А потом, уже возле самого подъезда, с кем-то столкнулась.

Сердце, кажется, рухнуло.

Я плавно шагнула назад, медленно подняла голову.

Темно-серые глаза. Растрепанные волосы, совсем черные на фоне белого снега. Страх отступает, и на место ему приходит спокойствие. Если он рядом, никто меня не тронет. Не знаю, с чего я так решила. Шепнула душа, быть может. «На этот раз ты спасена. Но не расслабляйся – все ещё впереди».

– Это я так тебя напугал? – уточнил Влад, не здороваясь.

– С чего ты решил, что я напугана? – поинтересовалась я беспечно.

Глубокий вдох, расслабленный выдох. И кто может сказать, что мгновение назад я бежала, сама не зная от чего?

Влад пожал плечами. Отвел взгляд в сторону. Бросил:

– Я вчера не все сказал.

– Очень жаль, – заметила равнодушно.

– И правда, – Влад хмыкнул.

– А зачем ты здесь стоишь? – не вытерпела я. – Вика переехала в наш подъезд?

– Яна, – он вновь посмотрел на меня, я ответила Владу непроницаемым взглядом. И Влад сказал то, что, кажется, не планировал говорить изначально: – Тут неподалеку кафе открылось, ты знала?

– Нет, не знала.

– Не хочешь посмотреть?

– Зачем мне на него смотреть?

– Или посидеть, – не унимался Влад. – Внутри. Там, говорят, вкусные пирожные. Я не пробовал.

– Когда-нибудь, может, и посижу. Если ещё раз сюда приеду.

– Нет, ты не поняла…

– Опять я что-то не поняла, – я покачала головой.

– Яна, – Влад нахмурился. Прекрасное имя, кто же спорит. Но зачем повторять его уже второй раз за такой короткий промежуток? Да ещё и с этими интонациями… Особыми. Даже описать их не получается. Но они все равно очень, очень сильно мне не нравятся. – Я тебя приглашаю сходить туда со мной.

И каждое слово – как гвоздь.

Я. Тебя. Приглашаю.

С чего. Бы. Тебе. Меня. Приглашать?

– Я простоял здесь два часа. Устал. Номер твой недоступен.

– У меня новый.

– Так ты пойдешь?

Я улыбнулась:

– Нет.

– На самом деле, вчера я не успел сказать тебе нечто важное. А прямо так не хочется. Долгая история. Может быть, все же решишься? Единственная просьба.

– Я тебя не понимаю, – призналась я, покачав головой.

– Я мог бы что-то подсказать, если бы сам себя понимал… Жду твоего окончательного решения. Если ты говоришь «да», то прямо сейчас мы идем вместе. В кафе. Если ты говоришь «нет», то я иду один. В супермаркет.

– За выпивкой? – попыталась я пошутить, а Влад взял и кивнул. – Ты же не пьешь?.. Ты ведь такой правильный, честный и благородный, и…

Он поморщился и напомнил:

– Я жду твоего решения.

И глаза грустные, как у щенка, выброшенного на улицу. Большие и грустные глаза. Это его безотказный взгляд ещё с тех времен, когда Влад учился в восьмом классе. А это было в действительно доисторические времена.

Вот и зачем так на меня смотреть? Действовать на жалость? Ждать, пока я сдамся? Но только какой в этом смысл, если точка уже была поставлена? Я этого не понимаю и не уверена, что смогу понять. У меня с недавних пор принцип «все или ничего». Все или ничего, что тут объяснять?

– Ладно, – решила я наконец.

– Это «нет»?

Оптимизмом Влад никогда не отличался. И даже сейчас, в двадцать. Хотя, казалось бы, к этому времени уже пора избавиться от юношеского драматизма.

– Это «у тебя есть полчаса, я плачу за себя сама, ты говоришь то, чем тебе так не терпится поделиться, и мы очень надолго расходимся». Или еще подробнее описать?

Влад улыбнулся. Так радостно, будто перед ним стояла не я, обманщица, а его ненаглядная Вика. Потянулся к моей руке, не знаю уж, зачем. Я руку отдернула, заметила:

– Никаких прикосновений.

– Тогда следи за ногами, – Влад пожал плечами. Обиделся, конечно. Безмерно любит обижаться.

Кафе действительно располагалось недалеко, минутах в четырех ходьбы в противоположном от остановки и дома Влада направлении. И в самом деле было новым. Маленьким, но уютным, с деревянной мебелью и созвездиями желтых звезд на стенах. Людей почти совсем не наблюдалось – разве что где-то в углу сидела пара идиотов наподобие нас, только у них, насколько могу судить, все было по взаимному согласию. Протирала столы официантка. Из-за закрытой двери долетали приглушенные голоса и запах выпечки.

Я не выдержала и заказала себе имбирный чай и круассан. Влад, недолго думая, то же. Ну понятно, зачем он меня сюда позвал. Просто сам никак не мог определиться. А мой заказ чуть ли не целиком и полностью определялся бюджетом.

Нас окутывал полумрак, изредка разгоняемый свечением желтых искорок, и мне даже подумалось, будто сейчас вечер. Но страшно не было.

Всю дорогу мы молчали. Так что сейчас, в ожидании заказа, видимо, пришла пора говорить. Я посмотрела на Влада, в ответ он посмотрел на меня. Долгий, внимательный взгляд. И плотно сжатые губы, которые я, дурочка, когда-то целовала. Тогда эти губы были теплыми.

Ну и чего же ты молчишь?.. Тебе ведь так не терпелось пообщаться.

– Зима в этом году холодная, – заметил Влад наконец. – У вас тоже?

– И у нас, – согласилась я. – Я живу не на другом конце света.

– В прошлом году была теплее.

– Наверное.

– И как тебе там живется, в другом городе? Как учеба? Интересно?

Я пожала плечами:

– Живется как обычно. Учиться интересно. Но трудно. Зато не приходится скучать… – я чуть склонила голову. – Это именно то, о чем ты так хотел со мной поговорить? О погоде и учебе?

Влад сжал губы плотнее прежнего, как будто боясь слов, которые могут с них слететь.

Как раз в этот момент к нам подошла официантка с двумя одинаковыми наборами: чай, круассан, десертная ложечка. Пожелала приятного аппетита.

Чай был совсем рождественским и слегка обжигал язык. Круассан – легким и воздушным. Я как раз только начала жевать, когда Влад заметил:

– Я хотел извиниться.

Конечно же, я подавилась.

Нельзя так шокировать людей.

Пришлось срочно прокашливаться – спасибо, что по спине не стали стучать, – и делать несколько крупных глотков чая. Только после всех этих процедур я смогла хоть как-то отреагировать на неожиданное заявление:

– За что?

– За ту осень.

Конечно, мы оба понимали, какую осень он имеет в виду.

– Как связаны ты и та осень? – поинтересовалась я, стараясь говорить равнодушно.