Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я хотел спросить у него… Или нет, ничего я не хотел, ну его… Отражение это. Просто хотелось на чем-то сфокусироваться, но черт с ним. Обойдемся.
Блин… О! Вода… Вода где-то журчит, точно, где-то далеко, очень далеко идут грибные дожди… Это у меня точно от грибов, подожди, а вчера грибы были? Или нет? Отражение опять на секундочку вынырнуло из окружающего тумана и глупо осклабилось. Вот тварь, не помню. Нет определенно вода где-то рядом. Так и есть, вот она чистая прозрачная струя из водопроводного крана. Я попытался приблизиться к ней. Припасть. Непонятная сила потащила меня вниз, мир в очередной раз перевернулся, и холодный кафельный пол больно стукнул по моему несчастному затылку…
…В следующей серии герой лежал на полу ванной и сосредоточенно рассматривал давно небеленый потолок с ржавыми разводами на оном. Разводы эти складывались в похабные издевательские ругательства, относящиеся к неподвижно лежащему под ними телу, чем медленно, но очень верно, приводили последнее в состояние тихого помешательства. Потом из великого информационного поля земли выплыла первая устойчивая мысль: «На хрена я так нажрался!»
Мир постепенно обретал упругость и объем. Потолочная графика сложилась в слово «слабак», мозг услужливо добавил: «и пить не умеет». Я разозлился и совершил подвиг – нащупал край ванны и рванул на себя. Ванна как всегда оказалась сильней, и отражение возникло почти прямо передо мной, ну может быть только чуть-чуть наискосок.
– И уже в 15-м веке он ухитрился изготавливать диоптриевые призмы,– произнесло оно.
– Ну и хули? – поинтересовался я, и картинка исчезла, зато плоть моя, наконец, погрузилась в долгожданный прохладный и оживляющий водопроводный океан, бурлящий и пенящийся как водопад, успокаивающий и приятный как джакузи, светящийся и переливающийся всеми радугами сознания как весенний ручей, нежный, как ангельское… Стоп! Стоп!!! Вот оно ключевое слово… Ангел!
Мое частично умытое мокрое отражение тупо глядело глаза в глаза. Ангел, блин… Ангел… Допился, блин. Мои поздравления, мадемуазель.
Я снова нырнул. Надолго. После вынырнул и снова нырнул. Неясный крылатый образ никуда из сознания не исчез, и исчезать не собирался.
Наконец мое негибкое тело, подмигнув напоследок отражению, выбралось из ванной и наощупь направилось вглубь квартиры, потому что следующим ключевым словом было «диван». Но, увы, и ах, диван оказался занят. На нем, чинно сложив крылья, восседал мой вчерашний собутыльник и глядел на меня с явным сочувствием. Перед ним на табуретке возвышалась заиндевевшая бутылка «Немирова» и на блюдечке возлежало нарезанное румяное яблочко. Я кивнул, и ангел не заставил себя упрашивать.
Вскоре в мир вернулись все краски жизни, и мысли мои потекли более плавно.
– Чтож Саша слова все сказаны,– негромко произнес ангел,– похоже, тебе действительно пора.
Меня опять затошнило:
– Я…
Собутыльник недоуменно изогнул бровь.
– Ты что хочешь отказаться?
Мне было ужасно неудобно все-таки человек, тьфу ты… с выпивкой закуской по-людски, а я… Но, тем не менее, голова моя неубедительно кивнула.
– Так.– Ангел встал, хрустнул крыльями, словно жестким веером, прошелся по комнате.
– Начнем сначала, – его лицо не предвещало мне ничего хорошего, но терпение было видимо действительно ангельским.
– Может быть, я ничего не понимаю,– саркастически начал он или оно, как его величать в этом смысле я слава богу не знал,– но потрудись объяснить мне одну вещь… Вот сидишь ты тут один одинешенек, страдаешь неизвестно отчего. Бросили тебя все, работу потерял, из квартиры скоро выгонят или пропьешь ее к херам. И тут к тебе является мифическое так сказать существо, поит тебя, кормит, предлагает некоторую сумму… И просит за это. Просит, заметь!– палец Ангела взметнулся указующим перстом, сущую безделицу, так просто, пустяк! Выполнить непыльную, хорошо оплачиваемую работу, которая пользы принесет массу, от мыслей о суициде избавит, а вдобавок откроет душе твоей бессмертной тайны, которые и не снились, а ты, Саша не видишь в этой ситуации ничего лучшего, кроме как отказаться! Не стыдно?
Я понуро молчал, верно, ведь бает сволочь, и все равно…
– А чего это вдруг я квартиру потеряю? – неожиданно для самого себя спросил я.
– А потому,– ангел так глянул мне в душу, что она ушла в тапочки,– потому уважаемый квартиросъемщик Маношин, что ваш не менее уважаемый горсовет готовит ввести в жизнь распоряжение за номером 445689Г о принудительном выселении граждан неоплачивающих коммунальные услуги сроком более двух лет. А вы уважаемый, когда за свет за газ, за жилплощадь последний раз изволили платить? Предъявите квитанции!
«Вот ведь гад, – подумалось мне,– а ведь добреньким прикидывался!»
– Угу,– кивнул ангел,– гад я, правильно. Не стесняйтесь гражданин.
«И мысли читает!»
– Сильно надо, – фыркнул ангел,– они у тебя примитивные, а для настоящего чтения напрягаться нужно. Впрочем, могу научить, если поладим. Хотя Саша веришь, сдается мне, что все твои беды от банальной тупости.
– Ну, хорошо. Вот тебе еще аргумент. Ты знаешь, что такое предначертанность. Ага. Допустим, летит самолет Москва-Ташкент. Хороший самолет, надежный. Но понимаешь, какая беда. Витя Трофименко, который предполетную подготовку проводил одну штуку не заметил. А самолетик аккурат над твоим домом рейс производит. Догадываешься. Наступает время «Ч»… Отваливается от него некая деталь. Небольшая. Но ускорение свободного падения вещь неумолимая и неприятная… для смертных. И прошивает эта деталька крышу дома твоего насквозь аккурат над твоим любимым диваном… Ну…
– А я диван переставлю…
– Нет, у тебя сил не будет. На тот момент ты в отключке будешь лежать, потому что старого приятеля встретишь. Грех отказаться будет. Даже зная об этом, я не уверен, что, во-первых, ты отнесешься к моему предупреждению с должной серьезностью, во-вторых, тебе просто не будет облом и, в-третьих, принятых тобою мер безопасности будет недостаточно. Более того ты можешь уехать, спрятаться в бункер какой-нибудь, милицию вызвать даже в Ташкент позвонить, но… Случится что-нибудь еще и ты в этот момент все равно окажешься на своем любимом диване.
Сердце мое бешено заколотилось. Но вслух я промямлил:
– Ты как Сан Мьюнг Мун.
– Чего это вдруг?
– А он считал, что все беды от коммунизма. Устроил у себя что-то типа колонии или коммуны. Народ на него пахал по шестнадцать часов в сутки за еду, а он их проповедями кормил, загоняя в состояние отрешенности и тем самым лечил от алкоголизма.
Ангел расхохотался:
– Уел, уел. Ловко ты меня. Ну ладно,– он театрально вытер крылом несуществующие слезы.– Прости мя грешного. Давай по пятьдесят за мир и согласие.
– Да не дрейфь,– продолжил он, разливая,– я ж тебя не
