На несколько коротких мгновений я оторопела. «Вот это новость!» – молнией пронеслось в мозгу. Размышляя сегодняшним утром, я уже почти убедила себя, что покушения на Валерию могло и не быть вовсе. Просто стечение обстоятельств такое. Обычная поломка, несчастный случай, вовремя предотвращенный к тому же. Но два происшествия во враждующих ветвях одной семьи, да еще за небольшой промежуток времени, совпадениями быть не могут. Вывод, что это чья-то злая воля, напрашивается сам собой.

– А можно узнать, что конкретно произошло? И когда? – после небольшой паузы подала я голос.

– Две недели назад у нас взорвалась колонка на кухне. Это просто чудо, что никто не пострадал. В тот момент все вышли из комнаты, а взрыв не сильный был. Катя за полотенцем чистым побежала, мама на улицу вышла, а я в ванную зашла.

– Взорвалась газовая колонка?

– Да. Для обогрева воды. Она, конечно, довольно старая была, и пользовались мы ею только по вечерам, когда мылись.

– Может, тогда это простая случайность?

– Мы сначала тоже так подумали. Вызвали газовщиков, истопника. Они осмотрели все, саму колонку, дом и даже чердак. Тут и выяснилось, что кто-то заложил дымоход кирпичами. Сказали: «Думайте хорошенько. Ищите виновников среди своих врагов. Это диверсия, однозначно».

– И еще сказали, что нам невероятно повезло, – добавила Катя.

– Да. Взрыв произошел почти сразу после того, как колонку зажгли. Поэтому был не слишком большой силы. По сути – просто мощный хлопок. Только стекла выбило на кухне, опалило часть стены и потолка. При другом стечении обстоятельств могло серьезно пострадать и здание, и люди в нем.

– Мама сразу сказала, что это все проделки подлой родни. Отомстить нам хотят, усадьбу назад забрать. И в ее словах есть рациональное зерно. Посудите сами, Женя. Разве могут совершенно посторонние люди тихо проникнуть на территорию, быстро сориентироваться, забраться на чердак и все бесшумно проделать? Да так, чтобы мы ничего не заметили? И собаки, а их во дворе две, не подняли страшного лая. А еще нужно было кирпичи с собой притащить. Да и вообще, найти вытяжной колодец на чердаке, сообразить, как его испортить. Нет, это может быть только кто-то свой.

– Согласна. Постороннему сложно проделать подобное и остаться незамеченным. Но, насколько я понимаю, доказательств вины или причастности Валерии с Ниной нет. И вы делаете выводы лишь на основании слов матери, а это неверно.

– А кто же еще мог это сделать?

– Вот это очень правильный вопрос. Особенно в свете последних событий. Дело в том, что не так давно неизвестные покушались на жизнь Валерии. И сестры были склонны обвинять вашу мать, кстати.

– Как?! Что?!

– Мама пыталась Лерку убить?! Это глупости. Просто невозможно.

– Уверена, что Валерия с Ниной ответят то же самое и на ваши обвинения.

– Женя, а что вы думаете по этому поводу?

– Если хотите знать лично мое мнение, я считаю, что во всем нужно разобраться. Спокойно и без голословных обвинений и взаимных упреков. А для начала вам необходимо собраться вместе, всем четверым, и все обсудить.

– Имеете в виду предложение девочек?

– Да. Мне оно кажется справедливым. Более того, не забывайте: Валерия старшая сестра. Она дольше всех общалась с вашей бабушкой. Лучше всех законных претендентов на наследство знает усадьбу. Она уверяет, что клад можно найти только с ее помощью. И потом, мой опыт подсказывает: нет более легких объектов для манипуляции, чем родственники, которые рассорились и не общаются годами.

– Женя, вы это к чему?

– Да вот, пришло в голову. Некто может умело натравливать вас с сестрами друг на друга. А значит, первое, что необходимо сделать, чтобы обыграть противника, – объединить усилия. И провести расследование обоих происшествий.

– Хорошо, мы подумаем.

В общем и целом переговоры с Облонскими прошли успешно. Конечно, мне не удалось растопить толщу льда, состоящего из недоверия и обид, что копились годами. Но первые шаги в этом направлении были сделаны. Оля с Катериной согласились обдумать предложение сестер и прийти на встречу в ближайшие дни.

* * *

К этой встрече я готовилась не менее тщательно, чем к предыдущей. Собрала некоторые материалы в Интернете. Посетила несколько нумизматических сайтов, чтобы заполнить существующие пробелы в знаниях. И даже приготовила распечатку выдержек из статьи, которая заинтересовала меня особенно сильно.

Пока не были готовы результаты экспертизы, по расследованию происшествия с Валерией мне было делать нечего. А приступить к расследованию взрыва в доме Облонских я не могла, пока сестры не договорились о сотрудничестве. Поэтому после подробного доклада своим работодателям и обсуждения с ними новых сведений, появившихся в деле, я все больше бездельничала, гуляла в садово-парковой зоне огромного поместья Полянских и размышляла. Тасовала факты так и эдак в расчете на внезапное озарение. И пришла к выводу, что имеющейся информации явно недостаточно.

Вечером накануне общей встречи я приехала к Валерии, чтобы задать несколько вопросов, которые возникли как раз в результате моих размышлений.

– Женя, выпьешь со мной чаю? – после того как мы обменялись приветствиями и прошли в гостиную, предложила хозяйка.

– Спасибо, с удовольствием.

– Кажется, ты хотела о чем-то поговорить? – Лера разлила по чашкам горячий напиток и протянула одну из них мне.

– Да, есть вопросы. И обсудить их желательно прежде, чем снова встречаться с вашими двоюродными сестрами.

– Внимательно слушаю.

– Валерия, так ты позволишь несколько уточняющих вопросов об остальных членах семьи?

– Конечно. Мы же торопились с Ниной, да и не хотели вываливать на тебя много информации зараз, так что могли и упустить важные детали.

– Да. Вы в своем повествовании совсем обходите линию Облонских. Бабушка вышла замуж и родила двоих сыновей. Кто был муж? Где он сейчас? Знал ли о кладе?

– Рассказ и так получился длинный, Нина потребовала, чтобы я сократила все, что напрямую к делу не относится. Но мы не собирались ничего скрывать.

– Понимаю.

– Дедушка был сиротой, семья Облонских погибла в неспокойные послереволюционные годы. То ли от голода, то ли от болезней. Насколько я знаю, в живых остался только мальчик. И о какой-либо близкой родне дедушка никогда не говорил. Воспитывали его в приюте, научили машину водить и к делу приставили. Прадед считал этот брак мезальянсом. Без роду, без племени. Нет ни кола, ни двора, ни лишней рубахи. Но бабушка влюбилась и никого не слушала.

– Они счастливо жили?

– По слухам, не совсем безоблачно. Дед оказался до женского полу охоч. Притом теток любил посочнее, примерно с меня габаритами. А бабушка была, вопреки моде тех лет, стройная, как березка, даже после рождения двоих детей. Я дедушку смутно помню, урывками. И даже это странно – когда его не стало, мне около трех лет всего было. Он меня не просто любил, от него исходила волна обожания. Это ощущение сложно передать и невозможно забыть. Мама говорит, что меня в детстве все очень любили, баловали. Единственный ребенок в семье, долгожданная девочка. И это, наверное, так и есть, у меня много радостных воспоминаний. Похоже, я опять отвлекаюсь от темы, – сама себя перебила Валерия, – после гибели дедушки бабуля замуж больше не вышла, хоть и была еще молодая. Так и прожила большую часть жизни вдовой. Не то что романов не заводила, даже легкого флирта себе не позволяла. Любила, наверное, только деда.