Балахонщики в кругу одобрительно загудели.

– Но и это еще не все, – тем временем продолжал предводитель. – Среди членов нашей общины есть молодые люди, достигшие возраста посвящения. И наш сегодняшний молебен мы начнем с обряда consolamentum!

«Крещение огнем и мечом!» – тут же перевел Карл, и по спине заструился холодный пот. В университете профессор, преподававший Ветхий Завет, растолковывая эту фразу, говорил, что ее с недавних пор взяли на вооружение дьяволопоклонники-сатанисты!

Предводитель церемонии положил на край могильной плиты свою книгу, рядом с ней поставил распятие и махнул рукой, призывая кого-то из окружающей безликой толпы. Тут же из круга вышли два балахонщика и опустились перед ним на колени.

– Готовы ли вы к посвящению, неофиты? – громогласно спросил предводитель.

– Готовы, Совершенный! – ответили коленопреклоненные высокими, едва не детскими голосами.

По знаку Совершенного неофиты разом откинули балахоны. Они оказались совсем молодыми людьми, лет по шестнадцать – пухлощекий курносый юноша и девушка со светлыми волнистыми волосами.

Совершенный, прикоснувшись пальцами рук к макушкам неофитов, начал распевно читать молитву. Впрочем, молитва это или, вовсе наоборот, сатанинское заклинание, Карл определить не сумел, так как язык, на котором теперь говорил предводитель общины, оказался совсем не знаком священнику.

Завершив молитву, Совершенный по очереди возложил свою книгу на голову юноше, а затем и девушке, и, накладывая поверх книги руки, усеянные перстнями, громко произносил какую-то фразу, которую вслед за ним повторял неофит, а за неофитом хором и все присутствующие. Затем Совершенный взял распятие и провел им по телу каждого сверху вниз, ото лба и до низа живота. Над толпой снова поднялся одобрительный гул.

– Наша вера не признает брачных уз, что придумали лжехристиане, – завершив первую часть церемонии, произнес, обращаясь к юноше с девушкой, Совершенный. – И теперь вы двое как полноправные члены общины имеете те же права, что и мы все. Желаете ли вы по согласию сочетаться друг с другом? Ты, сестра?

– Желаю! – с чуть испуганным дрожанием в голосе ответила девушка.

– А ты, брат?

– Желаю! – произнес юноша. Его голос тоже дрожал, но не от страха, а скорее от возбуждения.

– Так сочетайтесь!

С этими словами Совершенный властным движением рук поднял посвященных на ноги и тут же, наклонившись, взялся за нижний край и ловко стянул с девушки балахон.

В свете луны, выглянувшей из-за края облака, сверкнули ладные круглые ягодицы. Ошарашенный Карл зажмурился. Когда он открыл глаза, обнаженная девушка уже раскинулась на плаще, расстеленном на мраморе, а юноша лихорадочно разоблачался, но уже без помощи наставника.

– Братья и сестры! – зычно произнес Совершенный. – Теперь же, когда посвящение завершается, обменяйтесь Поцелуями Мира!

Стоящие в кругу люди тут же откинули капюшоны и начали обниматься, кое-где объятия тут же переросли в страстные поцелуи. Карл, находясь в деревне, не вглядывался в лица крестьян и не знал их по именам, а потому в неверном свете луны не узнавал никого из присутствующих.

Тем временем прямо у него на глазах, «всеобщая исповедь» переходила в разнузданный свальный грех. Юноша-неофит, наконец-то избавившись от балахона, взобрался на плиту, и теперь неумело целовал девушку, все больше наваливаясь на юное гибкое тело. Девушка, все более распаляясь, отвечала на поцелуи и раскрывалась… Возбужденные зрелищем «братья и сестры» от относительно скромных «поцелуев мира» начали приступать к более решительным действиям. Объятия превратились во взаимные ощупывания и оглаживания, поцелуи становились все дольше и сладострастнее, а некоторые из присутствующих начали понемногу задирать друг другу подолы…

Дортуары парижского университета отнюдь не монашеские кельи, и Карлу в бытность свою студентом доводилось участвовать в разгульных пирушках. Но то, что сейчас разворачивалось перед его глазами, было просто ужасно.

– Иоанн Предтеча, увидев Христа, сказал, – подвывал Совершенный теперь уже по-провански, так что Карл его понимал: «Я крещу вас водою, но идет Сильнейший меня, у Которого я недостоин развязать ремень обуви. Он будет крестить Вас Духом Святым и огнем»… Так пусть же огонь воспылает в ваших сердцах!

Под его монотонное вытье в колыхающейся траве сплетались и расплетались в разнообразных позах и сочетаниях рычащие, стонущие, охающие и визжащие люди. Но это были отнюдь не боги античных скульптур, а простые крестьяне – дебелые матроны с колышущимися чреслами, иссушенные старухи, замученные тяжелой сельской работой плоскогрудые тощие девицы и отвратительные в своей наготе, поросшие неровной шерстью кривоногие мужики.

Зрелище было настолько отвратным, что Карл, не в силах более терпеть сей сатанинский шабаш, сплюнув, отвел глаза. Тут же у него в поле зрения оказалась незамеченная раньше девица лет двадцати, единственная изо всех «братьев и сестер», включая извивающуюся на мраморном надгробии неофитку-юницу, кто вызывал хоть какие-то приятные чувства. Девушка была невысокой, пухлогубой и черноволосой. С плотной, но стройной и ладно сложенной фигурой и вызывающе высокой, довольно-таки большой для ее роста и телосложения грудью.

Черноволосая красавица вроде бы и участвовала в общей «исповеди», однако, как быстро заметил Карл, ужом передвигаясь через месиво потных тел, хоть и давала себя целовать и гладить, ни разу не воссоединилась ни с одним из козлирующих мужчин.

В разгар непотребного действа Совершенный, вероятно утомившись ролью стороннего наблюдателя, резко оборвал очередную «молитву» (которую, впрочем, давно уже никто из присутствующих не слушал) и, стянув с себя балахон, устремился за черноволосой девицей. Предводитель катарской секты оказался отнюдь не маслобойщиком Гареном, как предполагал Карл. Это был плюгавый мужичонка с огромной проплешиной и вывернутыми губами, за которыми виднелись редкие пеньки сгнивших зубов. Черноволосая, увидев Совершенного, остановилась, наблюдая за его на глазах растущим вожделением, а когда он приблизился к ней на два или три шага, легкой ланью сорвалась с места и помчалась прочь из ложбины, в сторону кустов, в которых таился Карл.

Совершенный ринулся было в погоню, но был коротконог и одышлив, а потому сразу отстал. Рядом с ним из травы поднялась на колени пышнотелая баба, охнула, оценив по достоинству то, что находилось у нее на уровне глаз, и в мгновение ока утопила своего духовного пастыря в колышущихся тестом, сбежавшим из квашни, телесах.

Совершенный и толстуха упали в траву, а черноволосая красавица, хохоча, продолжала бежать, пока не достигла дерева, которое служило ему укрытием. Вдруг зацепившись за что-то и охнув, она картинно растянулась на корнях, выступающих из земли.

Карл, объятый ужасом вперемешку и за то, что сейчас его могут раскрыть, и за целость упавшей девушки, тут же вскочил с належанного места и подскочил к недвижному телу. Но страхи его, точнее вторая их половина, оказались напрасны. Черноволосая удачно приземлилась на толстый ковер из мха и отделалась легким испугом. Карл взял ее за руку, пытаясь перевернуть на спину, но девушка сделала это сама. Вывернулась из его рук, приподнялась на локтях и теперь с интересом рассматривала своего то ли виновника падения, то ли спасителя.