…Николай Афанасьевич объяснил, чем привлек его образ экранного портного. А что же он нашел в портном из притчи? Здесь ведь нет ни драматургии, ни характера – слепой случай. Когда мы читаем в сказке: «Откуда ни возьмись – волк!» – нас совсем не интересует, откуда он все-таки взялся. Ведь ясно сказано: «Откуда ни возьмись», и нам этого объяснения вполне достаточно. Такова уж природа устного народного творчества. В художественной литературе каждое действие, каждый поступок, реплика, жест должны быть логически оправданными, иначе тебе не поверят ни читатель, ни зритель.

Что же заставило портного снова покупать лотерейные билеты и искушать свою судьбу? И что здесь могло заинтересовать Крючкова, время от времени возвращавшегося к этой притче? Не знаю. И никто этого уже не узнает.

И все же позволю себе высказать предположение, что Николая Афанасьевича, крепко стоящего на земле реалиста, не могла не привлечь тема искушения человека иллюзорным счастьем. Сам Крючков никогда такому искусу не поддавался, и не исключено, что он хотел понять природу людей, надеющихся не на себя, а на слепой случай.

Впрочем, он мог помнить и известный афоризм мудреца: «Чтобы разрушить мечту, надо дать ей осуществиться». Да, собственно, все это, как говорят в таких случаях, из одной оперы.

«Как только въедешь в Японию…»

Известно, что Николай Афанасьевич всем сценариям предпочитал тот, действие в котором происходило на воде: на море, реке, озере, у пруда или лужи, в конце концов, чтобы было куда закинуть крючок с наживкой. Лишнее тому подтверждение – свидетельство кинорежиссера и артиста Евгения Матвеева.

– Однажды, – вспоминает он, – я попросил его сняться в фильме «Особо важное задание» о самолетостроителях в годы Великой Отечественной войны. Это было в 1980 году.

– Ну что ж, – ответил мне дядя Коля, – присылай сценарий, разберемся.

Я послал ему сценарий, а на следующий день Крючков звонит мне и говорит:

– Женечка, сынок, какой сценарий! Какая роль, сынок! Разве я могу отказаться от такой роли?!

Потом выяснилось, что сценарий он не читал и в роль совершенно не вник. Он просто открыл первую страницу и прочел: «Объект – берег реки». Этого ему оказалось достаточно.

Когда я собирался лететь в Японию, дядя Коля сказал:

– Ты как только въедешь в Японию, слева увидишь магазинчик – в нем продают всякие рыбацкие прибамбасы. Ты, пожалуйста, привези мне хорошую лесочку.

Ну как я мог отказать? Я привез целую коробку лесок, но пока дядя Коля был на съемке, пол-коробки разобрали. Приезжает Крючков из Одессы, я ему и говорю:

– Дядя Коля, я, как ты просил, привез тебе леску.

– Женечка, сынок, спасибо! Я знал, что наше правительство самое умное – дураков в Японию не посылает.

Но когда он увидел, что там осталось, то передумал.

– Господи! – сказал он. – Даже такое умное правительство ошибается – посылает в Японию идиотов, которые привозят то, что и так годами лежит на Неглинной.

Несостоявшийся обмен

Кроме рыбалки у Крючкова было еще одно увлечение: он коллекционировал наручные часы. Собственно, «коллекционировал» не совсем то слово: он их часто менял и дарил. Стоило кому-то сказать: «Какие у вас хорошие часы», – как он тут же снимал их с руки и отдавал.

– Любимым хобби для него было, – рассказывает Лидия Николаевна Крючкова, – дарить мне часы. Я обеспечила часами всех своих родственников и подруг. Свои тоже менял без конца. А однажды купил золотые часы с браслетом и… тоже кому-то подарил. Самые ценные подарки он всегда делал просто так, без всякого повода.

Пишущему эти строки лишь единственный раз довелось встретиться с Крючковым в 1950 году, и это было связано тоже с часами.

Я работал тогда топографом в саратовской геодезической партии, и профессия позволяла мне, двадцатилетнему парню, иногда обедать и ужинать в ресторанах. На этот раз мы зашли с приятелем в ресторан гостиницы «Астория» (ныне «Волга»), центральной городской гостиницы. Зал был полупуст, и мое внимание привлек мужчина за соседним столиком. Он сидел ко мне спиной вполоборота, подперев голову мощным кулаком, и на его широкой кисти я увидел огромные часы, забранные металлической решеткой. Вот эти-то часы прежде всего и заинтересовали меня, а уж потом я стал рассматривать их владельца, и он показался мне очень знакомым.

– Ба! – вдруг дошло до меня. – Да ведь это Крючков!

– Если бы к нам приехал Крючков, – резонно заметил мой товарищ, – на каждой тумбе висели бы афиши. Что ни говори, а парень-то он все-таки из нашего города.

Тогда все саратовцы были убеждены, что киногерой Крючкова Сергей Луконин именно у них «гонял по крышам голубей». Потом уж я узнал, что почти все приволжские города оспаривали эту честь.

И тут я перевел взгляд на товарища владельца часов, который сидел ко мне лицом, и ахнул: да ведь это Борис Андреев – настоящий парень из нашего города, саратовец! С кем же еще он мог сидеть, как не с Крючковым!

И я решился, тем более что по рюмке было уже выпито и наглости прибавилось. Поднялся и решительно направился к столику великих актеров, благо они уже отобедали и лениво потягивали кофе.

Я вежливо им поклонился, поблагодарил за приезд и выразил удивление, что городу о таких именитых гостях ничего не известно.

– А я не гость, – пробасил Андреев. – Я домой приехал.

– Завтра будет известно, – добавил Крючков. – Мы на сутки раньше приехали.

И тогда я объяснил Крючкову, что держу пари с товарищем: я утверждаю, что у вас на руке часы фирмы «Павел Буре», а он говорит, что это Первый часовой завод.

– Считай, брат, что ты выиграл, – Крючков повернулся к моему товарищу, помахал ему из стороны в сторону пальцем и отрицательно покачал головой. – Он ничего не понимает в часах. А ты откуда такой умный?

И тогда я вынул из кармана жилетки массивный брегет с боем на цепочке в палец толщиной и показал ему. Он положил его на ладонь и взвесил.

– Ого! Это не брегет, а кистень! – И спросил: – Махнуться хочешь? Тогда только с жилеткой – не в штанах же мне твой будильник носить.

Я оценил шутку и, решив подыграть ему, вздохнул.

– С жилеткой не могу – я иду сейчас в оперный театр.

Крючков удивленно повернулся к Андрееву:

– Смотри-ка, Борис Федорыч, у вас тут, оказывается, в оперный без жилеток не пускают?

– Без штанов не пускают, – буркнул Андреев и отвернулся.

– Ну без штанов-то, кажется, и у нас в Большой не пускают. Так что извини, брат, – Крючков развел руками, – а часы на трусы менять не могу – запасных не взял.

Он весело расхохотался и поманил к себе официанта. А ведь мог бы состояться исторический обмен. Не состоялся…

Причесанные мысли