Немного погодя подруги отправились провожать до яхты Линн, а Магнус — к себе в квартиру колдовать над загадками компьютера бестолковой Ханне.

— Линн, ты все-таки счастливая! — объявила Бритт, завидев яхту. Капитан Петер махал им рукой с мостика.

— Да, — с чистой совестью согласилась Линн, хотя сердце ныло — Ларса на палубе не было. Он уже на острове или решил вообще остаться в Стокгольме? Обычно, если они куда-то отправлялись, ждали друг дружку, чтобы обратно плыть вместе.

Она сделала все, чтобы подруги не поняли, как ей плохо. И Петер не должен понять. И даже бабушка со Свеном, которые встретят в замке. И малышка Мари не должна почувствовать.

Пока яхта лавировала среди островов и островков, Линн смотрела на бурунчики волн и размышляла. Что, собственно, случилось?

Она спровоцировала грубость мужа. Сама спровоцировала. Сама виновата.

Но в глубине души Линн понимала, что задевает что-то другое. Что? Что он не бросился следом? Что она снова оказалась в положении покорной и терпимой?

Нет, ерунда, не это. И даже свое заявление о работе у Фриды и необходимости перевезти дочку и бабушку в Стокгольм теперь не казалось таким уж важным. Было еще что-то ускользающее, что никак не удавалось выразить не только словами, но даже мысленно, не удавалось понять.

Зато росла уверенность, что если не сумеет понять, то упустит что-то очень важное, что способно разрушить их отношения.

Она немало слышала и читала о кризисе первого ребенка. Сначала это казалось глупостью, они оба очень хотели ребенка, особенно после первой трагедии. Ларс был счастлив и только что не носил жену на руках. Он изучил всю литературу, посвященную беременности и родам, Линн шутила, что впору защищать докторскую еще и на эту тему.

Она питалась правильно и по часам, гуляла, дышала, смотрела только хорошие и веселые фильмы, слушала хорошую музыку, читала хорошие книги, полгода просто отдыхала. Ее старательно оберегали, ограждали от любых неприятностей, переживаний и отрицательных эмоций.

К концу беременности это так надоело, что Линн даже злилась:

— У меня губы сводит от улыбки! Человек не должен испытывать только положительные эмоции, он станет идиотом! Тебе нужна жена-идиотка?

Чем занимался сам Ларс все то время, когда не носился с ее растущим животиком и не изучал печатные и видеоматериалы о беременности и родах? Линн не знала.

Он не был рядом все 24 часа в сутки, у Ларса дела… Какие? В качестве ответа поцелуй в голову и вопрос:

— Зачем беспокоиться о скучных делах будущей мамочке?

Полгода до рождения дочери они не занимались сексом — чтобы не навредить плоду. Линн старательно гнала от себя мысль о том, что полугодовое воздержание для молодого сильного мужчины не вполне нормально, и старалась не думать о том, где и как он расслабляется. Бритт с позиции опытной женщины советовала подруге делать мужу минет. Линн смеялась:

— Ты-то откуда знаешь?

— У меня куча подруг развелись именно из-за этого. Мужики все одинаковы, им секс подавай даже между схватками. Рискуешь упустить своего Ларса.

Это обидно, Линн огрызалась:

— Я его не держу. Я ношу нашего ребенка, и если из-за этого Ларс найдет себе другую, значит, не так-то нужна ему.

Это единственные отрицательные эмоции, Ларс о них не знал, иначе прекратил бы дружбу своей властью. А власть у него была… Всегда была…

Линн родила дочку, как и мечтали, сероглазую принцессу, Ларс их с малышкой не бросил и другую пассию себе не нашел. Мысль о том, что может просто ничего об этом не знать, Линн гнала от себя. Думать об этом нельзя, иначе отношениям конец.

Неужели сердце что-то чувствовало, потому и неспокойно?

Ларс позвонил, когда она только поднялась на яхту:

— Линн… ты где?

— Скоро буду дома.

Что-то в ее голосе или шуме вокруг насторожило мужа.

— Где дома, Линн?

— В замке.

— У меня поезд рано утром, нужно быть в Гетеборге.

— Я помню, Ларс. Увидимся послезавтра.

— Ты… на меня обижена?

— Нет.

— Я приеду, и мы подберем квартиру, чтобы жить в Стокгольме всем вместе, а в замок ездить на выходные. Я очень скучаю по малышке. Вы мои самые любимые люди на свете.

В его голосе было что-то такое, от чего Линн едва не велела Петеру развернуть яхту обратно, но взяла себя в руки и только прошептала в трубку:

— Я верю, Ларс. Я тебя тоже люблю. И Мари любит.

Яхта набирала ход, и шум волн и мотора становился все слышней. У них не океанская большая яхта, каюта внизу невелика, и в ней слышно, как работает двигатель, но главное — матросу слышно то, что происходит в этой каюте. Ларс, видно, понял ее нежелание разговаривать в таких условиях, попрощался:

— До завтра?

— Ты вернешься завтра?

— Попытаюсь до полуночи, чтобы не дать тебе спать до утра. Без грубости, Линн…

Как ни торопилась, но когда приплыли на остров, маленькая Мари спала. Линн расстроилась, неужели так будет все время? Неужели ей придется делать выбор между воспитанием дочери и работой? Становиться только наседкой для малышки и ночной игрушкой для мужа не хотелось, шведки не считают нормальным, когда из-за детей женщина запирает себя в домашних стенах, каким бы этот дом ни был. Домохозяек даже полупрезрительно зовут курицами.

Но и оставлять дочку на бабушку и нянек тоже никуда не годилось. Чем она тогда будет отличаться от своей матери, родившей и подбросившей ребенка родителям мужа? Только тем, что Элизабет не работала, а занималась исключительно собой? Результат, конечно, потрясающий — Элизабет выглядит немногим старше своей дочери, но Линн предпочла бы более полезную жизнь.

Немного посидев подле спящей малышки, Линн отправилась разыскивать бабушку и Свена. Няня Мари подсказала:

— Они в библиотеке, Осе осваивает компьютер.

Бабушка действительно старалась одолеть премудрости работы моноблока. Свен пытался доказать ей, что разницы между ним и обычным ПК никакой, но отсутствие системного блока повергало Осе в состояние тихой паники. Она обернулась к Линн:

— Эта чертова штуковина ненавидит меня за недоверие.

— А ты доверяй ей, — посоветовал Свен.

— Как можно доверять тому, что не гудит, когда думает?

— Но ты тоже не гудишь…

— Она постоянно выдает мне какие-то цифры!

Свен посмотрел на экран, где менялись данные загрузки, и «успокоил»:

— Ты просто влезла на сайт какого-то банка, сейчас переведет на твой счет пару миллионов евро и успокоится.

— Что?! — взвыла Осе, отличавшаяся патологической законопослушностью.