После замены височных долей настал черед более глубоких, более важных областей. Клетка за клеткой – и вот заменена вся кора головного мозга, затем – таламус, гипоталамус, мозжечок, гипофиз и часть спинного мозга.

Наконец дошла очередь до последней области, через которую распределяются нервные импульсы.

Даная отложила работу с самым сложным участком под конец. Отсюда мозг управляет остальными органами. Клетки этой области редко пребывают в спокойном состоянии. Стоит ее «выключить» – и замрет вся нервная система.

Но у человеческого тела – свои секреты. Иногда – например, при сильном поражении электрическим током – организм возобновляет прерванную жизнедеятельность.

Даная встала перед выбором. Тело уже восстановлено, и каждая нервная клетка функционирует идеально, вырабатывая необходимое количество передающего мозговые импульсы вещества и реагируя на поступающие сигналы должным образом.

Не трогать распределительную область? Тогда почти здоровый Герцер доживет до глубокой старости, его будут преследовать лишь редкие приступы эпилепсии. Или же остановить деятельность мозга, надеясь, что он заработает «он-лайн»?

Колебания Данаи были недолгими: она приняла решение задолго до того, как начала работу. Чуть помедлив, врачевательница приказала программе продолжить замену.

Как только поступила команда, защищенные электроизоляцией нанниты бросились врассыпную по всему телу, рассылая высоковольтные электрические импульсы.

Пока тело Герцера сотрясали судороги, а организм пребывал в недолгом обмороке, телепорт-нанниты осторожно устранили распределительную область мозга и заменили ее восстановленной копией.

Затаив дыхание, Даная дожидалась, когда мозг заработает вновь, однако перед ее глазами продолжали мелькать хаотичные вспышки, не напоминающие ни один из известных ей ритмов работы здорового мозга.

– Проклятие, – еле слышно прошептала она. – Еще импульс!

Нанниты вновь послали электрический разряд по всему телу юноши, но мозговые ритмы так и не возобновились.

– Еще раз, – прошептала врачевательница, – увеличить мощность на треть.

На сей раз тело изогнулось дугой, борясь с защитным полем, удерживающим его на месте.

Мгновение Даная смотрела на мельтешащие огни, затем с облегчением вздохнула, наблюдая, как на смену беспорядочным вспышкам приходит стабильный альфа-ритм.

– Провести полную диагностику. Проверить, не повредил ли электрошок организму, – распорядилась Горбани, открыв глаза и рассматривая юношу. В отраженном свете комнаты Геррик казался бледным и изможденным. Но главное – Герцер жив.

– Нарушений не отмечено, – сообщила программа-автодоктор. Ее интерфейс также имел вид мужской головы без тела, кивавшей в сторону пациента. – Последний электрошок причинил мышечной системе незначительный вред, но все повреждения устранены, а передача мозговых импульсов осуществляется в соответствии с заданными параметрами. Пациент в порядке.

– Хорошо, – ответила врачевательница, – приводи Геррика в чувство. Посмотрим, каким проснется наш больной.

На то, чтобы разбудить Герцера, ушло гораздо больше времени, чем на усыпление. Разблокировав все области, передающие нервные импульсы, автодоктор и Даная внимательно наблюдали за пробуждением. Но состояние пациента не внушало опасений. Наконец, когда от полной активности Геррика отделял лишь глубокий сон, Даная и автодоктор разбудили пациента окончательно.

– Нгу, – пробормотал тот и несколько раз моргнул. – Как дела? – Юноша беззвучно пошевелил ртом и наклонился вперед, пробуя новые силы.

– Как ты себя чувствуешь? – осторожно спросила Даная.

– Как у ноуом теле, – ответил Герцер. Последние, незначительные речевые дефекты исчезали на глазах. – Снова чувствую себя нормально. Давно так себя не ощущал.

– Хм… пожалуй, следует назначить тебе курс физиотерапии, как после Изменения. – Даная задумалась и кивнула в такт собственным мыслям: – Да, что-то вроде процедур для дельфиноидов. И полный комплект тестов на мозговую деятельность. – Женщина вздохнула и протерла глаза.

– Доктор, вы в порядке? – спросил Герцер, протянув к Горбани руку. – Смотрите! Не трясется!

– Все нормально, просто слегка устала, – улыбнулась Даная. – Ты засек время?

– Ух ты, – ответил Герцер, сосредоточившись на внутренних часах и состроив удивленную мину, – целых четыре часа?

– Да, четыре непростых часа. – Даная вновь слабо улыбнулась. – Ты не против, если я отключу виртуальные панели? Мне хотелось бы побыть дома, отдохнуть.

– Конечно, доктор, пожалуйста. Мне уже гораздо лучше.

Вздохнув, Даная перенеслась домой. Люди могут находиться где угодно и когда угодно, некоторые так и поступали, проводя время в «походах», вернее – «переносах», не имея пристанища, которое могли бы назвать своим домом.

Однако большинство предпочитало иметь удобные убежища, оснащенные по собственному вкусу. Некоторые, в полную противоположность бродягам, ни разу за всю Жизнь не покидали жилища, предпочитая созерцать пейзажи и события в местах, где никогда не бывали и куда так и не попадут. Большинство, подобно Данае, просто отдыхало в своем жилище или жилищах от повседневной суматохи.

Гостиная была выдержана в холодных тонах. Местами парили уютные циновки. Настенные панели демонстрировали идиллическую картину: разноцветных попугаев, перепархивающих с ветки на ветку, и океанские волны, омывающие песчаные пляжи совершенной белизны. По углам пышным цветом цвели растения, не оставляя пыльцы.

Комната была такой просторной, что хватило бы места и на пятьдесят человек. Вентиляция поддерживала приятную прохладу в двадцать один градус и легкое дуновение ветра, слегка напоминающего морской бриз. В дальнем конце комнаты всю стену занимал громадный камин, который Даная шутя называла пережитком седой старины.

Даная принадлежала к тем немногим, кто точно представлял себе месторасположение собственного дома. Когда врачевательница еще посещала Ярмарку, то однажды отправилась туда пешком, по земле – «чтобы прочувствовать атмосферу». Поскольку в сердце континента наземным перемещением пользовались только немногочисленные фермерские хозяйства, то и дорог, пусть и плохих, имелось немного.

За тысячелетия, миновавшие после открытия телепортации и репликации, человечество приложило немало усилий, чтобы вернуть мир в первозданное состояние, до появления человека, в крайнем случае – до эпохи промышленной революции.

Реконструкторы, воссоздаюшие историческое прошлое, – течение, к которому принадлежал и Эдмунд, – поддерживали несколько хороших путей, мощенных камнем и простиравшихся от Атлантийского океана и до реки Айо, но большинство дорог, которыми пользовались представители народа Ренн, были всего лишь грязными тропинками через почти непроходимую глушь.