– А теперь прошу меня извинить, – произнес Висенте, – на сегодняшний вечер у меня запланированы еще кое-какие дела, с которыми надо покончить.

– Конечно, – вежливо ответила Аликс. – А я тем временем приведу в порядок свои заметки.

Спустя несколько часов Аликс стояла перед дверцей шкафа в своей комнате и задумчиво нюхала розу, поднесенную ей сегодня Висенте, – цветок теперь стоял в вазочке. Последние несколько вечеров он предоставлял ее самой себе, исчезая до поздней ночи, а потом запирался у себя в кабинете. Похоже, он целиком погружен в работу. А может быть, и не в работу?

Аликс подозревала, что отлучается Висенте не только ради работы. Была еще некая Сильвия, которая звонила пару раз в его отсутствие, и по ответам экономки Аликс могла предположить, что та подвергалась строжайшему допросу. Сильвию явно всерьез интересовал Висенте.

Она припомнила, каким он был сегодня за ужином – непривычно красивым в красной шелковой рубашке, с поблескивающими черными глазами, которые вспыхивали ярче, когда разговор принимал шутливое направление. Его смех был заразительным, а манеры – безукоризненными, и она ни на мгновение не оставалась без его внимания. Случись их встреча в другое время и в другом месте, Висенте был бы кандидатом номер один на место Единственного и Неповторимого. Но нет, не для нее. Она сурово напомнила себе, что они слишком разные люди. Проведя всего несколько месяцев вместе, они устали бы друг от друга, от разницы в интересах и привычках.

Аликс всегда предпочитала мужчин-интеллектуалов, погруженных в науку и полностью разделяющих ее страсть к литературе. Бизнесмены казались ей чересчур поверхностными материалистами. Исключение составлял лишь ее отец, обожавший книги не меньше дочери.

Ближе к полудню Аликс и Висенте уже мчались по автотрассе, пронизывающей оба континента, к семейной асьенде Серрано. Аликс совсем иначе представляла себе трансамериканскую дорогу. Она оказалась всего лишь асфальтовым полотном. Один раз им даже пришлось остановиться и простоять добрых полчаса, ожидая, пока через дорогу перейдет огромное стадо коров, которые и не подозревали, что способны заставить людей остановиться.

– Ну что же, мы почти приехали, – сказал Висенте, сворачивая на проселочную дорогу, мало чем отличающуюся от обычной грунтовой колеи. У самой дороги, за оградой, мирно щипали траву ламы. При появлении машины они подняли головы и уставились на нее.

– Ламы! – воскликнула Аликс. – Это ведь очень умные животные, правда?

Висенте фыркнул.

– На этот счет существуют самые разные мнения. Большинство животноводов считают их зловредными и упрямыми животными.

– Очень жаль. Но я все равно хочу сделать несколько снимков. Наверное, надо спросить разрешения у хозяина?

– Считайте, что вы его получили, – улыбнулся Висенте. – Это наше стадо. Мы находимся на земле Серрано. Сначала заедем домой, к отцу, а потом можем вернуться сюда и рассмотреть лам получше. Тогда и сфотографируете их.

Проехав еще один поворот, они увидели перед собой величественно красующийся в тени деревьев двухэтажный каменный белый дом, к которому и вела дорога.

– Как похоже на усадьбу в «Унесенных ветром»! – с восхищением произнесла Аликс.

– Эта асьенда принадлежит Серрано уже несколько веков. Здесь родились мой отец, дед и прочие мои предки.

– А вы?

– А я родился в Кито. Моя мать предпочла рожать в больнице, так что я – нарушитель традиции. Но это ни в коей мере не меняет моего отношения к этой асьенде: здесь мой настоящий дом.

Значит, у Серрано две великолепные резиденции! В городе Висенте жил довольно скромно – ни личного шофера, ни большого штата прислуги. Только здесь Аликс осознала, насколько богато семейство Серрано.

Машина остановилась на площадке перед домом, рядом с весело журчащим фонтаном. На ступенях их встретил дворецкий.

– Сеньор, сеньорита. Старый сеньор ждет вас с нетерпением.

– Пусть кто-нибудь покажет сеньорите Харпер ее комнату. Я скажу отцу, что мы приехали.

Аликс пошла следом за горничной вверх по широкой мраморной лестнице. Ее комната оказалась очень просторной и прохладной, с видом на усаженный цветами внутренний дворик. Мебель была старинная и очень красивая. Так ненароком можно и привыкнуть к роскоши, подумала Аликс. Вообще-то материальные ценности мало для нее значили, но подобная красота, наверное, никого не могла оставить равнодушным.

Через несколько минут в дверь постучал Висенте.

– Вы готовы? – спросил он, когда Аликс открыла. Она кивнула в ответ и последовала за ним на первый этаж.

– Александра! – Старший Серрано встретил ее в центре огромной гостиной. Определение «старый сеньор» к нему явно не подходило. Хуану Карлосу Серрано было немногим больше шестидесяти, но выглядел он очень моложаво. Аликс отметила, что Висенте похож на отца. Хуан Карлос положил Аликс руки на плечи и поцеловал в щеку. – Проходи, девочка, – он взял ее за руку и повел к креслам. Усадив Аликс на диван, Хуан Карлос сел рядом. – Ты прав, – обратился он к сыну, – Александра и в самом деле очень красива. – Потом долгим пристальным взглядом посмотрел на Аликс. – Льняные волосы и небесно-голубые глаза. Кому-то она будет прелестной невестой. – При этих словах он бросил многозначительный взгляд на Висенте.

Аликс была потрясена. А Хуан Карлос, словно не заметив изумления, отразившегося на лице гостьи, продолжал:

– Больше всего на свете я желал бы, чтобы мой сын наконец женился. Но я начал терять в это веру, потому что он никогда не привозил ни одной подходящей женщины, чтобы познакомить ее со своим papi.[13] До сегодняшнего дня.

Аликс отчаянно пыталась придумать ответ. Бросив быстрый взгляд на Висенте, от которого она надеялась получить поддержку, она увидела, что его щеки слегка порозовели – он был смущен не меньше ее.

– Папа, ты ставишь нашу гостью в неловкое положение.

Хуан Карлос виновато улыбнулся.

– Правда? Простите меня, Александра. – Он встал с дивана и направился к бару. – Немного шампанского, а, Висенте? Чтобы отметить приезд нашей очаровательной Александры.

Час прошел довольно гладко. Все трое попивали шампанское и поддерживали любезную беседу. Хуан Карлос расспрашивал Аликс о ее семье и о Скотте.

Над камином висел портрет умершей жены Хуана Карлоса. Элена Серрано была изображена в полный рост, в длинном красном платье и черной кружевной мантилье.

– Она была прекраснейшей женщиной, прекрасной и лицом, и душой, – с нежностью сказал Хуан Карлос, указывая на портрет.

Прежде чем он успел добавить что-то еще, Висенте поспешно сменил тему, и Хуан Карлос, увлекшись рассказом об истории асьенды, стал показывать гостье другие картины. Потом внимательно выслушал Аликс, которая рассказала ему, что успела посетить в Эквадоре. Когда она упомянула о Камиле, он не выказал ни удивления, ни недовольства, просто дипломатично прекратил разговор: