— Я только хотела…

Мария осеклась, накатил новый приступ. Радуясь поддержке, она машинально положила голову ему на плечо. Он осторожно обнял женщину за талию, чтобы не коснуться сломанных ребер, и повел к кровати. Затем Тео уложил ее и накрыл одеялом.

— Я позову сиделку, — мрачно сказал он.

— Нет, со мной все в порядке, — прошептала она. — На тумбочке стоит стакан с соком. Если можно…

Он приподнял Марию за плечи и поднес к ее губам стакан. Движения мужчины были мягкими, но голос не содержал и намека на мягкость.

— Я запрещаю вам вставать. Если у вас не хватает здравого смысла, я прикажу сиделке не спускать с вас глаз.

— Какое вам до этого дело? — воинственно спросила она.

— Вы носите ребенка моего брата… или по крайней мере хотите, чтобы я в это верил.

— Но ведь вы не верите этому, правда? Так почему бы не отпустить меня?

— Когда я буду в этом уверен, тогда и решу, что с вами делать.

Эти слова отдались в воздухе зловещим эхом. Мария устало откинулась на подушку. Он заботился о ней, но ничуть не смягчился. И станет делать все, что нужно, пока не «будет уверен». Внезапно Марии стало ясно, почему Максимилиан привык бояться тени брата.

— Когда вы позволите полиции поговорить со мной? — спросила она.

— Когда поговорю с вами сам. Хотя Господь знает, что это вряд ли необходимо. Правда и так достаточно ясна.

— И в чем же, по-вашему, она состоит?

— Я предложил вам отступного, но вас обуяла жадность. Вы уговорили брата бежать и взяли с собой деньги и кольцо.

— Неправда! — резко возразила она. — Я оставила деньги и кольцо! Их взял Макс. Я обнаружила это только на заправке. Я разозлилась и сказала, что нужно вернуться. Мне хотелось швырнуть эти грязные деньги вам в лицо!

— Ох, перестаньте! — презрительно уронил он. — Придумайте что-нибудь получше. Машина стояла носом на запад. Вы ехали из Лонг-Айленда, а не наоборот. Должно быть, вы слишком торопились и попали в аварию.

От негодования у Марии закружилась голова, но она заставила себя успокоиться.

— Я говорю вам правду. Я была за рулем, и мы ехали к вилле. Макс пытался меня отговорить. Видя, что я не реагирую, он вырвал руль. Машина потеряла управление. Я помню, что мы перевернулись два раза… — Она умолкла и вздрогнула от страшных воспоминаний. — Должно быть, потом… машина встала на колеса и развернулась в обратную сторону.

— Ловко придумано, чтобы свалить вину на Макса! — проскрежетал Теодор.

— Наверняка кто-то видел случившееся.

— Свидетелей нет. На шоссе не было никого, кроме вас. Как вы могли попасть в аварию на прямом и совершенно пустом в столь ранний час участке дороги!

— Я же говорю вам. Малыш…

— О да! Очень удобно, что погибший брат не может выступить в свою защиту. Почему он так боялся вернуться домой?

Силы Марии были на исходе, но она не могла позволить этому человеку запугать себя.

— Наверное, был сыт по горло тем, что вы наехали на него как паровой каток, — спокойно ответила она. — Загляните в свою душу, мистер Хантер, и спросите себя, почему он так боялся снова встретиться с вами.

Лицо Теодора исказилось от гнева. Если раньше он просто терпеть не мог Мари, то теперь стал ее заклятым врагом. Он долго молчал, а потом поднялся и вышел из палаты.

Мария спала, просыпалась и засыпала опять. Когда она окончательно открыла глаза, стояло утро. Теодор сидел около кровати.

— Я больше не могу скрывать вас от полиции, — холодно заявил он. — Они будут здесь с минуты на минуту. Я должен знать, что вы собираетесь им сказать.

— Только правду.

Хантер поджал губы.

— То есть будете держаться своей версии?

— Я собираюсь говорить только правду, — устало повторила Мария.

Всего минуту назад она чувствовала себя бодрой, а теперь вернулась слабость. Так на нее влияло присутствие этого властного человека. Никто не смел перечить ему, но она обязана была сделать такую попытку.

Десять минут спустя в палату вошел молодой полицейский.

— Мисс Санчес еще плохо себя чувствует, — сказал Теодор. — Надеюсь, вы ненадолго.

— Мне нужны только факты, мистер Хантер, — ответил полицейский. Молодой человек говорил с Теодором уважительно — как и все прочие.

Он повернулся к Марии.

— Кто вел машину?

— Я.

Его лицо омрачилось.

— Куда вы ехали?

— На виллу Хантеров.

Полицейский нахмурился.

— Когда мы обнаружили машину, она смотрела в другую сторону.

— Так мне и сказали.

— Кажется, незадолго до этого вы уехали с виллы?

— Мы выехали рано утром и были в пути примерно час. Затем мы остановились у заправки и решили вернуться. Вернее, решила я. Мистер Максимилиан Хантер спорил, но я сидела за рулем. Я развернулась и хотела поехать обратно, а он… он вцепился в руль, пытаясь остановить машину. Машину занесло, и… — Она закрыла глаза.

— Мисс Санчес, почему вы решили вернуться почти сразу после отъезда?

— Мы обнаружили, что случайно забрали чужую вещь. Надо было вернуть ее, а затем продолжить поездку, — сказала она, тщательно подбирая слова.

— А мистер Хантер не соглашался на это?

— Да, он хотел ехать дальше. Мы поспорили, и он… схватился за руль.

— Следовательно, вы утверждаете, — без всякого выражения сказал полицейский, — что катастрофа произошла по вине мистера Максимилиана Хантера.

Она вздохнула.

— Да, именно так…

Ужасно было обвинять в случившемся погибшего Макса, но у нее не было выбора.

— Какая жалость, что он не может подтвердить ваши показания, — пробормотал полицейский, и Мария поняла, что он ей не верит. — Я составлю протокол и пришлю вам на подпись.

Теодор проводил молодого человека, через несколько минут вернулся и плотно закрыл за собой дверь.

— Вы спасли свою шкуру, свалив вину на моего брата, — с презрением сказал он. — Довольны?

— Я не лгала! — взмолилась Мария. — Почему вы мне не верите?

— А почему я обязан вам верить? Поставьте себя на мое место. Еще несколько дней назад моя жизнь была безоблачной. Затем явились вы, жадная, лживая и готовая сокрушить все на своем пути. Теперь мой дед при смерти, а брат лежит в могиле.

— Перестаньте! — крикнула она и закрыла лицо руками.

— Что, правда глаза колет? — глумливо спросил он. — Теперь вас всю жизнь будет мучить совесть!

— А вас? — спросила Мария, заставив себя посмотреть ему в лицо. — Какая правда колет глаза вам, мистер Хантер?