Наружная дверь с шумом распахнулась, и раздался знакомый голос:

— Кэтрин, ты здесь?

— Да, ма.

— Я увидела твой автомобиль в подъездной аллее. Почему ты дома? — спросила Элис Пирс, придерживая у своих ног внучку, закутанную в розовый меховой комбинезончик.

Разрумянившееся личико девочки озарилось сияющей улыбкой, она протянула вперед ручонки и громко защебетала:

— Мама, мама! Ты уже плиехала!

Сердце Кэтрин встрепенулось, она подхватила дочурку на руки и закружилась вместе с ней около двери.

— Приветик, малышка.

— Приветик, мышка, — неожиданно в рифму ответила Энни и весело расхохоталась вместе с матерью.

— Ну, чем вы тут занимались вдвоем? — спросила ее Кэтрин, расстегивая молнию на комбинезончике.

— Гу-ля-ли на ву-ли-це, — по слогам произнесла девочка.

Повернувшись к матери, чтобы ответить на ее вопрос, заданный минуту назад, Кэтрин сказала:

— Я уезжаю в командировку, ма. Всего на сутки. И хотела бы оставить малышку на твое попечение. Продержитесь одну ночь? Если возражаешь, я сейчас же откажусь от поездки. Ты же знаешь, я не стала бы тебя просить, если бы…

— Да как я могу возражать? Бог с тобой, доченька. Только… это так неожиданно. Почему?

— Да я и сама ничего не знала об этой поездке до сегодняшнего дня. Тут во всем какая-то горячка… Но мне в самом деле хочется удержаться на этой работе, ма. И Джеймс относится ко мне так внимательно, вежливо, он такой воспитанный…

Правда, вчера в гараже его воспитанность дала первую замеченную ею осечку… Но ведь такая осечка не идет в счет. Или она не права?

— Ты же знаешь, мой котеночек, что я не встреваю в твои дела, — обняв дочь, сказала Элис. — В последние годы ты сама многого добилась. Но если что-то нужно с моей стороны, я буду только счастлива помочь тебе.

— Спасибо, ма… А теперь мне надо успеть закончить сборы. Лимузин может подъехать в любую минуту.

— Лимузин?.. А как его зовут, ты сказала? Я уже и забыла. — Глядя на дочь, Элис и сама начала зачем-то двигаться, суетиться, жестикулировать. — Может, тебе следует взять с собой и это красное выходное платье?

Кэтрин метнула на мать негодующий взгляд и произнесла:

— Я его секретарша, а не любовница. Красное платье останется висеть дома!

— Я просто подумала, что…

— Мам, — лицо дочери стало очень серьезным, задумчивым, — однажды я уже сделала большую ошибку, вообразив, что босс может полюбить секретаршу. Я никогда не пожалею, что родила Энни, но если я и получила какой-то ощутимый жизненный опыт, то он связан прежде всего со сказками: сказки в реальной жизни и остаются всегда сказками. Боссы не женятся на секретаршах. Миллионеры не берут в жены бедных девушек из маленьких городков Пенсильвании. Так что хватит, мама, ладно?

Элис подошла ближе к дочери, нежно провела ладонью по ее гладкой щеке и тихо сказала:

— Прости меня, котеночек. Ведь я не хотела…

— Знаю, что не хотела меня обидеть. — Кэтрин мягко похлопала мать по руке и снова взялась за паковку. — Но ты до сих пор продолжаешь верить во всякую чепуху, которой морочила мою маленькую головку в детстве. Сколько раз ты мне говорила, что настанет день, когда ко мне прискачет на белом коне принц, подхватит меня на скаку и умчит в свой хрустальный дворец? Хоть теперь-то ты понимаешь, что таких чудес в нашей жизни не бывает?

У Энни было приподнятое настроение. Она бегала из комнаты в комнату по всему дому, громко смеялась и повизгивала. Надо было успокоить ее, пока девочка не устала и не расшиблась. Элис с трудом удалось наконец поймать Энни. Усадив ее к себе на колени, она стала тихонечко щекотать ей животик; вскоре шустрая внучка успокоилась.

— Не теряй надежды, доченька, — заговорила опять мать с Кэтрин. — Тот парень Джерри Маккинзи в нашем городе до сих пор безумно влюблен в тебя. Его отец совсем недавно умер, и единственному сыну досталась главная доля наследства.

Кэтрин даже не пыталась переубедить мать. У Элис просто в голове не укладывалось: как такая молодая, здоровая и неотразимо красивая женщина, какой она считала свою дочь, могла столько времени оставаться не замужем? По мнению Элис, семья составляла основное богатство и смысл всякой жизни, и муж и жена должны были с молодости и на всю жизнь прилепиться друг к другу. «И утешайся женою юности твоей». Эти слова из Библии она любила повторять своему мужу Тому Пирсу. Несмотря на то, что всю жизнь родители Кэтрин едва сводили концы с концами, они в течение всех лет, пока не умер Том, ни на один день не расставались друг с другом.

Кэтрин мечтала встретиться с человеком, который был бы верен ей в любви так же, как был верен ее отец матери, и которому она могла бы дарить такую же ответную любовь. Но осуществиться ее мечте, казалось, мешал какой-то злой рок.

Она присела на край кровати, вынула из волос шпильки, которыми всегда закрепляла прическу на работе, и стала расправлять пальцами пряди, упавшие на плечи. Сделав короткую паузу в дорожных сборах, женщина подумала о том, что их надо было бы закончить пораньше, чтобы не пороть горячку в тот самый момент, когда за ней заедет роккаттеровский лимузин.

А кроме того, ей хотелось провести все высвободившиеся перед отъездом минуты с дочуркой. Всего одну ночь они не будут находиться вместе под одной крышей, но для Энни, которой не исполнилось и двух лет, это станет первым случаем в жизни, когда она разлучится с матерью на такой большой для нее срок.

Думая о дочке, Кэтрин в то же время не могла выбросить из головы образ принцессы, ожидающей принца на белом коне, который ей на протяжении многих лет упорно рисовала мать.

— Эх, мама, — со вздохом произнесла она, расчесывая перед зеркалом волосы, — почему ты не попыталась внушить мне в юности другой идеал мужчины — покладистого парня из среднего класса, а не чванливого миллионера с верхних ступенек иерархической лестницы? Почему ты просто не сказала мне: «Кэтти, девочка моя, выброси из головы всякую дурь, не надейся на чудо, на сказочного героя и копи деньги на черный день»?

Но нет же, одна дурь в ее голове все-таки застряла: с тех пор, как она встретила Джеймса Роккаттера, ее не покидала надежда, что когда-нибудь этот мужчина отбросит всякие светские условности и они сбегут с ним куда глаза глядят. Даже не сбегут, а улетят. На синей птице счастья.

Но, конечно, бывает, что и коровы летают.

К тому времени, когда за окном раздался гудок подъехавшего лимузина, Кэтрин уже успела сделать прическу и вообще привести голову в порядок — вернуть ей здравый смысл. Она даже смогла уделить несколько минут Энни, почитав ей книжку и убаюкав ее перед дневным сном.

Укрывая мягким одеяльцем крохотные ножки дочурки, Кэтрин вдруг безжалостно отбросила все радужные надежды, связанные с новым боссом, и с благодарностью задумалась о своей судьбе, которая уже так много дала ей в жизни. У нее был уютный, теплый дом, хорошая специальность и самая прелестная малышка в мире. О чем еще ей надо было мечтать?