— Отец, прекрати смотреть на часы, — возмутилась Катя, — и скажи, что мама в тот миг была похожа на маленькую чайку…

— …Да. На маленькую чайку. Маленькую белую чайку, которая хочет, но боится взлететь… — продолжил Андрей. — Не уверена в своих силах, что ли.

— И что потом? — теряя терпение, начала подгонять рассказ Катя. — Ну вы же раньше эту историю мне сами рассказывали. А теперь просто клещами приходится вытягивать ее из вас.

— Потом твой отец подошел ко мне и спросил: «Девушка, куда вы летите?» — вздохнув, продолжила рассказ Ольга. — Да, так и сказал, очень тихо: «Девушка, куда вы летите?»

— А мама отвернулась. Словно испугалась чего-то… — Андрей честно пытался углубиться в воспоминания. — И тогда я понял, что именно эту девушку … я любил всю жизнь.

— Пап, ну скажи, как тогда! — взмолилась Катя. — Ну встань… Ну пап! Ну скажи: «Девушка, куда вы летите?…» Ну пап! И ты мама! Вставай! Ну предки!

Андрей и Ольга поднялись и подошли друг к другу. Впрочем, без малейшего энтузиазма. Андрей встал за Ольгой и почти уткнулся лицом в ее волосы, как это было тогда, двадцать пять лет назад. Правда, теперь волосы пахли очень дорогим, и очень приторным гелем для укладки. А из-под крашеных в натуральный блонд волос предательски выглядывали коротенькие седые корни. Почему-то Андрей только сейчас обратил внимание на волосы Ольги. Но при этом ему и в голову не пришло вспомнить, насколько седой мужик смотрит на него из зеркала по утрам.

— Девушка, а куда вы летите? — повторил Андрей. Слова прозвучали жалко, по-дурацки и, что хуже всего, Кате и Ольге это было ясно так же, как и ему самому.

— Да не так ты это говорил! — расстроено сказала Ольга, усаживаясь за столик. — Слова те же, но не так!

Катя вздохнула.

— И ты, папа, потом перелез через ограждение моста и что сказал? — она попыталась хоть как-то сгладить неловкость. — Что ты сказал тогда? Ну па-апочка! Пожалуйста!

— Девушка, если вы меня не поцелуете, то я прыгну вниз, — вздохнул Андрей и тоже сел. — Да, так и сказал.

— Мама! — не унималась Катя. — А что ты тогда подумала в ответ? Скажи, ну пожалуйста!

— А, ну да… — вздохнула Ольга. — Мне, конечно, хотелось, чтобы из-за меня погиб юный принц, но мысль о том, что я его больше не увижу, была невыносима. И я его поцеловала.

«И в тот же миг лягушка превратилась в прекрасную принцессу…» Это была совсем другая сказка, и Ольга с трудом сдержалась, чтобы не сказать этого вслух. «Интересно, а что было бы, если бы принц в тот же миг превратился в жабу? Ну, или хотя бы в крокодильчика…»

— И вы оба поняли, что это — судьба… — Катя с удовольствием довела до счастливого конца семейную легенду. — И с тех пор вы любите друг друга вот уже много лет. И надеетесь, что жить будете долго и умрете в один день.

Ольга криво улыбнулась, подумав, что сейчас ей было бы достаточно надежды просто жить долго. А вот насчет умереть — с этим явно можно подождать. Андрей снова опустил глаза на часы. Было десять минут девятого. Он достал сигару и отрезал кончик. Похлопав по карманам, нашел спички и поднялся.

— Я отойду, — сказал он. — Минут на десять… Ну, может, на двадцать.

— Куда это ты? — удивилась Ольга.

— Так я это… — ответил Андрей, — сигару выкурю. В смысле, на улицу выйду и выкурю.

— Да кури уже здесь, — махнув рукой, разрешила Ольга. — Холодно на улице.

— Ну, ты же не любишь табачного дыма, — поднялся Андрей, на ходу раскуривая сигару. — Сделаю тебе приятное, раз в жизни подымлю на улице. Я скоро, не скучайте без меня.

Ольга и Катя некоторое время смотрели ему вслед. Такая выходка отца Катю расстроила: ей хотелось, чтобы в такой день все любили и не могли отойти друг от друга ни на шаг. Да и Ольге, говоря по чести, уход Андрея не доставил ни малейшего удовольствия: пусть бы дымил своей вонючей «Коибой», которая пахнет так же отвратительно, как и дешевая «Прима» без фильтра. Это можно было бы простить, лишь бы сидел напротив и следил, не пора ли уже подлить шампанского.

— А когда он перелезал через перила обратно, он уронил мою сумочку, — нарушила молчание Ольга. — Вместе с только что купленной дорогущей гэдээровской помадой. Но это — семейная тайна. Никому не говори.

Сказав это, Ольга еще больше расстроилась. Как настоящий юрист, она могла пережить все, кроме того, чего не понимала. А в данный момент она не понимала, куда ушел супруг, и что вообще происходит. Ведет себя, как распоследний идиот. Катя же, глядя на маму, тоже расстроилась и тоже не могла понять, что происходит в семье.

Надо сказать, что дочка считала своих родителей почти идеальной парой. Ну, не без проблем, конечно… У кого ж их нет? Но если бы какая-то высшая сила осведомилась у Кати, какой бы она хотела видеть свою будущую семью, то она, не колеблясь ни минуты, выбрала бы в качестве образца своих родителей. «В качестве базовой матрицы, разумеется, вернее, в качестве парадигмы», — все же добавила бы Катя, воспользовавшись языком высокой науки. Высокой наукой для Кати уже пять лет была математика. В Кракове она постигала тонкости работы математического аппарата с точки зрения применения оного в вычислительной технике. Дабы потом их с успехом применить в психологии — науке, которую ни Ольга, ни Андрей считать наукой не могли.

На улице было холодно, и Андрей поднял воротник пиджака, отчего, понятно, намного теплее не стало. Недалеко от него остановилось такси, и из него вышла девушка. Андрей сделал неуверенный шаг навстречу, но следом за девушкой из машины показался импозантный мужчина. Андрей уступил им дорогу и вышел из-под козырька. Огромная капля, то ли с неба, то ли с карниза упала прямехонько на тлеющий кончик сигары и, конечно, потушила ее. Чертыхнувшись, Андрей бросил окурок прямо на землю, что, без сомнения, было свинством с его стороны. «Мог бы и в урну», — мысленно отчитал себя Андрей.

«Ладно, — подумал он, посмотрев на окурок, лежащий прямо посреди дороги. — Попробуем решить простую задачу. У нас есть девушка — одна штука. Надо к ней подойти. Но сделать так, чтобы Ольга с Катюшкой не заметили. Спрашивается — как это сделать? Никак. Разве что поймать ее прямо у входа».

А если она уже внутри? Да, скорее всего, она уже давно пришла. Сидит, ждет его, может быть, даже нервничает. Что она подумает? И какими словами назовет его? Если вообще захочет разговаривать или согласится ответить на его покаянное письмо.

Андрей вошел в ресторан и направился к знакомому метрдотелю. Тот с готовностью улыбнулся постоянному клиенту, обозначив желание оказать практически любые услуги.

— Сюда девушка не заходила? — поинтересовался Андрей. — В смысле, женщина?

— Так девушка или женщина? — уточнил метрдотель. — Какого примерно возраста?

— Ну, женщина, наверное… — глупо улыбнулся Андрей. — Не знаю. Моего, думаю.

— Одна? — поинтересовался метрдотель.