— А, это вы, — улыбнулся Ставропольский.

— Что-нибудь еще, майор? — испытатель сдержался, чтобы не сказать это резко.

Майор с беспечным видом подошел и стал рядом.

— О чем интересном разговариваете? — Лавров смотрел на сложенную карту в руках испытателя.

— Изучаем, где лучше всего поохотиться. Пройдут испытания. А я верю, что успешно. Надо будет отметить. Я тоже вертолетчик, в Корее воевал, — проговорил Николай Павлович.

Майор выслушал бизнесмена, понимающе кивнул, перевел взгляд на Пожарского.

— Охота — дело хорошее. А не рано ли навесили боевое вооружение? — сказано это было почти безразличным тоном.

— Может, вы еще спросите, что я ел на завтрак? — удивился испытатель.

— Я член комиссии, но не авиатор. Многое не понимаю. Хочу разобраться, что и к чему.

— Нет. Не рано, — отчетливо проговорил пилот, — все нужно проверить. Хотя если вас интересует, то я немного поспешил относительно графика.

— Охота для всех членов комиссии или для избранных? — Десантник посмотрел на часы. — Извините, меня ждут. Хотелось еще раз взглянуть на вертолет.

— Конечно, для всех, — отозвался Ставропольский, — а вас я приглашаю лично. Но охота пока — секрет для других. Вы уж не подведите. Не выдайте раньше времени государственной тайны.

Майор покинул ангар. В его голове уже начинали вырисовываться предположения, правда, связать их воедино он пока не мог.

* * *

«УАЗ» съехал с дороги перед самой сопкой и уткнулся бампером в снежный вал, собранный бульдозером. Хлопнула передняя дверка — из салона выбрался Ли Эр Йон в черном кожаном плаще с меховым воротником. Вслед за парторгом из машины вылезли четверо корейцев — охранников лагеря. Йон надменно посмотрел на подчиненных и первым принялся взбираться на гору, утопая в глубоком снегу. Распахнув полы плаща, кореец достал мощный бинокль. Приложив окуляры к глазам, Ли Эр Йон словил в объектив вертолетную часть, раскинувшуюся почти у самого горизонта. Кореец отрегулировал резкость и приступил к осмотру. Полоска леса, растянувшаяся перед частью, ухудшала обзор, но для Йона, стоявшего на сопке, это не было особой преградой. Деревья почти сплошь были сухими, с осыпавшимися иголками, пораженные короедом. Единственное, что ему мешало, — редкие верхушки высоких уцелевших деревьев, качавшиеся на ветру.

Несмотря на помехи, кореец наконец рассмотрел то, что его интересовало. Удовлетворенный, Ли Эр Йон спрятал бинокль. Четверо корейцев стояли как статуи, даже не двигались, ожидали от всесильного господина приказа. Парторг начал спуск, он бежал по склону, хватаясь за ветки, огибая деревья.

У машины Ли Эр Йон бросил пару слов охранникам, мотнул головой и запрыгнул в «УАЗ». Как псы, спущенные с поводка, трое корейцев ринулись в лес. И только один охранник спокойно подошел к «УАЗу», достал канистры с бензином и не спеша направился вслед за остальными. Невдалеке послышались приглушенные голоса, хруст ломаемых веток и треск снежного наста.

Ли Эр Йон улыбнулся своему отражению в зеркале заднего вида и закурил сигарету. Но парторг не затягивался, он лишь смотрел на тлеющий табак. Когда пепел дошел до самого фильтра, вернулись охранники. За их спинами дымился лес.

Языки пламени уже охватывали ветви сухих деревьев и рвались вверх, пытаясь достать до самых макушек. Среди стволов ползла непроглядная дымная завеса, смолистый дым щекотал нос. Надолго задерживаться здесь парторг не собирался. Двигатель закашлял, «УАЗ» завелся. Подскакивая на неровностях, машина помчалась к поселку лесорубов.

Над лесом за считаные минуты поднялся столб дыма. Пожар разгорался, ширился, перекидываясь на все большее количество деревьев. Небо затянуло серой, мутной пеленой.

* * *

К вечеру все гости собрались в штабной палатке, наступила долгожданная всеми заключительная часть знакомства — праздничный стол. И хоть за брезентом трещал мороз, в палатке стояла жара, вовсю пылал огонь сразу в четырех печках-буржуйках. Вместо пола под ногами хрустел толстый слой старательно уложенных еловых лапок. Изморенные голодом, но удовлетворенные подготовкой к испытаниям, гости уселись за длинный деревянный стол, заставленный дальневосточными деликатесами. Помимо многообразия блюд, как и полагается, было спиртное. В советские времена обошлись бы и авиационным спиртом — у авиаторов его всегда полным-полно, надо же ухаживать за точными приборами. Но времена теперь изменились, столичную публику спирт не прельщал, на столе красовались коньяк и водка. По количеству закусок ужин обещал плавно перетечь в завтрак.

Во главе стола восседал бизнесмен, бросал веселые взгляды на всех присутствующих. Командир части вообще оказался где-то в середине, как будто и не он был хозяином праздника. Но этому имелось объяснение: ведь все, что находилось на столе, поставил за свои деньги Ставропольский.

Майор Лавров и старший лейтенант Барханов не спешили присесть, они выбирали место. Большинство гостей устраивались компаниями по интересам. Испытатель — майор Пожарский примостился почему-то рядом с Николаем Павловичем.

— А чего это десантники не присаживаются? — громко произнес Ставропольский, чтобы все гости обратили на них свое внимание.

— Не волнуйтесь, мы обязательно присоединимся к столу, — ответил Лавров, — высматриваем, где водки побольше.

— Тогда прошу поближе ко мне!

Десантники пробрались вдоль стола — приняли приглашение. Когда все уже расселись, командир вертолетной части отодвинул складной стул, встал и вытянулся во весь рост, словно струна.

— Товарищи офицеры, господа, мы собрались здесь, чтобы отпраздновать значимый день в отечественном авиастроении. Завтра должны пройти полигонные испытания. Я, офицеры нашей части, техники, обслуживающий персонал постарались сделать все, чтобы вы чувствовали себя уютно. Можно было накрыть столы и в клубе, но для полевых испытаний и условия должны быть полевыми. Надеюсь, наша скромная служба позволит провести испытания успешно. Другого варианта не дано, — полковник поднял граненый стакан, в котором плескалась водка, — за оружие нового столетия… даже тысячелетия, за вертолет «Барракуда».

Гости дружно подняли стаканы, пригубили спиртное. Майор Лавров выпил пятьдесят граммов и положил на тарелку кусочек красной рыбы.

— От души сказал! — сидевший рядом с комбатом старлей зачерпнул из блюдца коркой белого хлеба красной икры.

— Ты много не пей, лучше быть трезвым среди пьяных, чем пьяным среди трезвых, — предупредил товарища Андрей Лавров.

— Я лучше икры поем. Водки и дома хватает. Когда еще так посидим. — Барханов с аппетитом поедал красную икру.

— Тебе только икру жрать. Такое ощущение, что тебе от этой жизни больше ничего и не надо.

— Хорошая пища — залог здоровья.

— Хватит умничать. Наблюдай за бизнесменом и пилотом. Ставропольский угощает на славу, но не хватало еще, чтобы испытателя напоил. Ему завтра в воздух подниматься.