class="p1">Тут я приметил окровавленный нож, что держал здоровяк. С него стекала кровь, крупными каплями падая на рядом лежащий труп. Странно, что я заметил его только сейчас, он словно только появился. Это был совсем молодой паренек, которого буквально порезали на куски. Нож впился и в шею, и в брюхо, и в грудь. Мертвец распластался у ног человека в капюшоне.

— Ты не понимаешь, что творишь, идиот! Зачем ты его убил? Он ведь сдался! Сдался! — в отчаянии кричал рядом стоящий солдат.

Тут же его схватила за горло черная рука, подняв над землей. Он в ужасе пытался вырваться, но не мог. Рука давила шею, которая казалось ничтожно маленькой по сравнению с лапой незнакомца. На глазах парень угасал: движения слабели, но солдат все же пытался что-то сказать, страшно кряхтя и изнемогая.

— Е… Е… — но его прервала связка ожесточенных ударов ножом. Удар.

Ещё удар. Ещё.

Убийца явно озверел, вспарывая своему товарищу живот, а затем уродуя лицо ножом. Через несколько секунд жертва умерла, захлебнувшись собственной кровью, что забрызгала пугающе черное одеяние незнакомца. Наконец, человек разжал руку и еще теплое тело плюхнулось в новую лужу.

Я ничего не мог сделать, как бы не пытался вырваться: сила удерживала меня на месте, заставляя смотреть на это кровавое зрелище. Я даже глаза закрыть не мог.

— Понял, сучье отродье? — Убийца пнул труп. — Понял?! Жалкий ублюдок.

Он вдруг обернулся в мою сторону. Не отводил от меня бледно-голубых глаз.

— Я всего лишь отражение, — рассмеялся убийца. — Твоё отражение.

Раздались раскаты грома. Сверкнули молнии.

Глава VII. Последствия

1

Егерь проснулся.

Сердце бешено колотилось, намереваясь выскочить из груди. За дверьми послышался чей-то скулёж. Перевозчик не спеша поднялся. Нащупав тяжелую конструкцию приоткрыл её — это был Зевс. Зверь протиснулся сквозь небольшой проем и, оказавшись позади своего хозяина, начал отряхиваться от воды и крови. Зажёгся свет. Когда теплые лучи вновь осветили гараж, горец заприметил на матово чёрной шерсти своего питомца несколько кровавых отметин, из которых ещё немного сочилась бурая кровь.

— Так значит не ты один там выл, — перевозчик присел на колени, гладя своего непослушного друга. — С волками поцапался небось?

Зевс в ответ только развесил уши, высунув багряно-красный язык. Он жадно глотал воздух.

— А я тут снова сам с собой борюсь, — криво улыбнулся перевозчик. — Кошмары, чтоб его.

Зевс тут же заскулил, закинув тяжелые лапы на плечи хозяина и облизнув его своим горячим языком.

— Да ладно, не привыкать мне, — кавказец нехотя сбросил с себя пса.

Было раннее утро. По крайней мере, треснутые, но работающие часы на солнечной батарее били полшестого.

Уснуть Егерь уже не смог, а потому решил накормить питомца. Выскреб консервы, на которые полуволк тут же набросился. Потом всё-таки завалился на кровать.

«Это я виноват, — душу грызли чёрные мысли, — что не спас его. Упустил момент. Потерял друга, угробил отряд. И старых и малых, всех… Как и тогда. Сколько мне, ублюдку, осталось шагать по этой земле?»

2

К Рубахину он прибыл ровно к десяти. Пройдя мимо двух сонных охранников, что постоянно сторожили вход и, преодолев пару иссеченных временем этажей, кавказец оказался у Майора. Дверь была открыта.

— Здравствуй, Егерь. — Рубахин стоял спиной к перевозчику и задумчиво глядел в то же разбитое окно, — как операция?

Поморщившись, перевозчик начал свой рассказ:

— Волки уничтожены, как и весь наш отряд, включая почти всех молодых и Хриплого, — сквозь ком в горле проговорил Егерь. — Выжил только племяш Артёма.

Майор обернулся, окинув перевозчика оценочным взглядом.

— Ясно, — сухо бросил он после недолгого молчания. — В чём причина краха операции?

— Особей было больше сотни, они застали нас врасплох.

Снова молчание.

— Memento Mori, — проговорил Рубахин, выпуская дымовое кольцо. — я чувствую, как смерть, болезни и голод медленно тянут к нам свои руки. Сначала волки, а теперь гибель как моих опытных бойцов, так и молодых. Был бы я на десять лет старше, то принялся бы орать на тебя за непредусмотрительность.

Он затянул сигарету.

— Но когда самый сильный и опытный спец по тварям не справляется с задачей, то становится ясно, что проблема в другом.

— И в чём же, Майор? — спросил перевозчик, хотя и знал ответ.

— Смерть, Егерь. Старость. Болезни. Мы с тобой теряем хватку. Знаешь, я давно потерял всех и остался один. У меня нет ни друзей, ни семьи, ничего. Только этот захудалый пункт.

Рубахин вздохнул:

— И я вынужден смотреть, как все вокруг гибнут. А сам живу. Живу и незнаю зачем. Последние силы я бросил на пункт. Он ведь без меня загнётся: твари пробьют последние укрепления и разворотят тут всё к чертям. А мне, Егерь, осталось недолго. Совсем недолго…

— Боишься умереть?

Майор горько улыбнулся, пригладил седые волосы на голове.

— Нет, не боюсь. Боюсь, что без меня тут всё прахом пойдет. И люди, совсем наивные и беспомощные, из-за меня сгинут. И остаётся мне только, что хоть что-то пытаться, прежде чем сам сгину.

Егерь кивнул:

— Да, Майор. Мы пережили слишком много. Слишком…

Егерь затушил очередную сигарету о старенькую пепельницу.

— Ладно, вернёмся к насущным делам. — Рубахин хрустнул пальцами. — Погибло двадцать четыре бойца. Из молодняка это: Алексей Чесноков, Владимир Коцкий, Иван Теш. Верно? — спросил Майор, вглядываясь в какой-то список.

— Да, верно.

— Ясно. Хоть тварей убили, — буркнул Рубахин. — Тем не менее, отряд фактически уничтожен.

— Почти. Единственного выжившего Соловьев спасает.

Рубахин понимающе кивнул.

— Несмотря на жуткие потери, тебя всё же ждет оговоренная награда на складе. Кузя в курсе.

— Тут такое дело, — Егерь поднялся на ноги, взглянув в глаза старого командира. — Паренька могут не спасти, Соловью не хватает лекарств выделенных на одного бойца. А выделяешь ты их немного. Я хочу вместо заказа взять лекарства, чтобы юнец встал на ноги.

Бледно-голубые глаза кавказца сияли сталью.

Рубахин долго не отвечал, поглядывая то в окно, то на карту бывшей России. Наконец, выкурив уже третью сигарету подряд он ответил:

— Хорошо. Я выделю Соловьеву лекарств на сумму всего твоего заказа.

Кавказец благодарно кивнул.

— И вот еще, — Рубахин поднялся и взял в руки СВД, что стояла в углу кабинета. — Это тебе, в память о Хриплом.

— Что это?

— Это он тебе в честь двадцатилетия вашего знакомства хотел подарить.

— Не успел, значится…

Винтовка оказалась у Егеря в руках: несмотря на то, что оружие было изрядно потрепано внешне, а обойма была не раз перемотана старой-доброй синей изолентой, выглядела она прилично. Вдобавок ее снабдили относительно новеньким ПСО-1M2, позволяющим сносить противников с расстояния до 1300 м при умелом использовании.