Обедали молча и торопливо. Времени до заката оставалось достаточно, но ведь нежить могла за ночь хорошенько спрятаться. Начать решили снова со склепа. Места упокоений притягивали немертвых, как уютное подполье мышей. Некоторые мертвяки предпочитали собственную могилу, но другие с радостью «обживали» и чужие.

– И ведь проверял же я этот склеп! – возмущался Скай, когда они снова шли к месту последнего упокоения хозяина особняка. – Никого там не было.

– Ну, может, оно не из склепа, а из леса пришло? Кстати, след, который мы вчера видели, его был, выходит?

– Это вряд ли. Следы нежити я бы почувствовал, – пояснил Скай. – От них холодом тянет, как от открытого в мороз окна.

– Бррр, – поежился Пит, сжимая покрепче прихваченный на всякий случай топор.

– Не нервничай. Не вся нежить одинаково опасна, – улыбнулся Скай. – Нечисть, которая человеком никогда и не была, гораздо зловреднее бывает. И магия у них ого-го, людям не снилась, ни живым, ни мертвым. А покойник, даже самый беспокойный, он всего лишь бывший человек. Или тело, или дух. А у тебя и то и другое в наличии, так что ты гораздо круче.

– Все равно мерзко. Чего им не лежится?

– По-разному. Кто-то уверен, что без него тут дела никто не доделает. Кто-то так сильно зол был, когда умирал, что встает с обидчиками разбираться. Кто-то помер в помраченном сознании, да так и не сумел понять, что помер. Ну а кого-то и подняли. Темный дух, нечисть такая, это умеет. Вселится – и ходит. Сам-то он бесплотный, а, видно, хочется телесных радостей попробовать. Вот и вселяется. Может в неразумное существо – в животное там или в очень больного человека. А может и в свежего покойника подселиться. Притом самое гадкое даже не то, что вселяется, а то, что, когда он уходит, покойник продолжает ходить, пока не развалится. Только совсем уж бессмысленно. Бродит, смердит, народ пугает.

– Меня так уже одним описанием напугал, – согласился Пит.

Про то, что еще покойников могут поднимать волшебники, Скай не договорил. Не то чтобы хотел это скрыть, просто к слову не пришлось, а до склепа они как раз дошли.

В склепе по-прежнему царил покой.

Скай огляделся и вздохнул.

– Ну проверить надо было, – пожал плечами Скай. – Теперь идем на поляну, где этот мертвяк вылез.

Сейчас лужайка за колодцем выглядела мирной и спокойной, о ночном происшествии напоминал только взрытый копытами дерн.

Скай направился прямиком к обломанным лошадью кустам. При свете дня кусты были почти прозрачны, листва с них уже почти вся облетела. Еще и лошадь вчера обтрясла ветки как следует.

Волшебник наклонился, осмотрел землю. Нашел едва заметные борозды на земле, там, куда лошадиные ноги точно не доставали. Растер руки, словно надевая невидимые перчатки. В сущности, так оно и было: кисти окутало приятное тепло. Дальнейшая работа приятной не была. Скай зажмурился, поднес руки к лицу и наложил заклятье на глаза.

Мир вспыхнул. Стал оранжевым с зелеными прожилками, текучим, переливающимся. И на земле мрачными фиолетовыми пятнами проступили следы.

– Ты только не пугайся, – предупредил волшебник, на всякий случай пока не поворачиваясь к своему спутнику. – Глаза у меня сейчас странные.

– Хорошо, не буду, – отозвался Пит. – Что мне делать?

– Иди за мной. И скажи, если я в лужу какую-нибудь полезу. Для меня сейчас вода от суши не отличается, а сапоги промочить неохота.

– Хорошо, присмотрю. Тебя трогать можно, если что? Не кинешься? – полушутя-полусерьезно спросил Пит, подходя поближе.

– Бу! – не удержался Скай, поворачиваясь. Он знал, что глаза у него сейчас залиты сплошной пронзительной зеленью, а если бы было темно, еще и светились бы.

Пит, к его чести, не только не отскочил, но даже не выругался. В плывущем оранжево-зеленом мире он был окутан синим пламенем с тоненькими белыми нитями.

– Ладно, кусаться не буду, – улыбнулся Скай. – Это просто заклятье Особого взгляда. Пойдем, а то у меня от него голова болит.

В лужу они не забрели, зато кустов на пути встретилось множество. Мертвец явно предпочитал не выходить на открытое пространство. И кусты выбирал самые густые и колючие. Ему-то, гаду, все нипочем: боли не чувствует, одежду тоже не бережет. Скаю было сейчас не видно, пострадал ли плащ, но судя по треску, после этого дельца придется срочно покупать новый. Ну или возрождать старинную моду на скоморошье лоскутное шитье.

– Да что ж он, гад такой, в самой чащобе забыл? – возмутился Пит, которому в очередной раз прилетело гибкой веткой от идущего впереди Ская. – Или он вообще бесплотный дух?

– Нет, у духов следы по воздуху идут, не по земле. А тут самый что ни на есть обычный бродячий труп. Они небо не любят, даже ночное. Поэтому и прячутся по кустам. Ну и склепы с подземельями очень уважают. Не самая опасная дрянь, но кусать себя не позволяй: трупный яд не шутка.

– Чего от него ждать-то вообще?

– Ничего особенного. Очень пьяных видел? Ну, таких, чтобы на ногах стоит шатко, но в драку лезет будь здоров? Вот и этот такой же, только уже дохлый. Так что руки ему заламывать бесполезно. Да и по башке бить тоже. Башку надо отделить от тела, тогда сразу упокоится. Ну а остановить можно, перебив хребтину, для надежности – в нескольких местах. Срастаться он не умеет. Видит-слышит плохо. Ловкости никакой. Но сила есть, схватит – мало не покажется.

– Понятно, – буркнул Пит. – Так я ему и позволил себя хватать!

– Кстати, из нас двоих он, скорее всего, попрет именно на тебя. Магия ему не нравится.

– Вот обрадовал так обрадовал. Но топор тоже у меня – есть чем его приветить.

В оранжевом мареве пред глазами Ская внезапно проступило что-то массивное серо-зеленого цвета.

– Что там? – Волшебник остановился, дожидаясь Пита.

– Стена. Похоже, тут флигель, но давно заброшенный – ишь как зарос.

Следы бродячего покойника вели вдоль оплетенной хмелем стены и сворачивали в темный провал входа.

Глава седьмая

Скай остановился и принялся тереть лицо, будто умываясь. Заклятье Особого взгляда всегда оставляло после себя головную боль и резь в глазах. И голод, куда же без него.

– Внутри лучше своими глазами смотреть, а то недолго ноги переломать.

– Ты это, поосторожнее. Если я второго спутника привезу со сломанной ногой, со мной больше вообще никто никуда не поедет. А кому нужен кучер, с которым не ездят? – Пит смеялся, но пальцы, сжимающие топорище, побелели от напряжения.

Здесь чувствовался не только могильный холод, пробирающий до костей Ская с его