– Но вы-то никаких прав на меня не предъявляете?

– Нет.

– Тогда зачем вы здесь?

– Я нотариус. Я официально зарегистрировал тот факт, что отныне некая Марго, десяти лет от роду, вероятнее всего эльф с примесью человеческой крови, является собственностью господина Роледо и поступает в его полное владение.

– И что теперь со мной будет?

– Если вдруг найдется кто-то, кто сможет официально подтвердить твое свободное происхождение, то тебя, возможно, отпустят. Если же нет, ты останешься рабыней на всю жизнь. Впрочем, Роледо ты не нужна. Скорее всего, он перепродаст тебя кому-нибудь из других уважаемых господ. Из тех, которым нравятся молоденькие девочки. А особенно эльфийки… Ну ты ведь меня понимаешь?

Я понимала. Слишком хорошо понимала, что извращенцы есть везде. И что бежать мне некуда. Вот ведь угораздило-то! То бандиты из-за меня дерутся, то я рабыней становлюсь. Все не как у людей! Может, я действительно не человек? А кто тогда?

И тут я с удивлением осознала, что совсем не боюсь. Причем в этот раз действительно не боюсь. Тупое ощущение того, что все закончится хорошо, нахлынуло стремительно и захлестнуло с головой.

– Господин нотариус, не будете ли вы так любезны перевести господину Роледо следующие слова? – Эльф торопливо кивнул, и я продолжила: – Я являюсь свободным человеком и никто не имеет права навязывать мне свою волю. Но в данный момент меня вполне устраивает пребывание в этом доме, а поэтому я прошу проводить меня в столовую и подать обед. Если же у меня после этого возникнут еще какие-нибудь пожелания, то я незамедлительно сообщу о них глубокоуважаемому господину Роледо.

По мере того как я говорила, лицо эльфа вытягивалось все больше и больше. Он ожидал от малолетней девчонки чего угодно, только не этого. Ну что поделаешь, не сообщать же им теперь, что «некая Марго десяти лет от роду» не считает себя официально принадлежащей господину Роледо как минимум по причине того, что ей уже пятнадцать лет.

Если старик действительно собирается меня перепродать, то пока ничего не угрожает – он не станет портить товар. А «товар» тем временем поизображает повиновение и послушание. И, естественно, сбежит при первой же возможности. Но сначала надо как следует поесть и разобраться в общей геополитической обстановке мира, куда меня забросило. Ой, что это я такими умными словами заговорила? Не иначе как от голода!

Роледо жил в огромном четырехэтажном доме, что, по здешним меркам, было чуть ли не верхом роскоши. Помимо него в доме жили еще слуги (как рабы, так и наемные работники), которые следили за порядком, за сторожевыми собаками и друг за другом. А еще обита-лище старика было просто напичкано охраной. Два-три бугая в доспехах стояли в каждом коридорном ответвлении, и еще дна десятка гуляли во дворе.

Это я узнала всего за несколько минут, пока шла от комнаты до столовой. Первое время (да и последующее тоже) я занималась исключительно тем, что улыбалась всем подряд, радовалась всему, что видела, и ни одного дурного слова не сказала о Роледо. По-моему, такой жизнерадостной рабыни дом еще не видел. Я вела себя как полная идиотка, зато результат не замедлил сказаться.

Меня накормили и напоили. Разрешили накормить и напоить крыса. Притащили ворох красивых платьев и очень удивились, когда я предпочла остаться в своем рванье. Позволили свободно передвигаться в пределах третьего этажа, где находилась моя комната. Дали ключ от библиотеки, в которую уже несколько лет никто не заглядывал.

Библиотеку я за полдня перевернула вверх дном, изучая по нескольку книг одновременно и впитывая всю информацию, которую удавалось добыть. Самой удачной находкой оказался сборник географических карт. Я по-прежнему даже не представляла, где нахожусь, но эльф говорил что-то про побережье. Про крупнейшую страну на побережье. Эх, знать бы еще, побережье чего он имел в виду…

Наибольшее количество карт изображало страну под названием Предония. Она действительно была заметно крупнее остальных и находилась на берегу какого-то моря, из чего я сделала вывод, что вот тут и нахожусь. Предония условно делилась на две части: эльфийскую (прибрежную и западную) и человеческую (соответственно континентальную и восточную). На человеческой половине было два крупных города (Тангар и Релта), а также несколько десятков городков и поселений поменьше. Дом Роледо мог находиться в любом из них. А если я не угадала с Предонией, то вообще где угодно. Я резко захлопнула сборник.

Легче не стало.

Поколебавшись, я все же выдрала одну из карт и запихнула в карман – пусть лежит, может, пригодится. Попутно удивилась тому, что из карманов ничего не забрали. Сохранилось все мое барахло плюс метательный нож, так непродуманно брошенный в меня одним из ночных грабителей. Да еще крыс.

Крыс… Все-таки что-то он мне напоминал… или кого-то… Да нет, глюки! Глюки? Глюк???

Я вытащила грызуна из кармана и поставила на иол. Он не убегал, только внимательно смотрел на меня бусинками круглых глаз.

– Глюк, это случайно не ты в крыса глюканулся? – Разговаривая с животным, я чувствовала себя полной идиоткой. Ровно до того момента, когда крыс начал энергично кивать.

– Ты что, превратился прямо в процессе перемещения?

Еще одна серия кивков и укоризненный взгляд. Мол, какая ты, Маргоша, недогадливая.

– А ты… – Вопрос дался почему-то с большим трудом, но я сумела его произнести и даже не разревелась. – Ты случайно не знаешь, куда делась Ксанка?

Глюк замотал головой из стороны в сторону.

– И что нам теперь делать?

Крыс пожал плечами. Не знаю, как ему это удалось, но, честное слово, он это сделал. И вздохнул.

– Ладно, лезь в карман, будем выбираться отсюда. Не знаю как, но будем. Что еще?

Дверь резко распахнулась, и в библиотеку ворвался сияющий Роледо, выкрикивая что-то жизнерадостное. Переводчик не потребовался, я и так все поняла. На мою скромную особу нашелся покупатель.

Новость радости не прибавила.

Раньше я наивно думала, что переполох – это когда Ксанка просыпается в десять утра и вспоминает, что час назад начался экзамен, но не помнит какой. Тогда она начинает метаться по квартире в поисках отксерокопированных у одногруппников конспектов, периодически наступая на Глюка, который в такие моменты почему-то всегда путается под ногами. От Ксанкиных воплей и метаний просыпается мама и медленно соображает, что рабочий день начинается в восемь. И начинает ругаться с папой, потому что он ее не разбудил. Папа, не открывая глаз, некоторое время сонно отмахивается от мамы, потом вспоминает, что ему ведь тоже на работу, и начинает лениво передвигаться по квартире в поисках носков. Носки находит в духовке, причем выясняется, что Ксанка – сделала из них закладку для конспектов. Вещи расходятся по владельцам, все громко радуются, пока Ксанка не начинает соображать, что это не тот конспект. А папа вдруг понимает, что носки, которые он держит в руках, дырявые и женские. И все начинается по новой.