– Знаешь ли, тем, кто работает первый год, разрешается выходить из здания в дневное время. Охранники тебя не остановят. Если дашь им на чай, конечно. – Он улыбнулся, и вдруг лицо Лины расслабилось, внутреннее напряжение исчезло, и она ответила улыбкой.

– Пообедать вместе – отличная идея, – сказала Лина. – Спасибо за приглашение.

– Вот и хорошо. Мой секретарь это устроит. – Гаррисон посмотрел на часы. – Елки, мне надо бежать. Видеоконференция с Лондоном в пять. Увидимся позже. – И Гаррисон заскользил прочь по коридору, засунув руки в карманы.

Глядя ему вслед, Лина почувствовала странное воодушевление. Ведь может у нее на работе быть друг? С самого начала работы в «Клифтоне» ее офисная жизнь состояла из оплачиваемых часов, обедов с клиентами и корпоративных мероприятий; нужно было держаться на плаву в конкурентном аквариуме, где она по-собачьи барахталась вместе с другими младшими сотрудниками, настороженно озираясь. Но спокойное дружелюбие Гаррисона не имело со всем этим ничего общего, как будто он разработал свой собственный свод правил выживания в «Клифтоне». Да, пожалуй, он может ей понравиться.

Лина повернулась и двинулась к лифту. Все этажи в «Клифтон и Харп» имели одинаковую планировку. Секретарши, помощники и ассистенты теснились в загончике, расположенном в центре каждого этажа. Адвокаты располагались по периметру здания в квадратных кабинетах с закрытыми дверями и окном от пола до потолка, которое впускало к ним солнце и головокружение. Как комар на лобовом стекле внедорожника – вот как почувствовала себя Лина, впервые войдя в свой кабинет. Ей казалось, что если она слишком близко подойдет к стеклянной стене, то тут же бесшумно вывалится на улицу.

Лина вышла из лифта и пошла по восточному коридору к своему кабинету. Слева от нее гудели, щелкали и что-то пили секретарши. Секретарши были экзотической, непостижимой породой, имевшей пристрастие к эластичным поясам и акриловым ногтям, которыми звонко и мелодично клацали по клавиатуре. Секретарши никогда не задавали вопросов. Они, как могли, расшифровывали каракули адвокатов, сидели на своих эргономичных рабочих местах, отключали все самостоятельные мысли, все личные убеждения и печатали.

Справа в полуоткрытую дверь кабинета Лина мельком увидела головы, склонившиеся над бумагами, или приникшие к мерцающим экранам мониторов, или прижимающие ухом к плечу серую трубку телефона. Тишину нарушало только перешептывание. На стене рядом с каждым кабинетом висела черная пластиковая табличка, на которой незатейливым белым шрифтом сообщалось о жителях каждой конкретной зоны; имена были хорошие и надежные: Хелен, Луиза, Тед, Джеймс, Аманда, Блейк. Бывший молодой человек Лины по имени Ставрос проходил собеседование в «Клифтоне», но на работу его не взяли. В течение нескольких коротких недель это событие казалось загадочным и трагичным, но теперь Лина считала, что все сложилось только к лучшему. Ставрос отправился в Сан-Франциско, где стал работать в небольшой фирме по защите интеллектуальной собственности, и, похоже, там ему было хорошо – по крайней мере, так он сообщал в двух электронных письмах, которые прислал Лине за все время с начала его работы. Ни один из университетских друзей Лины не попал в «Клифтон»; большинство устроилось в другие фирмы в Нью-Йорке, но она редко с ними виделась. Все были суетливы, поглощены делами, сделками, почасовой оплатой. Хотя Лина родилась и выросла в Нью-Йорке, теперь она часто чувствовала себя одиноким новичком в чужом, захватывающем городе, Городе Закона.

Лина вернулась в свой кабинет. Всегда сосредоточенная, Мередит громко говорила о хеджировании иены, ее голос эхом разносился из офиса по всему коридору. Шерри, секретарь Лины, сидела в своей кабинке в пушистом желтом свитере и серьгах в виде крупных колец; она, похоже, читала газету. Темные волосы Шерри рассыпались по лбу, ушам и спине сложными слоями и локонами; прическа была такой объемной и замысловатой, что скорее голова Шерри казалась витриной для волос, чем волосы – атрибутом головы. Шерри была секретарем еще у пяти адвокатов, все они были старше Лины. Лина никогда не требовала от Шерри многого, просила только отвечать на звонки, когда Лине не хотелось с кем-то разговаривать, да еще иногда вычитывать страницу-другую письма на предмет опечаток (которых Шерри никогда не находила).

– О, Лина, – сказала Шерри.

– Да? – Лина остановилась рядом с кабинкой Шерри.

– Два события. Во-первых, «янки» расстался с Мередит! – Шерри делала вид, что шепчет, прикрывая рот ладонью. – Сегодня, прямо с самого утра! Слышала бы ты, как она ругалась!

Вот вам, пожалуйста: абсолютно счастливая Шерри, радостная и восторженная, карие глаза блестят, щеки пылают. Только в такие моменты, когда смачные служебные сплетни необходимо было срочно распространить, Шерри переставала ощущать скуку и незаинтересованность. Секретарши имели полный доступ к электронной почте адвокатов, на которых они работали, и, казалось, между ними существовал неписаный кодекс обмена информацией: любая интересная тема, личная или профессиональная, разносилась из кабинета в кабинет, с этажа на этаж со скоростью воздушно-капельного тропического вируса. Этика тут была простой и неколебимой: если адвокат настолько глуп, чтобы доверять свою личную жизнь рабочей электронной почте, то он заслуживает того, чтобы все население «Клифтон и Харп» было в курсе его секретов.

Лина выдала свою фирменную реакцию на сплетни: улыбку, которая должна была выражать смесь шока, недовольства и восторга.

– Ого! Быстро, однако!

– Вот именно. Шести месяцев не прошло. – Шерри округлила глаза.

Лина ждала.

– А второе? Ты же сказала, два события?

– О да. – Радость Шерри полиняла. Очень осторожно Шерри поковырялась ногтем в переднем зубе. – Звонил Дэн. Завтра утром у вас встреча с мистером Дрессером. Конференц-зал номер… ой, какой же? Забыла. Позвони в техническую службу, у них есть информация. – Шерри вернулась к своей газете, глубокомысленно наморщив лоб.

Лина, как всегда, чувствовала бессилие перед секретарской непробиваемостью Шерри. А ведь Лина старалась, так старалась! Билеты в кино, благодарственные письма с восклицательными знаками, ванильные латте – что только не появлялось на столе Шерри. Но все старания Лины встречались неизменной равнодушной улыбкой и такой безразличной апатией, что казалось, будто эта девица сделана из стекла.

Лина на мгновение задержалась и, вдохновленная любезностью Гаррисона Холла, решилась испробовать новую стратегию. Сейчас Лина пригласит Шерри на ланч. Они поговорят, вместе поедят, их отношения расцветут, и Шерри больше никогда не будет переадресовывать телефонные звонки Лины на голосовую почту, не будет пропускать крайний срок экспресс-доставки и забывать номер конференц-зала. Но, прежде чем Лина открыла рот, телефон Шерри мигнул красным, и она взяла трубку.

– Кабинет Мередит Стюарт, – веско сказала она и принялась записывать длинное телефонное сообщение петлистой скорописью.

Лина медленно отступила в свой кабинет. Она сняла трубку, позвонила в техническую службу и получила номер конференц-зала для завтрашней встречи. Комната 2005, двадцатый этаж. Восемь утра. Завтрак не предусмотрен.