Потом были увлечения, симпатии, страсти, желания… Как у любого нормального мужчины, были связи с женщинами. Но того ощущения чего-то светлого, чистого и необыкновенного больше не возникало. Да, собственно, Джек и не ждал ничего подобного. Такое возможно лишь в ранней юности и уходит вместе с ней. А в двадцать пять и тем более в тридцать два на первый план выходят соображения разумности происходящего.

Его характер был закален, с одной стороны — бизнесом, с другой — спортом. Джек с детства увлекался виндсерфингом, как и многие его ровесники, живущие на берегу океана. К рекордам, правда, не стремился. Главное — получить свою дозу адреналина, почувствовать, как тебе подчиняется неуправляемая водная стихия и доска стремительно несется по послушным волнам. Бизнес и спорт научили его даже в кризисных ситуациях за считаные секунды брать себя в руки, сохраняя хладнокровие.

А потому Джек Невилл был очень удивлен, если не сказать — шокирован, когда понял, что временами просто теряет рассудок.

Около двух лет назад Джек вышел из сиднейского офиса компании с единственной мыслью — срочно пообедать. Он только что прилетел из Сингапура после сложных переговоров. Двое суток провел почти без сна: ночной рейс в одну сторону, потом — в обратную. Переговоры прошли не так, как планировалось, и отец, выслушав, остался недоволен. Словом, Джек был невыспавшимся, голодным и злым.

Он шел по аллее в сторону ближайшего кафе в надежде съесть хоть что-нибудь и выпить хоть что-нибудь, не глядя по сторонам. И конечно же на пути попалась какая-то девчонка с мольбертом, который был чуть ли не больше ее самой. Джек случайно задел его, и он упал.

— Извините. — Пришлось остановиться и наклониться, чтобы поднять этот мольберт.

Джек еще подумал что-то типа: «Торчат тут всякие художники, когда люди делом заняты». Он выпрямился.

А она хорошенькая… — пронеслась в голове мысль. И ножки, и талия, и грудь… Мысль эта, надо признать, была не нова. Джек отнюдь не избегал общения с девушками, особенно с красивыми блондинками.

Юная художница, похоже, растерялась.

— Спасибо большое. Это вы меня извините! Я такая неуклюжая.

— Ничего, бывает, — примирительно сказал Джек. Злость и раздражение уже куда-то испарились.

Девушка встряхнула головой и улыбнулась. Ямочки заиграли на щеках, а в глазах отразилось синее сиднейское небо. Что-то дрогнуло в сердце от этой искренней улыбки, от этого открытого взгляда. И крамольные мысли исчезли? Хотелось просто стоять и любоваться ею — как произведением искусства. Если бы Джеку было четырнадцать, он бы, наверное, так и сделал. Но ему уже за тридцать. Он солидный бизнесмен, которому не пристало знакомиться на улице, а тем более изображать страдания юного Вертера. Оставалось только улыбнуться и идти куда шел.

На обратном пути Джек вновь увидел ее. Девушка расположилась чуть в стороне от пешеходной дорожки и, время от времени поднимая голову от мольберта, сосредоточенно рисовала. Неслышно ступая по траве, он подошел поближе. Это была уже почти законченная картина — кусочек весеннего Сиднея: аллея в сиреневом цвете джакаранды, люди, спешащие по своим делам, несколько малоэтажных зданий и один офисный небоскреб, как раз тот, откуда он вышел полчаса назад. Джек не очень разбирался в живописи, но было очень похоже, поэтому картина ему понравилась. Девушка продолжала рисовать, не замечая, похоже, ничего и никого вокруг.

Он так же неслышно отошел. Потом еще не раз ходил по этой аллее, но больше ее не видел. Джек досадовал на себя за то, что не спросил у нее номер телефона, не пригласил куда-нибудь. Но… что не сделано, то не сделано. И черты ее лица постепенно стерлись из памяти.

— Джек… — ныла Молли, — ты должен обязательно посмотреть. Тебе понравится. Лучшего места за такие деньги не найти. Конечно, придется вложиться в строительство, зато все будет по твоему вкусу. Я бы и сама купила, но ты же знаешь, у меня фитнес-клуб…

— Уговорила, — сдался Джек. — Я уже сто лет собираюсь перебраться за город. Когда-то надо наконец решиться. Почему бы и не в Манли?

Так с легкой подачи сестры Джек Невилл приобрел загородный дом. Правда, это слишком сильно сказано. Скорее, то, что когда-то было домом. Полузаброшенные постройки, которым уже сто лет, наверное. Практически все их пришлось снести. И буквально за год Джек отстроил роскошный особняк, который, он надеялся, вскоре станет обитаемым.

Но еще надо было привести в порядок территорию, хотя бы фасадную часть. Он слышал, что этим занимаются ландшафтные дизайнеры. Поэтому зашел в Интернет и набрал в строке поиска «Ландшафтный дизайнер, Сидней». Всеведущая Всемирная паутина выдала несколько, десятков страниц. Изучать их все не возникло ни малейшего желания. Поэтому Джек открыл наугад первую попавшуюся — там был длинный список дизайнерских агентств. Ему понравилось название «Джакаранда» — оно пахло весной и напоминало о красивой художнице, с которой он так и не познакомился. Джек набрал номер телефона и договорился о встрече с дизайнером на следующий день в Манли.

Девушка неожиданно оказалась пунктуальной. За пять минут до назначенного времени она позвонила и сообщила, что уже подходит к дому. Джек вышел навстречу.

— Джек Невилл, — представился он.

— Линда Флэтчер, — услышал в ответ.

Она или не она? Эта мысль начала крутиться в голове Джека с того момента, как он увидел ее. Он уже плохо помнил художницу. Линда была странным образом на нее похожа. Но та девушка была худенькая и с лучистым взглядом, так поразившим его, эта же заметно полнее, кажется, заметно взрослее и какая-то озабоченная. Впрочем, она приехала работать, а не флиртовать, с чего бы ей строить глазки своему заказчику? И Джек, включив мозги, стал воспринимать Линду Флэтчер исключительно как дизайнера.

Это у него очень хорошо получалось. До того момента, пока он не увидел ее, везущую чемодан на колесиках, на улице Сиднея. Только утром по дороге в город она рассказывала ему о своей счастливой жизни со Стэнли и о том, как она соскучилась. Не сказать, чтобы Джеку было очень интересно это слушать, но из приличия он даже что-то комментировал, произнося: «Здорово», «Молодцы», «Правильно» и прочую ерунду. И вот, вместо того чтобы проводить романтический вечер с любимым, она тащит по улице этот потертый чемодан неизвестно куда.

Решение родилось мгновенно. И уже через две минуты Линда сидела рядом с Джеком в автомобиле, возвращаясь в Манли. Почему он это сделал? Все просто: гораздо логичнее завершить всю работу на территории сразу, не оставляя на потом. Именно так он отвечал себе на вопрос. И искренне верил, что это правда.

Первый очевидный звоночек прозвучал у него в душе, когда он увидел Линду ночью у пруда. Она стояла под дождем, промокшая насквозь, запрокинув голову — и в ее неподвижной позе, в этом ее вдохновенном порыве навстречу Вселенной была, казалось, какая-то неистовая мольба. О чем? Хотел бы он знать. И Джек подумал, что готов дать ей все, о чем она просила небо. Все, что было в его силах.