— Идите на хрен! — Заорал я и бросился совершенно в другую, противоположную от мамаши псионика сторону. Какая бы ерунда не произошла в моей башке, но она явно приключилась не просто так.

Я срочно нуждался в двух минутах времени. Даже в одной. Мне необходимо было сообразить, какого черта происходит.

Я видел будущее? Очень плохой вариант его развития? Вариант, в котором погибнем мы оба, и безумная тетка и я? А пацан, соответственно, станет свидетелем смерти матери.

Учитывая, что молодой организм всяко крепче и шустрее, чем взрослая женщина, мне удалось в два прыжка доскочить до ближайшей колонны и спрятаться за нее. В ту же секунду, на автомате я создал образ себя самого. Вернее, Лерманова.В отличие от меня настоящего, иллюзия продолжила бежать вперед. Буквально сразу, следом за несуществующим Антоном, мимо той колонны, за которой я притаился, понеслась мамаша псионика. Она не заметила подмены. Ну, и славно. Пусть пока побегают кругами. Я должен сообразить, что происходит и как быть дальше.

У блондинки в кармане, получается, лежит флакон, с какой-то опасной ерундой. Порошок, который отключил меня. Отключил не на время, а полностью. Очень любопытно, почему столь важный момент ни разу не всплыл в нашем с Романовским разговоре. Неужели полковник не знает о существовании оружия, которое способно убивать псиоников. Ясное дело, раз блондинка швыряла флакон в меня, значит, и предназначен порошок не для обычных людей. Ликвидатор должен владеть этой информацией. Он же, блин, Ликвидатор!

— Антон! — Раздался голос Романовского. С той же стороны, что и в моем видении. — Антон, ко мне!

Прямо, как собаку подзывает. Волнуется, чтоб не навредили питомцу.

— Черт…– Буркнул я себе под нос, а затем медленно сдвинулся к краю квадратной колонны.

Если отвечу, меня увидит не только полковник, но и блондинка. А сейчас крайне опасно привлекать ее внимание. Из-за долбанного пузырька с его долбанным содержимым.

Я осторожно выглянул одним глазом. Иллюзорный Лерманов с энтузиазмом нарезал круги, значительно оторвавшись вперед от мамаши псионика. Ну, еще пару раз она повторит его траекторию. А потом остановится или еще что-то. Просто сейчас, на адреналине, плохо соображает и не понимает, вести себя, как полоумный идиот, я бы не стал. Мы же не в спортивных играх участвуем.

Я осторожно передвинулся к другому углу колонны и выглянул уже оттуда, чтоб найти пацана. В видении он стоял, не двигаясь. Тоже, наверное, был в шоке. Хотя, очевидно, мать давала ему возможность сбежать. Наверное, это и был их второй вариант. Не получилось исчезнуть вдвоём, значит, он должен сделать это один.

Вот честно говоря, я бы, конечно, просто схватил блондинку и все. Но пузырек в ее кармане меня пугал. Реально. Я понятия не имел, что существует хоть что-то, способное вот так просто, за минуту, убить псионика. То ощущение рвущихся связей, подозреваю, означало отмирание чего-то связанного с моими способностями.

— Иван, не сметь! — Рявкнул Романовский.

И вот тут я понял, срочно надо менять ситуацию. Похоже, явился спаситель с пистолетом. Сделал шаг, выходя из-за колонны.

Блондинка уже держала в руках тот самый флакон и явно собиралась швырнуть его в спину убегающему Лерманову.

Особист с оружием, как и в моем видении, только что выскочил из-за угла. Уверен, он и в тот раз выстрелил, потому что знал, какая именно хреновина летит в меня. Думал, успеет завалить психованную тетку раньше, чем она швырнет флакон. При любом другом раскладе Иван бы не рискнул нарушить приказ Ликвидатора. Соответственно, он понимал, есть конкретная угроза жизни тому, кто важен для Особого отдела. Если я при них с Олегом менял образ, не дураки же они, чтоб не врубиться в ситуацию.

Сейчас, судя по всему, Ивана так же разрывало на части от противоположных эмоций. С одной стороны — приказ Романовского, не стрелять. С другой — тетка снова планирует швырнуть эту хреновину в псионика, который, вроде, у них чуть ли не на официальном положении.

Ну, и пацан…Юное дарование ни черта никуда не побежало. Он, конечно, утратил весь свой боевой настрой и теперь в ступоре наблюдал, как его мать гоняется за злым, плохим Лермановым. Невольно вспомнились слова Романовского. Мол, зачем природа дает способности детям? Они же бестолковые. Вот сейчас согласен с Ликвидатором полностью. Мать ради этого придурка жизнью рискует, чтоб отвлечь особистов, а он не смог ее бросить. А вообще, план у этой семейки — херня. Оба плана. И первый, и второй. Только больше суеты создали.

Блондинка замахнулась, собираясь все-таки швырнуть пузырёк.

— Ну, все! Хватит! — Крикнул я ей в спину. — Не знаю, что это за хреновина, но если Вы сделаете, что задумали, то убьете сразу несколько человек. И себя в том числе. Сынок Ваш по-прежнему здесь. Готовы нанести ему психологическую травму? Про остальное вообще молчу.

Мамаша будто на ходу споткнулась. Она застыла на месте. А потом развернулась ко мне. Иллюзорный Лерманов продолжал бежать вперед.

— Что у нее в руке? — Крикнул я Романовскому, при этом продолжая смотреть только на блондинку. Исключительно на нее. Мы буквально пожирали друг друга глазами. И вовсе не в хорошем смысле.

— Мне больше интересно, откуда у нее это…– Ответил Ликвидатор. — Иван, убери оружие.

Особист поморщился, но руку, в которой был пистолет, опустил.

— Я согласен! — Пацан сделал шаг вперед.

— Отморозился, наконец…– Мой комментарий, наверное, был ни к чему, но просто вся эта срань, творившаяся последние пять минут, изрядно утомила. — Все. Он согласен. Давайте теперь коллективно успокоимся и разойдёмся миром.

— Вы обещаете, что мои родные не пострадают? — Юное дарование повернулось к Романовскому. Вопрос в первую очередь предназначался ему.

Однако полковник отвечать не торопился. Интересно…

— Я обещаю. Я даю слово. — Пришлось брать ответственность на себя. И если долбаный, Ликвидатор подосрет мне в этом вопросе, придушу его по-тихому ночью, честное слово.

Прогнозирование — быть или не быть? Вот в чем вопрос…

— Лерманов, не спать! — Прошипела Ангелина, а потом еще до кучи толкнула меня локтем с такой силой, что я чуть не свалился со скамейки.

И, наверное, свалился бы. Потому как сидел, подпирая голову кулаком и хлопая глазами, будто филин. Старался не вырубиться. Если бы с другой стороны ко мне не прижималась плечом Лопухина, точно кувыркнулся бы с лавочки.

Ее величество, Варвара Великолепная, сменила гнев на