Аэропорты закрыты. Частные самолеты не летают. Все ближайшие пункты для принятия беженцев битком. Ждем, когда освободятся места, чтобы отправить малышей в Тюрингию. Завтра утром должны пригнать машины. А до тех пор нужно продержаться.

– Нам хватит запасов и на неделю, но чем раньше отсюда свалим, тем лучше, – отвечала капитан Зиндерман. Они остановились у окна в коридоре. Небо заволокли черные тучи. – Пугает другое. Если так и дальше продолжится, то скоро и этот регион падет. Линия фронта с каждым днем сдвигается к югу. Это значит, что уже через пару дней останавливаться здесь будет опасно.

– Не хватает солдат?

– Мрут как мухи. Враг решил сделать перерыв с горгонами и попугать нас этим. – Капитан достала из кармана куртки железный цветок размером с мяч для игры в настольный теннис.

– Это…

– Экспансивные пули. – Зиндерман дала ее Логан. – Мы называем их пулями дьявола.

– Я слышала, их запретили еще в прошлом веке.

– Их родина Англия, так что было бы странно, если бы они отказались от своего детища. У этих пуль просто чудовищный принцип работы. Проникая в мягкие ткани, «лепестки» пули раскрываются, и в теле человека буквально происходит маленький взрыв. Если обычная пуля может пройти навылет, то эта, если так и пройдет, оставит после себя дыру. Более того, раскрываясь, она выпускает в плоть человека десятки железных осколков. Обычно пуля застревает из-за лепестков, впивающихся в плоть, так что в армейских условиях ее не вытащить из раны. При попадании в жизненно важные органы вероятность летального исхода – сто процентов. Конечностям тоже будет несладко: пуля способна буквально раздробить кость так, что естественным путем она никогда не срастется. В общем, это верная смерть и лютый кошмар любого солдата. Невероятно низкий ход.

– Бронежилеты не спасают?

– Лишь оттягивают конец. – Капитан посмотрела на Логан в упор. – Я бы не рассказывала вам обо всем этом без надобности.

Логан напряглась.

– Что же вас заставило?

– Вас переводят на фронт. Как и других военных, которые сейчас здесь. Лаура Свон ваша подруга, верно?

Логан переменилась в лице. Она оглянулась по сторонам и, убедившись, что рядом лишь посторонние, занятые отгрузкой провизии, заговорила шепотом:

– Умоляю, только не Лаура. Пусть она останется здесь.

Зиндерман вскинула рассеченную бровь, что-то набрала в своем планшете и зачитала про себя. Ее тусклые глаза забегали по тексту.

– Да, физическая подготовка у нее слабенькая, мягко говоря… Но как снайпер она превосходна.

– Прошу, не надо. – Логан шагнула к ней, едва ли не цепляясь за ее руки. – Она не выживет там. К тому же не оставите же вы детей только с воспитателями. У них должна быть охрана.

– Если мы сдадим позиции еще на пару километров, то защищать будет уже некого.

В душе Логан что-то рухнуло. Помимо прочего, пугало ее то, что при других обстоятельствах капитан не стала бы раскрывать подробности их положения так подробно, лишая солдат всякой надежды на победу. Но все было куда хуже, чем рассказывала Зиндерман.

Заметив в синих глазах Логан тень обреченности, капитан откашлялась в перебинтованный кулак.

– Тем не менее в чем-то вы правы. Пожалуй, Лауру с ее снайперскими способностями стоит оставить здесь. Плюс еще пару солдат.

Логан оживилась:

– Спасибо большое!

– А вам лучше собираться. – Капитан грустно ей улыбнулась, похлопала по плечу и прошла мимо, разгоняя вокруг запах сырости и земли.

Радость Логан длилась недолго. Оставшись в коридоре одна, она прокрутила в голове весь разговор, и ее до выступивших слез обожгло осознание: она может не вернуться к Лауре. Перед глазами ожили картины из военной хроники. Ее тело могут разорвать мины, сжечь горло и внутренности газом, распороть брюхо так, что она еще будет жива, наблюдая за тем, как в грязь вываливаются органы. Смерть от экспансивной пули будет милосердием. Тогда Логан впервые спросила себя, зачем они пришли сюда, в самое пекло, когда могли помогать людям в мирных регионах. В порыве жалости и жажды справедливости, из-за слепой веры в то, что они смогут что-то изменить. Но теперь перед Логан открылась настоящая картина войны: жизнь всякого энтузиаста с верой в правое дело превратится в две безликие даты на могильной плите, и кроме изуродованного трупа, если повезет, и омраченных его преждевременной кончиной воспоминаний не останется ничего, а тем, кто знал его, покажется, что такого человека никогда не существовало.

Страх пробрал Логан до дрожи в коленях. Единственное успокоение, единственная радостная мысль заключалась в том, что Лаура останется в поместье, в безопасности.

Логан зашла в одну из комнат, откуда доносился детский смех. В рассеянном полумраке на застеленном подушками и пледами полу расположились дети под надзором двух воспитателей. Лаура сидела у дальней стены с проектором, показывавшим на стене мультфильм. Так приятно и больно было видеть ее улыбку. Заметив Логан, она встала, тихонько подошла к ней и прошептала:

– Как ты, солнце?

– Нормально. Ты?

Лауру напугало ее потерянное выражение лица.

– Что-то случилось?

Логан не могла выдавить из себя даже слово. Слезы душили ее, в горле застрял ком. Она заключила Лауру в крепкие объятия.

– Ты мне очень дорога. Всегда помни об этом.

Лаура замерла, затем словно обмякла. Она медленно положила руки на спину Логан и прошептала:

– Тебя вызывают на фронт?

Слышать это от нее, с ее обычно нежным и звонким голосом, было для Логан словно узнавать свой смертельный приговор. Воображение неустанно подкидывало изображения ее кончины и страдания Лауры по ней.

– Все будет хорошо. – Логан отстранилась от нее и улыбнулась, думая: «Хоть бы она не слышала об этих варварских пулях».

Опасностей хватало и без них. Лаура знала о положении дел на фронте хуже, но и ее осведомленности хватило, чтобы ужаснуться.

– Мы знали, на что идем. – Логан постаралась придать своему голосу бодрости. – Не волнуйся. Скоро все это закончится.

– А меня не вызывают?

– Нет. Ты и еще несколько солдат останетесь здесь охранять детей, пока их не заберут.

Логан чувствовала, как Лаура хочет спросить о чем-то еще, но боится. Наконец она набралась смелости и медленно, подбирая каждое слово, спросила:

– А если… вы проиграете?

Глаза Логан забегали из стороны в сторону.

– Тогда… линия фронта сдвинется.

– Прямо сюда?

Она опасливо кивнула.

– Но мы не допустим этого.

– И все же нужно готовиться к худшему.

Несколько секунд они простояли молча. От страха перед грядущим спутывались мысли.

– Еще не поздно уйти, – предложила Логан. – Мы можем вернуться в Берлин и помогать оттуда. Нам необязательно быть здесь и рисковать, потому что… Война уже проиграна, Лаура. Поражение германцев – вопрос времени. На самом деле я боюсь оставлять тебя даже здесь. Враг все ближе. Тебе лучше уехать.

– Я не уеду без этих детей. – В медовых глазах Лауры засверкали слезы, и голос наполнился горечью. – Раз на то пошло, я против того, чтобы ты отправлялась на фронт. Останься со мной. Давай придумаем что-нибудь.

– Нельзя. Вступая в ряды германской армии, пусть