– Так кто же их проклял? – не выдержал Всеволод. – Земли-то ваши?

– О, это было давно, – снова глядя лишь на ему одному ведомое, отвечал волох. Неторопливо, торжественно, как былину под гусли тянул. – В стародавние времена. Старики говорят – десять раз по сто лет и зим тому назад это случилось. Древний господарь древнего и гордого народа, обитавшего в Эрдее и хранившего проход между мирами, не смог сдержать натиска врага, пришедшего из-за Дуная. И сам господарь, и его верные воеводы, и жрецы, и колдуны, и чародеи, состоявшие при нем, предпочли смерть плену. Все они покончили с собой. Но прежде – прокляли страну, в которой родились и выросли, дабы впредь не было чужакам покоя на этой земле. Убивая себя, они пролили свою кровь в воды Мертвого озера. И изрекли заговорные слова, что могут ставить и рушить границы.

– Пролитая кровь была сродни крови Изначальных? – затаив дыхание, спросил Всеволод.

– Да, это так. Среди погибших были потомки Изначальных. Дальние потомки, однако все же кровь их достигла дна и коснулась рудной черты Изначальных. Медленно, но верно, кровь размывала древнюю границу, кровью же и начертанную. Это длилось долго – сто или, быть может, двести лет. Но годы и века не важны там, где грядущее уже предопределено.

– О каком царе и о каком народе ты говоришь, Бранко? – помедлив, спросил Всеволод.

– О могущественном правителе Децебале и бесстрашных даках, презирающих смерть, – ответил волох. – Двадцать лет они противостояли могущественной армии Рума и громили его прославленные легионы. Но пришельцы из-за Дуная были слишком сильны, и их было слишком много. Румеи захватили земли Эрдея, но властвовали здесь недолго, ибо после победы над дакийскими воинами им пришлось столкнуться с более грозным врагом, призванным проклятьем Децебала. Против этого врага румейское оружие оказалось бесполезным.

– Так, значит... – Всеволод сглотнул, – значит, набег уже был? Раньше?

– Был, – спокойно ответствовал волох. – Я же сказал, это проклятые земли. Они помнят и вриколаков-оборотней, и кровопийц-стригоев.

Вриколаков? Стригоев? Волкодлаков. Упырей.

– А... а Черный Князь... ну... Господарь? Он проходил через границу?

– Если бы он прошел, этот мир не дожил бы до наших времен, – чуть заметно усмехнулся Бранко. – Набег отбили.

– Но как?!

– С трудом. С большим трудом. И большой кровью. Когда легионы Рума бесславно отступили, в Дакию, кишевшую нечистью, со всех концов румейской империи и из-за ее границ съехались те, в чьих жилах текла кровь Изначальных. Воины и чаротворцы, посвященные в тайну Шоломанчи и ведающие, чем окончится для людского обиталища приход Черного Господаря. Это был поход не по призыву Рума, трусливо поджавшего хвост и бросившего завоеванную провинцию на растерзание темных тварей. Нет, каждый шел по доброй воле. И каждый вел с собой отряд верных бесстрашных бойцов в серебрёной броне и с серебрёным оружием. По ночам потомки Изначальных отбивались от вриколаков и стригоев, днем – продвигались к проходу между мирами. А когда дошли до Мертвого озера в Карпатских горах...

– Что? – не удержался Всеволод. – Что тогда?

– Была еще одна битва с воинством Шоломанчи – битва, длившаяся всю ночь, от заката до рассвета. Темных тварей тогда остановить удалось, но и вставших на их пути почти не осталось.

– Почти?

– Уцелевших можно было пересчитать по пальцам. Они-то и заперли порушенную границу между обиталищами во второй раз.

– Кровью заперли?

– Кровью и словами, – ответил Бранко. – Кровью и словами можно провести черту. Кровью и словами можно разорвать черту. Кровью и словами можно заново закрыть брешь. Если в крови и словах кроется истинная сила. В той крови и в тех словах сила была. От пролитой крови потомков Изначальных красными стали окрестные скалы, и вода в озере, и камни под ногами. И нужные слова были произнесены. И рудная граница вновь отделила Шоломонарию от мира людей.

– Что было после, Бранко?

– Те, кто выжил, и те, кто пришел позже, заняли старую дакийскую крепость в скале. Эта сторожа оберегала порубежье миров до появления в Эрдее диких орд гуннского царя Аттилы.

Аттила... Всеволод слышал о таком. Слава варварского царя не уступала славе румийских императоров. А старец Олекса имел обыкновение рассказывать о делах давно минувших. И об ушедших героях, творивших эти дела. Всеволод любил слушать такие рассказы. Но вот Бранко Ковач... Похоже, простому толмачу и проводнику тоже ведомо многое.

Или не так уж прост он, этот волох?

– Послушай, Бранко, откуда ты все...

– Мои предки берегли трансильванскую сторожу, – ответ прозвучал прежде, чем Всеволод закончил вопрос. – Так говорили у нас в роду. Еще говорили, что они погибли в лютом бою.

– Кто их убил? Волкодлаки? Упыри?

– Люди.

– Люди царя Аттилы?

– Люди, которые не желали отдавать Аттиле наши земли.

– Не понимаю.

– Вспомни Децебала. Когда стало ясно, что гуннов не остановить, среди воинов сторожи возникли разногласия. Одни предлагали по примеру даков порушить границу и выпустить воинство Черного Господаря, дабы набег варваров захлебнулся в еще более страшном набеге. Это было возможно: несколько человек из сторожной дружины являлись дальними потомками Изначальных и вели свой род от воинов и магов, закрывших брешь на рудной черте. Их кровь могла бы снова взломать порубежье.

Другие выступили против. Мои предки оказались в их числе. Они понимали: Аттилы приходят и уходят, а Черный Господарь навеки остается там, куда вступает его нога. Сызнова же преградить Балавру путь из Шоломанчи... – Волох покачал головой. – Это не так просто, как открыть заветную рудную черту. Чтобы залатать брешь, нужно больше силы и больше истинной изначальной крови. Много больше. Воины сторожи так и не пришли к единому мнению. В крепости на скале вспыхнул бой. Хранители границы миров перебили друг друга, но сама граница осталась нетронутой.

– А Аттила? – спросил Всеволод.

– Он не посмел посягнуть на рубеж, скрытый в водах Мертвого озера, и отвел свои орды в пушту[7]. Пришлый дикарь и варвар оказался разумнее многих жителей Эрдея.

– Это в самом деле так, – снова заговорил Конрад. – После ухода гуннов и до появления в Трансильвании мадьярских племен крепость у проклятого прохода занимала небольшая дружина валахов, в чьих жилах текла смешанная кровь даков и римлян.

Тевтонский рыцарь глубоко вздохнул и продолжил:

– Позже неоднократно предпринимались попытки поставить настоящую сторожу, однако валашские старосты и воеводы, мадьярская знать и королевские ставленники-надоры, попеременно овладевавшие цитаделью, недолго удерживали ее за собой. Каждый новый хозяин сторожи не упускал возможности потребовать у угорского короля неслыханных вольностей и привилегий, намекая на то, что опасный проход может ненароком и «открыться». Но всегда находился более сильный противник, стремительным штурмом или осадой захватывающий крепость в скале. После чего к королевскому двору мчались новые гонцы с новыми просьбами. С просьбами, больше похожими на ультиматум.