class="empty-line"/>

— Чем можем, тем поможем.

— Не мне, а моему другу, — пояснил Алексей.

— Ты конкретно скажи, что надо? — попросила Тамара.

— Да съездить в одно место, — Лешка покосился на меня.

— В Шаромы за справкой. Дима паспорт потерял, а без этой справки не может получить новый.

— Ну, а чего не съездить. Надо значит надо. А где эти Шаромы?

— Да недалеко. К восьми вечера будем дома, — опережая меня, затараторил Алексей.

— Тома, ты рассчитывай, что с учетом зимы и дорог не раньше часа ночи приедем, — пояснил я.

— Хорошо. Я буду вас ждать, — просто ответила жена.

— Томка, вот за что я тебя люблю, так это за понимание, — Алексей попытался обнять Тамару.

— Фу-у-у! Не подходи близко. Что, на конюшне спал? Сеном питался?

— У-у-у! Язва, — обиделся Леха.

— Нет, вы на него посмотрите. Я с ним мужа снаряжаю, а он еще и обзывается. Все…

— Тома, Томочка, я не обижаюсь. Правильно говоришь. Так мне и надо, — затараторил, оправдываясь, Леша.

Я переодевался и тихо смеялся, слушая их разговор. А мысли свербили в голове и свербили. До Шаром действительно около трехсот, а может и чуть более километров. Зима. Может случиться все что угодно. Заметет дорогу, и стой жди, когда ее очистят. Или еще что похуже. Одним словом, дорога — есть дорога. И все это помноженное на непредсказуемость Алексея, да…

— Хватит лясы точить. Поехали, — я позвал брата, и мы вышли на улицу.

До Зеленого ехали молча. Дмитрий спал на заднем сиденье. Лешка мучил магнитофон, переставляя кассету за кассетой. Единственное, что он изрек, было: «Ничего стоящего. Свои возьму». Удивительно, но когда подъехали к Лешкиному дому, он и Дмитрий выглядели уже совсем не пьяными. Были слегка приободренные. Пока Алексей и Дмитрий собирались, на улицу вышла Олеся.

— Вась, заходи в дом. Чего на улице? Холодно ведь.

— Спасибо, я покурю.

— Ну, тогда я с тобой постою. Как он тебя уговорил поехать?

— Сказал, что Димке горит паспорт получить.

— Да у него уже полтора года горит паспорт получить. То пьянки, то гулянки. Все некогда, а ты отдувайся.

— Ничего страшного. У меня три дня выходных. Хоть развеюсь, от работы отвлекусь. Да и братану помочь надо.

— Да-а-а! Это точно, — засмеялась Олеся. — Смотри за ним, а то чего выкинет.

— Будет выкидывать, я его там и оставлю. Пускай потом на попутных добирается.

— Ага! А если замерзнет где?

— Жалко? Тогда не зуди.

— Конечно, жалко, ты его не бросай.

— Не брошу, — я рассмеялся.

К машине почти одновременно, прибежали Алексей и Дмитрий. Вид такой, будто на праздник собрались или на дискотеку.

— Вы это куда собрались? — я осматривал их с неподдельным интересом.

— А чё, мы как бичи должны быть? — размещаясь на переднем сиденье и вынимая из кармана с десяток аудиокассет, спросил Леша.

— Зачем как бичи? Мы же за справкой едем, а не на дискотеку. Я по-рабочему… Чего-то я тебя понять не могу.

— Все нормально, поехали. Чтобы вовремя домой вернуться.

Отъехали от дома. Лешка попросил остановиться у магазина. Когда он вышел, я невольно ахнул. Он нес три бутылки водки и закуску.

— Братан, это … нет,… ты объясни, куда ты собрался и меня тащишь?

— Да это так, в дороге перекусить. Чего ты злишься?

Злись не злись, а коль пообещал, слово держи. Делать нечего, тронулись в путь. Набирая скорость, стали покрывать километр за километром зимней дороги, которая была ровная, но скользкая. На развилке, за сто километров от дома, ушли вправо и остановились отдохнуть в снежном «кармане». Что Мильковская, что Большерецкая трассы всегда отличались и отличаются своей бесконтрольностью и безнаказанностью. Нет, водители не напиваются в стельку, но, что греха таить, употребляют спиртное.

Вот и мы, расположившись в салоне машины, немножко перекусили. Настроение стало лучше. Забылась обида, и злость улетучилась. Дальше ехать стало веселее.

Вечерело. Крепчал мороз. Салонная печка работала на полную мощность, но температура падала. Пришлось останавливаться и утеплять радиатор. Ехали со скоростью не больше шестидесяти километров. Спиртное, употребленное на развилке, выветрилось. Стало зябко и как-то неуютно.

Не доезжая километров пятьдесят до Шаром, остановились, чтобы я мог выпить для согрева. Лешка с Димой естественным образом не отвлекаясь ни на дорогу, ни еще куда, употребляли водочку и по ходу движения машины. Спиртного осталась бутылка. Несмотря на количество выпитого, они были совсем не пьяные.

Приехали в поселок. Подъехали к дому Димкиных родителей. Нас вышел встречать его отец. Радостью переполненные родители накрыли на стол. Богато отужинав, мы собрались в обратный путь. Но…. Я чувствовал, что необходим, хоть небольшой, но отдых. Изобразив кислую «мину», Алексей согласился на небольшую передышку. Димкина мама постелила мне в дальней комнате, и я только коснулся подушки мгновенно, заснул.

Когда проснулся, на улице уже было светло. Немного полежав, я осмотрелся, прислушался к звукам, исходящим из других комнат и улицы. Голову прошило током: «Мать честная, а аккумулятор-то я не снял. Морозы сильные, разорвет к чертовой матери». Выскочив из-под одеяла и быстро одевшись, выскочил из комнатки. На кухне стряпала Димина мама.

— Доброе утро!

— Доброе утро! Как спалось на новом месте?

— Спасибо, хорошо. Пока ехали, устал. Вот и спал «без задних ног».

— Умывайся и присаживайся к столу завтракать.

— Спасибо, а где Дима и Алексей?

— Не знаю. Они еще ночью куда-то по Димкиным друзьям ушли.

— Ясно. А вы не могли бы подержать собаку, мне надо аккумулятор снять и в тепло занести, пока не разорвало.

— А вон он возле печки стоит. Ты когда спать ушел, дед сходил и снял от греха подальше.

— Спасибо и вам, и деду. Я уж думал все — разорвало.

— Конечно, могло и разорвать. Мороз сегодня до сорока трех добежал.

— А дома тепло и не скажешь, что мороз такой.

— Это у меня дед умелец, мастер на все руки. И рамы тройные поставил, и дом снаружи утеплил, и дополнительно обшил. Печь перебрал, что-то там с колодцами долго мудрил. Вот и тепло.

За разговорами я привел себя в порядок и позавтракал. Свербила мысль, что дома ждет и волнуется Тамара, но уехать без ребят.… Тоже нельзя.

Ближе к одиннадцати пришел Дима. Я очень обрадовался.

— Где Лешка? — одеваясь, спросил я.