По дороге до отеля мы заскакиваем перекусить. Демьян по-прежнему молчалив и задумчив. Даже подозреваю, о чём он размышляет. Например, о том, как объяснить людям, кто я такая, почему рядом с ним. Сейчас. Ведь так не всегда будет.

Но сейчас – это сейчас.

В тишине мы чистим зубы, посматривая друг на друга через зеркало. Жду, пока он закончит, а потом беру его за руку и тяну на себя. Дёма кладёт ладони мне на бёдра и чуть улыбается.

–Всё в порядке?– уточняю, проводя пальцами по его взъерошенным тёмным волосам.

Лицо у Дёмы красивое. Мне нравятся правильные черты. Каждый их сантиметр.

Он кивает и также одну руку запускает мне под волосы. Мы теперь ближе. И когда начинаем целоваться, ощущаю какую-то приятную завершённость. Даже наполненность. Мы делаем это мягко, нежно, сладко и неторопливо. Дёма сажает меня на себя, и я держусь за его плечи.

Наш тесный контакт во сто крат эмоциональнее, чувственнее и физически ближе, чем в прошлые разы.

Ощущается иначе, до боли иначе.

Всё дело в эмоциях. Мы достигли черты. Пути назад нет. Для меня уж точно.

–Отнеси меня в постель,– выдыхаю ему в губы.

Он тут же крепче прижимает меня к себе и идёт в спальню. Где мы освобождаем друг друга от одежды, пока полностью не обнажаемся. Тяну Демьяна на кровать, мы двигаемся к самому изголовью, пока голова не касается подушки. Кожа буквально в огне, зажигается от соприкосновения с его телом.

Вскоре комната наполняется нашими стонами и шёпотом. Мы занимаемся любовью медленно, глубоко, с нежностью.

В первый раз делаем так.

Меня прошибает от мысли, что с Ромой так постоянно. И то, что с ним мне кажется скучным, обретает абсолютно другой смысл и значение с Дёмой.

Всё дело в Демьяне. Не в сексе. Только в нём.

Не могу перестать об этом думать. Наши отношения в тупике. Мы разные. Я живу в Москве, а он колесит по миру со своей группой.

По миру, в котором мне нет места.

День девятый

Выхожу из горячего душа, тянусь за полотенцем и насухо вытираюсь, вторым оборачивая бёдра.

Возвращаюсь в номер, где всё ещё спит Маша. Как я ушёл, раскинулась звездой, почувствовав пространство.

Любуюсь на неё. Хотел бы назвать Машу своей. И в сердце, и в голове – она уже моя. Мой воздух. Мой дом. Моя девушка, с которой я готов просыпаться по утрам на постоянной основе.

Отношу гитару в угол комнаты. Вчера опять играл ей. Маше нравится. Она, кажется, не шутила про ежевечерние концерты. С ней комфортно. Мы так привыкли друг к другу за эти дни, что это ужасное чувство неминуемого расставания кажется фатальной ошибкой.

Десять охрененных дней. Самых охрененных в моей жизни.

Ещё одна ночь, и время истечёт.

–Доброе утро,– просыпается Маша, а я потихоньку начинаю одеваться.

–Доброе утро. Мы сегодня к моей маме на обед, помнишь?

–Конечно, помню. Ты ещё сомневаешься?

Не знаю, о чём она думает. И сам не понимаю, во что влезаем этим совместным визитом к моей семьей. Что я скажу маме? Что Маша моя девушка? Но это не так.

Внезапно Машин телефон начинает звонить.

–Это Рома,– избегая моего взгляда, поясняет она.

Я очень зол. Вскипаю за мгновение. И понимаю, что никакого права на эту реакцию у меня нет. Изначально ведь предложил ей такой формат отношений и ничего не сделал, чтобы его изменить.

Этот грёбанный Рома постоянно где-то тут, между нами. Слушать их разговор – у меня желания нет.

–Я за завтраком. Скоро вернусь.

Подхватываю ключ от номера и не ухожу, а убегаю.

И стараюсь не думать, о чём Маша может говорить со своим парнем.

Помню, вначале мне даже нравилось, что такая правильная девочка может изменять своему скучному парню. Со мной. Чувствовал себя каким-то соблазнителем пай-крошек. А вот сейчас мне думать об этом тошно.

Маша должна быть моей. От и до. Полностью.

Некоторое время я брожу по центру. Это хорошо, что в большом городе можно затеряться. Потому что в маленьких нас с парнями уже начинают узнавать на улицах. Я всегда открыт к общению, но иногда просто необходимо побыть одному. Вот как сейчас.

Беру в кафе еду на вынос и возвращаюсь в гостиницу. Маша уже привела себя в порядок и как раз застилает кровать.

–Тук-тук, рум сёрвис заказывали?– прикалываюсь, хотя самому не до смеха, настолько мысли мрачные.

Еду расставляю на столе, а Маша пристраивает плюшевого мишку-гитариста среди подушек. Будто эта отельная кровать – наше ложе, а номер – наша спальня. А всё вокруг – наш дом.

Грёбанная иллюзия.

–А что ты принёс?– интересуется Маша, подходя.

–Твой любимый «Цезарь» икартошку-фри,– подмигиваю ей.

Реально Маша это может есть каждый день, удивительно, как ей не надоедает.

–Вкуснотища,– подмигивает в ответ.

Мы завтракаем медленно, она говорит, что Рома звонил сообщить, что возвращается в столицу и завтра встретит её на вокзале. Вот и сказочке, как говорится, конец.

Это меня злит. А ещё не понимаю, как буду жить без Маши?

Вместо того, чтобы нормально поговорить, я трахаю её на любой свободной и пригодной для этого поверхности номера. Мне хочется, чтобы Маша поняла: ясделаю всё, что угодно, для неё. Я весь в ней. В любви к ней. Схожу с ума. Что со мной, блин, не так, а?

Дни утекают сквозь пальцы, и этот утёк. Вечером мы едем на метро в дом моих родителей. Идём в старый зелёный двор, держась за руки. Мы не обсуждаем визит заранее, хотя, может, и стоит.

Поднимаемся на пятый этаж, смотрю на Машу, прежде чем нажать на звонок. Она замирает на вдохе, когда мама открывает дверь.

–Ребята, проходите!– мама улыбается, а затем бросает через плечо.– Дима, они приехали.

Её улыбка ярче обычного. Маша попадает под пристальное внимание. И по виду мамы понимаю, что эта девочка ей понравилась.

–Заходи, милая,– она тут же берёт Машу в оборот.

Жму руку подошедшему отчиму и тоже улыбаюсь, смотря, как мама щебечет, уводя Машу в квартиру.

–Я очень рада, что у Дёмы проснулась совесть, и он, наконец, привёл такую прекрасную девушку к нам в гости.

Маша тихо смеётся и, конечно, краснеет. Безусловно, она смущена.

–А мы с тортиком,– кивает Маша на упаковку в моей руке.

–Ох, обожаю сладкое,– мама просит Диму взять торт.

–Маша, это моя мама Ольга и мой отчим Дмитрий,– представляю их друг другу, опуская отчества, а потом попадаю в мамины объятья.