и греби вправо. Ещё раз: право — это сторона, обратная левой, то есть туда, куда я сейчас пальцем показываю. Ферштейн? Андерстенд? Энтендер? Понимаешь, что я тебе говорю, или последние мозги тебе вчера отшиб? Вёсла в руки и хоп-хоп!

— Ах ты ж моя заинька! Ах ты ж моя умничка! Смотри, пацан, не совсем, значит, невменько твоя подружка, сообразила в этот раз, где право, где лево. Может, по свежей шишке на башке сориентировалась? Лево руля! Сейчас якорь закреплю и сменю тебя на штурвале. Всё, дальше тянем штатно. Можно отправлять завтрак верёвочной почтой. Приятного аппетита, Лысая Башка!

— А завари-ка ещё чайку, пацан! Спасибо нашей буксируемой, у нас теперь есть заварка, которая не создаёт ощущения кипячёных портянок. Не лучший чай из тех, что я пробовал, но терпимо. Я всегда был больше по кофе, но у вас его, похоже, вовсе нет. Не растёт, наверное. Меня первое время дико ломало, но потом ничего, привык к чаю. Теперь даже с удовольствием пью, как сраный англичанин какой-нибудь. Почему я так англичан не люблю? Паршивый народец потому что. Столько в моём мире через них неприятностей было — не сосчитать. Так и говорили всегда: «Англичанка, мол, гадит». Ну, и мне они поднасрали тогда в Африке конкретно. А мне только всё это стало понемногу нравиться! Жизнь белого мбваны в сердце Чёрного Континента имеет свои плюсы и минусы, факт, но тогда казалось, что плюсов больше. Благодаря Бангани я был неплохо обеспечен — копейки относительно тех доходов, что я ему приносил, но, чтобы быть богатым, пацан, денег надо не много, а больше, чем у других. На фоне поголовной африканской нищеты я был неприлично богат — жил в доме с кондиционером и ватерклозетом, мог принимать душ сколько хочу, не отказывать себе в еде, купаться на личном пляже и содержать красотку Мануэлу. Она, конечно, была слабоумной полуаутисткой, но в некоторых аспектах взрослых отношений, пацан, это ей ничуть не мешало. Мне даже начинало иногда казаться, что я ей не абсолютно безразличен, и может быть, однажды она оттает, выйдет из кокона игнорирования реальности. И окажется, что у нас есть что-то кроме постели. Фантазии, конечно, но это скрашивало мою жизнь хорошо оплачиваемой пустышки, болванчика, выдающего себя за фигуру. Нет, не только это. Я пил виски, курил сигары, гонял на байке, катался на яхте, одевался в лучших магазинах и обедал в лучших ресторанах. К такому привыкаешь, пацан. Сломалось всё в один миг — Банга как раз сидел у нас в гостиной, Мануэла несла ему кофе и лёд для виски, и тут бац — забегают два черномазых гаврика в военном и начинают палить в него из автоматов.

Я зашвырнул Мануэлу себе за спину, выхватил пистолет и пристрелил их к чёртовой матери. Белому мбване тогда считалось приличным ходить с большим красивым пистолетом, и я ходил. Дорогие часы — белая шляпа — блестящая пушка, аксессуары настоящего мачо. Признаться, это были первые мои покойники. Хоть я и корчил из себя «рюсски мафия босс», но убивать до тех пор не доводилось. Сомнительное удовольствие, пацан, лучше не пробуй. Когда я перестал блевать, Банга ещё был жив. Африканцы паршиво стреляют, но у этих руки были натурально из жопы — выпустив шестьдесят пуль на двоих, они попали всего двумя. Остальные достались столу, креслу и стене за его спиной. Я даже подумал, что выживет, но нет — двух попаданий, одно в живот, другое в грудь, ему хватило. Прежде чем помереть, босс успел рассказать, что его бизнес стал мешать англичанам, которые решили бодро продвинуть на местный оружейный рынок своих дилеров. В своей обычной манере они просто подкупили часть подручных Банги, чтобы те его завалили, но он завалил их первым, и счёл, что дело сделано. Однако, нет. Бангани узнал нападавших — они были из группы мелких ребелзов, достаточно тупых и жадных, чтобы не осознавать последствий. Того, что всех виновных зачистят вместе с семьями, родственниками, соседями и домашним скотом, свалят трупы в отхожую яму, зальют бензином и сожгут. Чтобы другим неповадно было…

— Что такое, пацан? Чего увидел, зоркий ты наш? Ого, встречное судно! Оказывается, мы не монополисты в речном транспорте. И как же он собирается с нами расходиться? Надеюсь, его агрорадиус уже реки. Дай-ка бинокль… Смотри-ка, теплоходик вполне габаритный. Как он с таким один управляется? Не набегаешься из рубки в машинное и обратно. Сигналит нам чего-то… Увы, я ваших флажных сигналов не знаю, у нас другие. Держи правее — если что, будем левыми бортами расходиться. Только не слишком к берегу жмись, мало ли что там в воду нападало… Глянь-ка, матюгальник у него! Ну-ка, чего скажет?

— Приветствую путешественников! — разнёсся над рекой усиленный мегафоном мужской голос.

Ингвар молча помахал рукой, понимая, что не докричится.

— Меня зовут Зорян! Я капитан и владелец плавучей лавки «Продажница»! Предлагаю меновой торг и обмен новостями! Моя конфликтная зона всего двадцать пять метров! Сейчас я встану на якорь! Подходите так, чтобы ваша зона не доставала! Протянем трос! Есть одежда, продовольствие, топливо, медикаменты, предметы обихода, ценная информация! Меняю что угодно на что угодно! Гибкий курс! Прямое общение! Есть радиоканал! Помашите, если согласны!

— Интересно, — буркнул Ингвар, — как он собрался трос на двадцать пять метров забрасывать? Товаров у нас нет, окромя разве что солёной рыбы, но поболтать, наверное, стоит. Он снизу идёт, хоть узнаем, что там с фарватером.

И замахал руками, как ветряная мельница. Встречное судно стало замедлять ход.

— Эй, лысая! У нас внеплановая остановка! Отцепляйся и греби к берегу. Потом обратно приплывёшь. На тросе ялик снесёт к тому кораблю, лови тебя потом… Стоп машина, пацан. Отдать носовой! Кормовой не надо, мы ненадолго.

***

— Ты не слишком близко? — закричал капитан «Продажницы». — У тебя тоже дистанция маленькая?

— Не волнуйся за меня, — заорал в ответ Ингвар.

— Если решишь напасть, то знай, у меня ещё два человека на борту. Механик и рулевой ночной вахты. Механик закрыт в трюме, а сменщик — в каюте, так что мы не пересекаемся и не кидаемся друг на друга. Но если что — я их выпущу! У меня тревожная кнопка есть! Втроём мы тебя уделаем!

— И на кой черт