Она невредимая летает перед грозным ликом твоим.

Я – птица! Ты – мой покровитель!

Когда Элиль перебирал жертвоприношения, за его работой обычно следил однорукий старик, воин – инвалид.

– Только попробуй что-нибудь в рот утянуть… Ох, я тебя огрею! – грозил он палкой. И повторял это раз двадцать за день.

Элилю надоели его угрозы, и он нагло, у стражника на виду отщипнул спелые виноградинки от огромной янтарной кисти и закинул в рот. Мутные глаза старика вспыхнул злобой. Он кинулся к Элилю, замахнувшись палкой, но мальчик даже не пошевелился, спокойно продолжал есть.

– Ах ты.., – старик покрутил палкой над головой, неожиданно взгляд его остыл. – Ладно, ешь. Голодаешь, наверное. Чего там, с этой каши. Правда, нельзя жертвоприношения есть… Это же богу Мелькарту… А, впрочем, все равно жрецы все сожрут.

С этими словами стражник сам потянулся к сосудам с жертвенным вином.

– Хорошее, из южных виноградников, – ласково погладил он пузатый кувшин с тонким длинным горлышком, воровато огляделся и залпом опорожнил, чуть ли, не половину. Закусил куском жертвенного сыра. Мысленно спросил у своей совести: хорошо ли он поступает? Совесть молчала, и он допил остатки вина, а пустой сосуд зашвырнул подальше в угол. – Давай заканчивай, – то ли попросил, то ли приказал старик. – Если кто-нибудь увидит нас за столь небогоугодным делом, и тебе и мне кнута не избежать.

После этого случая старик снисходительно относился к Элилю и разрешал ему воровать у бога Мелькарта, да и сам втихую прикладывался к жертвенному вину. Однажды, опорожнив очередной кувшинчик, он захмелел, подобрел и стал рассказывать, каким он раньше был сильным воином. Оказалось, старик не из Тира. Его родина – славный город Кадеш, что стоит на реке Оронте. Служил в войске правителя Итакамы. Ох, и жаркие были дни! Война разгорелась по всему Приморью. Правитель Библа Рибадди спорил за власть с правителем страны Амурру – Азиру. Мелкие князьки примыкали то к одному, то к другому. Власть Та-Кемет22 ослабла. Давно все забыли про опустошительные походы Тутмоса23. А с севера угрожал Суппилулиума – правитель Великой Хатти. Сколько пережил он славных сражений. За Итакаму бился пешим, потом перешел к Азиру в колесничие. Под Тиром в бою он получил палицей по голове, свалился с колесницы и сломал ногу. Колесом ему раздавили руку. Вот так, он из отважного воина превратился в калеку. Его вылечили жрецы Мелькарта. Воевать он уже не мог, да и работник без руки из него не получился бы. Так и остался при храме. На родине старика давно забыли. Жены у него никогда не было – кому нужен безрукий, хромой, нищий – и детей, соответственно, нет. Даже Элилю стало жалко отставного вояку.

Старик, допив очередной кувшинчик жертвенного вина, усмех-нулся:

– Мелькарт пока терпит нас. А, впрочем, воровство в Тире не является грехом. Здесь все друг у друга воруют. Торгаши – что с них взять. Остров – одни скалы. Тут ни сеять, ни скот водить нельзя. Одно занятие – торговля. Только, я тебе скажу: торговля – это не благородный труд. Она из человека делает жадную скотину без чести и совести.

– И как Боги такое выносят? – удивился Элиль.

– Какие прихожане – такие и Боги, – скривился старик.

– Расскажи про Мелькарта, – попросил Элиль.

– Про Мелькарта. – Старик пожал плечами, обдумывая, с чего лучше начать. – Его родила Богиня Иштар то ли от бога Неба, то ли от упавшей звезды – кто как трактует, – повел повествование он, задумчиво прищурив один глаз. – По приданию, это Мелькарт научил людей строить корабли и ловить рыбу. А ты заметил, в какую чудесную пурпурную ткань одеваются богачи. Бог Мелькарт научил хананян добывать краску из раковин. Окрашенная в пурпур ткань высоко ценится по всему миру. За рулон, побывавший в чане с краской три раза, можно выменять дом или хорошую упряжку с колесницей.

– А подвиги какие-нибудь Мелькарт совершал? – допытывался Элиль.

– Конечно, – кивнул старик. – Как же такое может быть: Бог – и не совершил подвигов. Да ты и сам мог видеть в храме картины на стенах, где Мелькарт сражается с семиголовым змеем, с огромным львом, конем с человеческой головой, с получеловеком-полубыком, с подзем-ным трехголовым псом… Много всяких подвигов он совершил, защищая человечество. А еще ходит легенда о городе Гадасе. Этот город так же основал Мелькарт и тоже – на острове. В городе есть огромный храм, полный золота и слоновой кости. Так вот, правитель соседнего государства Тартесса по имени Ферон позарился на золото храма. Он собрал большой флот и решил ограбить Гадас. Гадасцы храбро сражались, но их корабли оказались не столь прочными, как у Ферона. Им грозило поражение. Тогда гадасцы взмолились Мелькарту, прося помощи. И вдруг на носу у каждого корабля гадасцев появился лев. Львов не брали стрелы, и не жег огонь. А своим громким рычанием они совсем запугали корабельщиков Ферона. Потом с неба спустился сам Мелькарт и возглавил флотилию Гадаса. От его глаз исходили лучи, подобны солнечным. Под огненным взглядом бога вскоре вспыхнули вражеские корабли и все сгорели.

– Но зачем такому справедливому богу-защитнику приносят в жертву младенцев? – не понимал Элиль.

– Легенды говорят, что в конце земной жизни бог Мелькарт сражался с владыкой моря Йамом. Тот топил корабли торговцев и все добро забирал себе. Конечно же, Мелькарт победил владыку моря, загнал его в глубину, как огрызающуюся лисицу в нору, но очень ослаб. Сил у него осталось, что у ребенка. Какой же из него защитник? Тогда он спросил совета у бога-целителя Цида. Тот подсказал ему очиститься в подземной огненной реке. Переплыв через море, Мелькарт нашел место, где огненная подземная река вырывалась наружу и застывала, образуя высокую дымящую гору. Он поднялся к вершине и бросился в жерло. Искупавшись в огненной реке, он возродился в новом облике и стал еще могучее. Вот и младенцев кидают в жерло алтаря, напоминающего ту огнедышащую гору. Ты видел алтарь возле храма. Младенцы, сгорев, возрождаются в невидимых защитников горожан и спутников Мелькарта.

– Хочешь сказать, что под храмом есть вход в подземную реку? – с сомнением спросил Элиль.

Старик захохотал, обнажая десна с редкими желтыми зубами.

– Это большая тайна, но под алтарем находится обыкновенная печь, которую в праздник Мелькарта разжигают посвященные жрецы. – Вдруг старик нахмурился и придвинулся к Элилю, угрожающе прошептал: – Только не вздумай даже виду подать, что знаешь об этом – убьют сразу.

Первый жрец храма часто находился в разъездах. Когда возвращался, обязательно приходил взглянуть на Элиля.