– Значит, вон та в лиловом? Ну что ж. – Мефистофель задумчиво обозрел объект и посопел большим носом. – Ей за тридцать, и это плюс.

– Но я думал… Она не выглядит на тридцать!

– Мальчишка, ты просто не знаешь, куда смотреть. Это совершенно не важно! У нее прекрасное тело, так какая разница? Но вот посмотри: ее прическа не растрепалась, несмотря на ветер на улице. Значит, она залачена намертво. Она ест очень аккуратно… Слишком аккуратно, не хочет стереть помаду. А что она там ест? Тебе видно?

– Не очень… Что-то зеленое.

– Так я и думал. Трава, мой друг, трава. И пьет воду. Даже если тебе удастся затащить ее в постель, она будет думать только о том, чтобы ничего от тебя не подцепить, не помять вещи, не порвать колготки, и ей плевать будет на тебя и твое удовольствие. Не факт, что она сама сможет его получить.

– Господи, я так скоро импотентом стану. Ну, хорошо, а вот с кем бы ты хотел оказаться в койке? Впрочем, что это я? У тебя же целый гарем…

– Не говори глупости… Кроме того, они так меня утомляют, знаешь ли. Это не столько гарем, сколько детский сад. Ты не представляешь, как это тяжело: выслушать, поругать, пожалеть, пожурить, поощрить. Черт, я устал от этих девиц! Впрочем, среди них есть талантливые, да… Ты слышал стихи Ники?

– Нет, и не жажду. Она похожа на наркоманку. Ты уверен, что девочка не колется? Она просто голубого цвета и так худа, что не знаю, как она и гитару свою таскает.

– Нет-нет, она не колется и не нюхает. Но у нее анорексия. Бедняжка почти ничего не ест. Представь, в прошлый выходной дело дошло до скорой помощи…

– Слушай, избавь меня от подробностей. Мы вроде как говорили о женщинах.

– Ах, ну да, ну да. Так, посмотрим… Пожалуй, я возложил бы свои надежды на ту, во-он за тем столиком. Смотри, она темноволоса, а кареглазые и темноволосые всегда более темпераментны, что бы там ни говорили про блондинок. Она неплохо одета и накрашена, и значит, хочет быть привлекательной для нас. Она ест с аппетитом и, судя по фигуре, вообще любит поесть. Это тоже неплохо, потому что человек себя балует и умеет получать удовольствие от животных процессов. Ибо еда, друг мой, как и секс, наследие наших животных предков. Так, наблюдаем. Посмотри на ее рот. Он большой и чувственный, губы полные, хотя всю помаду она давно слизала. Ага, облизываем пальцы – чудесно, неужели тебя не возбуждает это зрелище? Сочетание черного и красного в одежде также намекает на повышенную сексуальность. А уж какое декольте… Может, пойдем познакомимся? Я уже готов.

– А как же твой гарем?

– Ну что ты, право, заладил? Переживут.

– Давай еще понаблюдаем.

– М? – Мефистофель с готовностью принялся разглядывать женщин.

Фауст тоже. Некоторое время он и правда пытался проникнуться чувством к пышной брюнетке, которая так понравилась его учителю, но почему-то показалась ему… чересчур. «Должно быть, я ханжа», – думал он, поеживаясь от картины, которая возникла перед глазами: он лежит нагишом на большой круглой кровати (почему круглой?), а брюнетка сидит сверху и подпрыгивает. Ее пышная грудь тоже подпрыгивает, а потом она ложится на него… Фаусту стало душно. Пожалуй, надо присмотреться к другим присутствующим дамам. Не может быть, чтобы среди стольких женщин не нашлось одной, которая зацепила бы его. Должен найтись человек, вернее, красивая женщина, которая захочет разделить с ним радости качественного и ни к чему не обязывающего секса.

Меж тем за одним из столиков в этом зале сидели две подруги, и Кира выговаривала Дуське:

– И что ты вся свернулась в фигу? Еще под стол залезь. Или тебе холодно?

– Да нет. Нормально.

– Тогда сними эту хламиду и сядь как следует.

– Почему это хламида? Это палантин, авторская, между прочим, работа. Стиль «яга».

– Понятно, думаешь, что ты Баба-яга, и потому горбишься?

– Ты просто как моя мама в детстве: «Сядь как следует, локти со стола убери, ложку из чашки вытащи и положи аккуратно на блюдечко», – огрызнулась Дуська.

– Ой, вот не надо про маму. Не надо черта к ночи поминать… прости, конечно, это я больше про свою маман. И вообще жаль, что Рина не смогла с нами пойти, правда? Столько планировали этот девичник – и вот на тебе, свалилась с ангиной.

– Ничего не поделаешь, – философски отозвалась Дуська. – Ангину нужно просто пережить. Дома, в кроватке и с лекарствами.

Рина позвонила сегодня утром, долго хриплым голосом извинялась и сказала:

– Девчонки, я просто не могу встать: голова кружится и вообще слабость ужасная.

Девчонки посочувствовали, но заказанный заранее столик решили не отменять и теперь сидели вдвоем.

– Тебе скучно со мной? – спросила Дуська, жалобно поникнув хрупкими плечами.

– Не говори глупостей! – рявкнула Кира так, что подруга вздрогнула и взглянула на нее испуганно.

– Прости, – тут же повинилась Кира. – Не сердись. Знаешь, я подумала… раз уж мы с тобой вдвоем, давай оторвемся.

– В смысле?

– В смысле снимем мужиков.

– Ой, нет, я не хочу…

– А зря, – пожала плечами Кира. – Не обязательно же сразу в койку падать. Но флирт, знаешь ли, иногда оживляет существование и позволяет неплохо повеселиться. Но раз ты не хочешь…

– Да ладно. Ты права. Давай веселиться. – Дуська решительно выпрямилась, повела плечами, сбрасывая палантин. Потом закинула ногу на ногу и обвела зал томным взглядом из-под полуопущенных ресниц.

Ее движение привлекло внимание Мефистофеля, и он принялся разглядывать девушку. Фауст хмыкнул.

– Опять на малолеток потянуло? – не без язвительности спросил он.

– Не говори глупостей! Ей не меньше двадцати пяти!

– А выглядит на восемнадцать от силы.

– Это типаж такой. А тебе нравится ее подруга?

Фауст оглядел стройную, дорого одетую и стильно подстриженную блондинку. Они встретились взглядами. Блондинка вопросительно выгнула бровь, и Фауст чуть склонил голову, вложив в улыбку все имеющееся обаяние.

– А вот и наши кавалеры, – сказала Кира.

– Как, уже? – всполошилась Дуська, испуганно оборачиваясь.

Кира же встала и направилась к диванчику ожидания.

– Ну что же вы, ребята? – сказала она, остановившись перед Фаустом и Мефистофелем. – Мы столик уже заняли, а вы нас и не заметили?

– Боже мой! – Мефистофель вскочил. – Простите нас великодушно! Это потому, что сегодня вы так ослепительно прекрасны! – Он со вкусом поцеловал Кире руку, и они вместе прошли к столику, провожаемые понимающим взглядом мэтра.

Когда все уселись и официант, разложив меню, удалился, Кира сказала:

– А теперь давайте знакомиться.