Тем временем действие на сцене шло своим чередом. Неожиданно англичанка со звериным ревом высоко подняла меч обеими руками и попыталась опустить его на голову ирландки. Однако та успела отскочить и несколько мгновений балансировала на кончиках пальцев, дабы не упасть. Лезвие меча, едва не задев ее нос, скользнуло по обнаженной руке, которой она инстинктивно попыталась защититься от удара, и глубоко порезало предплечье.

— Стой! — крикнул рефери, бросаясь между дуэлянтками и пытаясь оградить окровавленную ирландку от ее пришедшей в раж соперницы.

Половина зала взорвалась ликующими воплями. На сцену обрушился целый ливень монет, адресованных толстухе, которая еле успевала их подбирать и прятать за корсаж.

— Ваше пари, похоже, выиграно, — чуть насмешливо проговорил Ревуа. — Повезло! Ведь, насколько я помню, в начале этого вечера у вас в кармане лежало всего двадцать соверенов!

— Но я не ожидал кровопролития, — буркнул Джек и нахмурился.

— Что ж, эти потаскушки привыкли, когда их бьют, — возразил Эйлан. — Иногда даже кнутом. Сейчас они калечат друг друга. Но это все же лучше, чем видеть их валяющимися на полу вдребезги пьяными.

Джек промолчал.

Пока младшей дуэлянтке оказывали помощь, на сцену поднялся один из зрителей и поднес толстой блондинке большую кружку пива. После чего рефери объявил о продолжении поединка.

Теперь в руках соперниц заблестели кинжалы, которыми они намеревались отражать удары. Женщины вновь стали кружить по сцене, поливая друг друга самыми грязными ругательствами и стараясь при этом вызвать побольше смеха в зале.

Теперь англичанка, на которую Дарлингтон сделал ставку, казалось, могла без особого труда расправиться с соперницей. Это означало, что он пойдет домой, разрешив свои финансовые проблемы. Но Джек сгорбился, опустил голову, и его пальцы вновь начали отбивать дробь на коленках. Ему было не по себе.

А две женщины продолжали безжалостно избивать друг друга, уже не обращая внимания на то, что их корсажи пропитались кровью, потом и грязью. Когда рефери предложил соперницам в третий раз возобновить поединок, ирландка замешкалась, расслабляя бинт на раненой руке. Воспользовавшись возможностью, англичанка ринулась на нее, норовя нанести удар. Ирландка подняла голову и, увидев соперницу, несущуюся на нее с мечом в вытянутой вперед руке, подняла щит и изогнулась, чтобы избежать смертоносного острия. Но удар вонзившегося в щит меча оказался настолько сильным, что женщина отлетела далеко за кулисы. Парусиновый задник сомкнулся над ее головой.

Англичанка бросилась вслед за ней и что было сил ударила плашмя мечом по запутавшейся в парусине голове соперницы. Ирландка вскрикнула и упала. Но парусина оказалась плотной и очень толстой. Это спасло ирландку. Удар лишь на мгновение оглушил ее.

Англичанка же решила, что победа уже одержана. Она отбросила в сторону свое оружие и, выйдя на авансцену, торжествующе подняла руки, готовясь принимать поздравления.

Тем временем несколько ассистентов бросились за кулисы помогать несчастной ирландке. После того как дуэлянтку подняли на ноги, она несколько мгновений стояла неподвижно, медленно поворачивая голову из стороны в сторону. И вдруг, сорвавшись с места, безоружной бросилась на соперницу. Обе женщины упали. В ту же секунду ирландка уперлась коленом в толстый живот англичанки и, схватив ее за волосы, принялась бить затылком о пол. Кровожадная публика взревела от восторга.

Англичанка, задыхаясь, некоторое время лежала под своей соперницей, подобно перевернутой на спину черепахе. Потом собралась с силами и отчаянно крикнула:

— Сдаюсь!

Казалось, потолок зала вот-вот рухнет от триумфальных воплей одних и изумленных других. Джек понял, что совершил ошибку, но в тот момент он не думал о деньгах. Его потряс молящий, полный отчаяния взгляд проигравшей дуэлянтки. Он перегнулся через борт ложи и швырнул поверженной англичанке горсть золотых монет — все двадцать без малого соверенов, которые еще оставались в его кармане.

— Да вы с ума сошли! — воскликнул Ревуа. — Ведь она только что сделала вас нищим!

— Черт побери, Джек, — откликнулся Эйлан, — не слишком ли высока цена за демонстрацию щедрости?

Но в голосе молодого человека звучало восхищение.

— Вы мне льстите, — вкрадчивым голосом ответил Дарлингтон, глядя на рассыпанные по сцене остатки своего недавнего богатства.

Когда Джек вышел из ложи, он испытывал чувство человека, бросившегося вниз головой с крутого обрыва. Он разорен… Остался без гроша в кармане… Да, все это так. Но почему же он улыбается?..

— Ты наблюдал за боем? — крикнул Джек поверх голов покидавшей театр публики.

Сьюбери утвердительно кивнул и, протолкавшись сквозь толпу, бросился к Дарлингтону, широко раскинув руки.

— Мне удалось пристроиться на галерке, милорд, — объяснил Сьюбери, останавливаясь, как положено, в двух шагах от хозяина и тяжело дыша. — И я с нетерпением ожидал победы выбранной вами женщины.

Джек подошел к карете и, поставив ногу на подножку, обернулся к верному слуге:

— Выбранной? Это какой же?

Улыбка на лице Сьюбери стала похожа на лунный свет, льющийся с темного полуночного неба.

— Женщины с солнцем в волосах и сердцем льва. От нее просто исходило божественное сияние. Кто бы мог в этом усомниться?

— Любой, чей взгляд затуманен французским коньяком, — усмехнулся Джек.

— Разве ваше сиятельство поставили на ее соперницу? — спросил Сьюбери, и на его всегда бесстрастном лице появилось выражение крайнего удивления.

Невольное напоминание о поражении встревожило Джека, словно камень, брошенный в спокойную водную гладь.

— Урок поучителен, — не без раздражения ответил он. — И стоил он мне двадцати тысяч фунтов.

— Но это же приличная сумма! — сокрушенно вздохнул Сьюбери.

— Состоящая из монет, позолоченных Адонисом.

— Милорд! Виконт Дарлингтон! — раздался чей-то голос. Джек медленно повернул голову, почувствовав вызов в интонации, с которой было произнесено его имя.

— Лорд Пристли, — узнал он низкорослого, крепко сложенного человека средних лет.

Впрочем, узнать его было нетрудно по безобразному носу, сплющенному еще в двенадцатилетнем возрасте ударом железной двери. В Лондоне за ним закрепилась слава заядлого скандалиста и хулигана.

— Ведь вы виконт Дарлингтон, не так ли? — спросил стоящий рядом с Пристли молодой человек, явно моложе его.

— Я вас не знаю, сэр, — ответил Джек, смерив его ледяным взглядом.

Молодой человек слегка покраснел и поспешил представиться:

— Меня зовут Альфред Эшвуд. Я кузен лорда Лавлейса и участвую во всех его делах.

— Понятно, — ответил Джек тем же холодным тоном. Видя, что Джек не намерен что-либо добавлять к своей краткой ремарке и даже глазом не повел, Пристли, громко прокашлявшись, сказал: