— Ты нарочно это сделал!

— Что?

— Не притворяйся невинным, — огрызнулась она. — Ты ведь знал, что твоя мать поселит нас в одну комнату.

— Напротив, я был уверен, что она последует старомодным правилам и поместит нас в противоположных концах виллы, — возразил Анжело. Я же говорил, она невероятно проницательна. Наверное, почувствовала, как ты меня хочешь.

Натали сверкнула глазами:

— Я не стану делить с тобой постель!

— Ладно. — Анжело начал расстегивать рубашку. — Можешь спать на полу.

— Что ты делаешь? — нахмурилась она.

Анжело вытянул рубашку из-под ремня.

— Переодеваюсь, — ответил он.

Глаза Натали были прикованы к его плоскому животу. Он выглядел потрясающе — мужественный, подтянутый, восхитительно мускулистый, загорелый и полный жизненной силы. Натали развернулась и уставилась в окно, на пейзаж в саду.

— Почему ты позволил родителям думать, будто сам разорвал наши отношения пять лет назад? — спросила она.

— Не хотел, чтобы они разочаровались в тебе, — ответил Анжело. Я их единственный сын, родители иногда могут реагировать странно.

Натали обернулась. Теперь на нем было только черное белье. Внутри у Натали все сжалось от жадного желания. Когда-то она целовала и пробовала на вкус каждый дюйм этого тела… Она задрожала от воспоминаний о его прикосновениях. По позвоночнику пробегал ток, внизу живота тянуло. Под взглядом Анжело Натали резко втянула воздух. Он тоже думал об их яростной страсти?

— Я не ожидала, что ты возьмешь вину на себя, — сказала она. — Мне не стыдно признавать, что это я разорвала отношения. Я была слишком молода, чтобы выходить замуж.

— Боюсь, моей матери этого не понять, — пожал он плечами. — Ей едва исполнилось шестнадцать, когда она влюбилась в отца. С тех пор мама не смотрела на других мужчин.

— А отец ей верен?

— Почему ты спрашиваешь? — нахмурился Анжело.

Натали пожала плечами:

— Они уже давно вместе. Мужчины нередко смотрят на сторону.

— Мой отец серьезно относится к своим клятвам. Он следует по стопам деда.

— А ты, Анжело? — спросила Натали. — Ты тоже пойдешь по стопам своих почтенных предков или собираешься получать необходимое на стороне, если я не соглашусь на близость?

Анжело подошел и остановился прямо перед ней, так близко, что она чувствовала, как всем телом подается навстречу. Сердце ее отчаянно билось, и от его ударов кружилась голова, дыхание становилось неровным. Анжело положил теплую ладонь ей на затылок, и это прикосновение вызвало поток восхитительных ощущений.

— Зачем ты борешься с собой? — спросил он.

Натали поджала губы:

— Я борюсь с тобой, а не с собой.

Его пальцы зарылись в волосы Натали, вызывая электрические искры.

— Мы оба хотим одного и того же, — произнес он. — Близости, связи, удовлетворения…

Натали чувствовала: решимость все дальше ускользает от нее. Почему он такой красавец? Почему у него такие завораживающие карие глаза? Почему у него такие поразительные руки и такой искушающий рот?

Почему он не забросит ее на плечо, как пещерный человек, чтобы отнести на кровать и насладиться ее телом?

Нельзя было понять, кто первым преодолел расстояние между ними. Внезапно она почувствовала его возбуждение у своего живота. Это все равно что поднести спичку к вороху сухой соломы: огонь вспыхнул у нее под кожей. Он обжигал все нервные окончания — от макушки до кончиков пальцев на ногах.

Их губы встретились в сражении, в котором не было ни доли романтики или нежности. Это была страсть — первобытная, отчаянная, которая высвободилась наконец после слишком долгого сдерживания.

Натали ощущала прикосновения его губ как ожоги. А потом его язык напористо прорвался через ее губы, и в ответ у нее все внутри затрепетало. Их языки сплелись, сражаясь за превосходство, но Анжело не сдавался. Натали чувствовала твердость его зубов, даже ощутила вкус крови, но не знала, чья она. Она жадно, бесстыдно пила его вкус, из ее горла вырывались тихие стоны.

Анжело прижал Натали к себе, одной рукой бесцеремонно стягивая ее топ, чтобы добраться до груди. Болезненно тугой сосок потерся о его ладонь, и Натали охватила волна желания, сосредоточившаяся в пульсации между ног.

Он продолжал упорно целовать Натали, завоевывая ее рот каждым чувственным движением. Губы у нее опухли, но ей было все равно: она целовала в ответ с той же страстью, прихватывала зубами и ласкала языком. Вкус Анжело был точно такой, как она помнила: мятный, свежий и потрясающе, пьяняще мужской…

Анжело оторвался от ее губ, чтобы взять в рот сосок, обводя его языком, пока Натали не выгнула спину от удовольствия. Она уже ощущала дрожь внутри, растущее напряжение, так что она готова была умолять Анжело освободить ее от восхитительной мучительной боли.

Оторвавшись от ее губ, тяжело дыша, он приказал:

— Скажи, что хочешь меня!

Всплеск гордости выдернул ее из-под очарования чувственности.

— Я тебя не хочу! — солгала Натали. Она попыталась отодвинуться, но Анжело крепко ее держал. — Убери от меня руки, — процедила она сквозь стиснутые зубы.

Анжело плавно провел ладонями вниз по ее рукам и обхватил запястья.

— Ты придешь ко мне, как приходила в прошлом. Я слишком хорошо тебя знаю.

— Ты совсем меня не знаешь, — заявила она. — Ты знаешь мое тело, но ничего не знаешь о моем сердце.

— Потому что ты никого к нему не подпускаешь, — ответил Анжело. — Ты всех отталкиваешь. Твой отец рассказывал, как ему с тобой трудно.

— Ты обсуждал меня с моим отцом?!

Руки Анжело выпустили ее запястья.

— Мы пару раз разговаривали, — признался он.

— О чем?

— Я просил благословения на наш брак.

Натали презрительно фыркнула:

— Как патриархально! И лицемерно! Ты ведь не позволил бы такой мелочи, как разрешение моего отца, помешать тебе получить желаемое, правда?

— Я думал, так будет правильно, — сказал Анжело. — Я предпочел бы встретиться с ним лично, но он был в деловой поездке.

Натали могла представить, как выглядела эта поездка: последним «проектом» отца была высокая блондинка с грудью настолько пышной, что на ней можно было расставить сервиз для ужина.

— Уверена, он без колебаний передал меня в твои руки, — усмехнулась Натали. — А он не предложил заплатить тебе за избавление?

Анжело по-прежнему смотрел на нее в упор.

— Мы также обсуждали ситуацию с Лакланом, — сказал он.

— И что, отец предложил отсрочить свои дела, чтобы помочь Лаклану разобраться с ситуацией?