- Мас… тер Брист! – я подхватила юбки, дыхание сбивалось, но я все же догнала его.

- Что такое, Ильсара? – холодно поинтересовался он, - что вам не спится в такую рань?

- Там… там…

- Что?!!

Он, словно почувствовал, что я уже была не в состоянии говорить. Вцепился мне в плечи, несколько раз тряхнул.

- Да чтоб вас… говорите! Не молчите!

- Там… - и внезапно слезы хлынули из глаз, и я разрыдалась в полный голос, - там… девушка… убитая-я-я-я… В… уборной.

Он несколько мгновений смотрел на меня совершенно безумным взглядом, а затем… Я почему-то думала, что он меня бросит здесь, в этом сумрачном коридоре, но вместо этого он попросту перебросил ревущую меня через плечо и широким шагом двинулся вперед.

- Тише, тихо-тихо! – я едва понимала, что он мне говорит.

А он все тащил меня вверх по лестнице, и я видела широкие каменные ступени, отполированные сотнями подошв.

- Ильса! – все вокруг меня снова крутанулось, и Брист резко поставил меня на ноги. Оказалось, что я уже около нашей с Габриэль комнаты.

- Посмотри на меня, ну?

Уставилась в темные глаза наставника, хотя все плыло и кружилось.

Он стиснул мое лицо в ладонях.

- Успокойся. Успокойся, тебе уже ничего не угрожает, слышишь меня? Сейчас ты вернешься в постель и будешь там лежать до того, как вас с Габриэль позовут на завтрак. Поняла?

Задыхаясь и всхлипывая, кивнула.

Ноги не держали. Я вцепилась в руки наставника и попросту повисла на нем, словно из меня разом вынули все кости.

- Ильса-а-а, - выдохнул он, - пожалуйста. Дойди сама до кровати. Пожалуйста.

- Девушка… - я заглянула ему в глаза, - кто ее?..

Он дернул щекой.

- Не знаю. Но в любом случае, сейчас твое место – в комнате. Понятно?

Я торопливо закивала. А мастер Брист, придерживая меня под локоть, распахнул дверь и буквально затолкал меня внутрь.

- И Габриэль пусть не выходит, - бросил напоследок, - будем разбираться.

…Он ушел. А я съехала по стенке на пол и разрыдалась. Перед глазами все еще стояло жуткое лицо той девушки, испуганное и одновременно застывшее в вечности. Несчастные останки, которые мы все оставляем земле.

- Ильса? Что с тобой? – мягкие руки Габриэль обняли за плечи.

Она опустилась рядом на колени, испуганно заглядывая в глаза.

- Это ар Мориш? Или кто? Кто тебя обидел?

- Нет, - я размазывала слезы по щекам, - нет… Габ… там девушку убили.

На завтрак нас все же позвали. К тому времени я немного успокоилась и хотя бы не ревела навзрыд, но веки все равно были опухшими и краснючими, а сами глаза пекло. У меня такое и раньше случалось, когда много и долго плакала.

В трапезной было людно. Оказалось, что будущих сноходцев набралось столько, что все скамьи вдоль широких столов были заняты. Охрана в легких черных латах прохаживалась у окон и дверей, меж столов суетились подавальщицы с подносами. А в самом конце зала стоял, заложив руки за спину, блондин с кровавыми глазами, Кодеус Клайс. Высокий и широкоплечий, он был облачен в черный бархат, ни проблеска, и я невольно залюбовалась, как совершенно белые, почти серебристые волосы волной легли на плечи. Пошарив глазами по залу, я заметила и наставника Бриста, который что-то горячо обсуждал с мастером привязки, Гвейлой Шиниас, а братья Шезми тоже беседовали, стоя в противоположном углу, их я нашла легко – кроме них, рыжих не было.

Девушки завтракали отдельно от парней, Габриэль решительно потащила меня на «женскую» половину, но я все-таки ухитрилась выхватить взглядом и Альберта, и ар Мориша. Они сидели порознь: ар Мориш – в окружении тех же припевал, которые гнались за мной вчера, а Альберт – с краю, на отшибе. Было видно, что он один, и даже не пытается ни с кем завязать знакомство. А может быть, его неподвижная половина лица отпугивала желающих подружиться. Он ведь и в самом деле улыбался так, что мурашки по всему телу и неприятный холодок в животе, словно маленькая ледышка. Еще один взгляд в сторону ар Мориша, и я поняла, что его герцогство меня тоже заметил, скривился, словно гадость разжевал. Нос у него был изрядно распухшим и походил на молодую розовую картофелинку, а под глазами растекся черный фингал.

«Так тебе и надо», - позлорадствовала я. Вспомнила, как он меня хватал своими мерзкими руками и невольно передернулась.

Ар Мориш быстро огляделся и показал мне неприличный жест.

- Да идем же, - шикнула Габриэль, тем самым прерывая нашу молчаливую перебранку.

Но я не удержалась и вернула тот же жест его герцогству, да еще и язык показала. А потом, гордо выпрямив спину, словно королева прошествовала за Габриэль, к свободным местам.

Завтрак оказался королевским. Давали овсяную кашу, сваренную на молоке, с солнечно-желтым кусочком масла, белую булку, присыпанную маком, и большую кружку сладкого компота из ревеня. Вспоминая, как давилась по утрам вчерашними объедками, я быстро подобрала все до крошки и посмотрела на Габриэль, которая уныло ковырялась ложкой в своей тарелке. Она наморщила носик, посмотрела на меня печальными глазами обиженной лани.

- Я к такому не привыкла, - прошептала Габриэль, - дома на завтрак всегда подавали яйца всмятку, ветчину, выпечку… Наша повариха такие пирожки всегда делала, просто прекрасные. С вареньем, и с засахаренными лимонами… А не вот это все.

- Если ты не будешь, то я доем, - тут же вмешалась девушка, которая сидела по другую сторону.

Она наклонилась к столу, заглядывая в лицо Габриэль, и я увидела довольную округлую физиономию, хитрые глубоко посаженные глаза, брови домиком и маслянисто блестящие полные губы. Волосы у этой девушки были темно-каштановыми, гладко зачесанными и заплетенными в тонкие косички – мышиные хвостики.

- Меня зовут Аделаида, - с достоинством представилась она, - так что, можно я твою порцию съем? Ну, если ты не будешь?

Габриэль вздохнула и подвинула свою тарелку новой знакомой, а я решила, что в следующий раз сама съем порцию соседки. Почему-то после житья у матушки мне постоянно хотелось есть. А вдруг здесь на обед что-нибудь вкусненькое приготовят?

- Если что, - значительно сказала Аделаида, - я была соседкой бедняжки Мелли. Ну, той, которую убили.

И бодро застучала ложкой по тарелке.

Габриэль поглядела на нее осуждающе, затем обхватила тонкими аристократическими пальцами кружку и принялась просто пить компот. У меня же упоминание об убитой напрочь испортило аппетит. Перед глазами снова стояла кровавая лужа, и взгляд несчастной, устремленный в никуда.

- Ты так спокойно об этом говоришь, - сказала я, - тебе ее не жаль?

Аделаида глянула на меня, наклонившись к столу, и в ее блестящих глазах-бусинах мелькнула такая живая ненависть, что я невольно отшатнулась.