Даже её звероподобный брат чувствует это. Мне иногда кажется, что они даже ждут этого. Ведь Людмила, не является их светом. Она просто часть их семьи.

Но я выполню свое обещание. Даже если она умрёт. Это логично, так как нету смысла жить без неё. Несколько лет, несколько лет счастья. Это неплохо. К тому же, наверно будет правильно, если я расплачусь, за то, что погубил её. Но я повторюсь, я просто не могу иначе. Ведь она моя первая и единственная любовь. Другой вопрос, что её любовь другая. Увы, увы, увы, замкнутый порочный круг.

О уж эта первая любовь. Первая любовь молодого человека к несчастной дочери, случайно увидевшим, как её отец убивает очередную жертву. Первая любовь армянской женщины к русскому мужчине с маниакальным расстройством, заставившим её покинуть родину и искать убежище здесь. Первая любовь дочери к своему отцу, заставившая её выйти за меня замуж и остаться со мной, лишь я молчал о убийстве . Порочный, порочный круг, связанный самым крепким чувством.

Но я всё равно счастлив. Ведь если бы не эти события, я бы никогда не смог прожить эти пять со своим медленно затухающим светом. Без которого все впустую. Именно поэтому я и принёс последний подарок, взял часть грехов её отца и брата на себя, я просто отдал им свой счастливый билет.

Следователь

Выкурив сигарету, Савелий аккуратно поднёс спичку к листку бумаги. Загорелся он хорошо, как будто был создан исключительно для этого. Теперь он был не нужен, так как дело было закрыто. И если он бы попал в руки другому следователю, не обязательно бы возник вопрос, почему он не стал работать над потенциальным убийцей.

Савелий снова посмотрел на падающий снег. Нет, все пойдет по его сценарию. Особенно теперь, когда он знает кто на самом деле убийца, когда он сможет закрыть его следующим и повысить и без того рванувшуюся вверх премию.

Нужно лишь чтобы убийства продолжились, чтобы он смог утереть нос местным и Ереванским коллегам, которые столько лет не могли найти настоящего убийцу. Он вытащил ещё одну сигарету.

Да. Вдовец сознался. Это хорошо. Он прикрыл семью и взял на себя серию убийств. Но остальные, увы, на него не навесить. Для них нужен Миша, с его неистребимой жаждой убивать. Потапов выдохнул облако серого дыма. Странно, неприятный, дым согревал, а красота зимнего вечера, наоборот, заставляя мёрзнуть.

Шатун

Глава первая

Я не мог оторвать глаз от кровавого снега. Казалось, он притягивает, обладает собственной волей. Словно это магнит с элементами крови, шерсти и небольшими кусками вырванного собачьего мяса – единственного, что осталось от Саши и Каганыча – здоровенных алабаев, карауливших в ту ночь.

Спокойные, уравновешенные, примерно в рост среднего человека, они крайне редко лаяли, больше полагаясь на собственную силу и мощь. А ещё они никого не боялись и никогда не отступали, вступая в бой даже с матерыми волками.

– Кто же это мог сделать? – тихо спросил инженер Савелий, нервно доставая сигарету. – Это же двоих за раз вот так утащить. А ведь я даже лая не слышал.

– Я тоже, – заметил я и почему-то сразу подумал, что, кроме сигнальных ракет, у нас ничего из оружия и не было, разве что петарды на Новый Год. – Как ты думаешь, кто это был?

– Медведь. Кто ж ещё может двоих утащить? – нервно ответил Сава, пытаясь разжечь огонь на ветру, правда, у него это не получалось – спички тухли одна за другой.

– Мишка, пожалуй, большой. Смотри вон, какая лапа, – сказал я и указал на огромный след, четко прорисованный на свежевыпавшем снеге. – Я, конечно, не зоолог, ну тут как минимум килограмм четыреста, не меньше.

– Господи, это ж надо! Что же это за тварь такая, да ещё в мою вахту, – начал причитать Савелий, выкинув сигарету. – Надо срочно вызывать материк.

– Никого не надо вызывать, – раздался голос сзади.

Я повернулся и увидел Семена, как обычно, спокойного и слегка прищуренного. Семен был из местных и на нашей стройке занимался собаками. Раньше он, кажется, работал егерем, но после сокращения перешёл к нам. Мужик был высокий, поджарый, немногословный. Часто уходил в лес и, бывало, задерживался там на пару-тройку дней. Платили ему хорошо и, как я понял, он даже старался нам понравиться.

И, тем не менее, несмотря на всё это любезное поведение, производил Семен впечатление страшное. Бородатый, весь в шрамах, он, казалось, олицетворяет сам лес, саму дикую природу. Смотря на него, я понимал, что именно такой человек и мог стать царём в лесу – грубый, выносливый и жесткий.

Именно такой, а не тех, что мы привыкли видеть в спортзалах. К слову, у нас тоже было достаточно здоровых парней, которые постоянно наращивали свою мышечную массу. Но и среди них не было никого, кто мог бы нагрубить Семену, который хоть никогда и не лез на рожон, но отражал что-то в своих глазах такое, что моментально охлаждало пыл любого дерзкого бойца.

Вот и сейчас он спокойно смотрел на снег, постепенно цепляя взглядом след дикого животного. И проблема даже не в том, что Семен был охотником, просто гость сделал самое страшное – он тронул собак нашего бывшего егеря, на которых не то, что руку поднять боялись, им грубили редко.

Был, правда, один случай, когда молодой инженер слегка пнул лайку Сибиря. Пнул, да и забыл. Ну, как бывает это по пьяни. Казалось бы, чего там, лайки вообще твари безобидные, не то, что мстить, даже сердиться не умеют. Но только в тот же день к нам в бильярдную впервые вошёл Семен. Вошел, осмотрелся немного, подошел к инженеру и сел рядом. Внимательно глядя ему в глаза, спокойно спросил: «Бил собаку?» А когда узнал правду, то просил больше так делать. И всё, после этого инженер стал самым лучший другом порядком подуставшему от его заботы Сибиряку. А ещё, на всякий случай, извинился перед остальными собаками, так как точно не помнил, трогал ли кого ещё.

Так что вот такой у нас был охранник, если так можно выразиться. Опасный, немногословный, самая настоящая живая защита от непрошеных гостей. Только в основном это были волчьи стаи, с медведем нам сталкиваться ещё не приходилось.

– Семен, это медведь? – спросил Сава, нервно теребя новую папиросу.

– Да. У них не было места для манёвра, собаки были на цепи. Он дернулся назад, но цепь помешала, и тут