Обнорскому повезло — «пробок» не было, — и он добрался даже быстрее, чем обещал. Перед оградой Русского музея стояла «Вольво-850» с «крутыми» номерами и вторая — с охраной. Возле «вольво» Андрей увидел Соболева с супругой, директора музея Гусева и еще одного мужчину, видимо, Филатова. Несколько в стороне стояли два охранника в расстегнутых куртках.

Был сильный мороз, на ограде серебрился иней. Обнорский резко затормозил возле автомобилей, выделенных для гостя губернатором Санкт-Петербурга, выскочил из «Нивы». Мгновенно насторожилась охрана. Один из охранников даже двинулся навстречу Обнорскому, но увидел реакцию ОП [ОП — охраняемая персона.] (Соболев улыбнулся Обнорскому, поднял руку в приветствии) и понял, что все в порядке.

Соболев сел в «Ниву» к Андрею… У охранников вытянулись лица…

Кавалькада двинулась вокруг классической площади с памятником Пушкину посреди круглого сквера, припорошенного снегом.

— А как с энтэвэшниками? — спросил Соболев. — Удалось решить вопрос, Андрей Викторович?

— Они уже ждут вас в моей приемной, — ответил Андрей, ухмыляясь в усы.

Он вспомнил, какое удивление прозвучало в голосе Ильи Шилькина, главного режиссера питерского филиала НТВ, когда Андрей позвонил и спросил:

«Хочешь взять интервью у премьер-министра Крыма?» — «Хочу, — ответил Илья, — а что?» — «Тогда присылай своих оболтусов ко мне в Агентство к полудню», — «А зачем?» — спросил Илья. «Я же тебе русским языком говорю: если хочешь взять интервью у премьер-министра Автономной республики Крым, присылай бригаду…»

Уже с половины двенадцатого в приемной у Обнорского отирались «оболтусы» — оператор и журналист НТВ. Руководил ими лично главный режиссер господин Илья Шилькин. Многомудрый Ильюша выглядел озадаченным и все пытался у Обнорского выспросить, что же такое нужно крымскому премьеру в «Золотой пуле».

Обнорский загадочно улыбался и ничего не говорил.

— …уже ждут в моей приемной, — ответил Андрей.

«Нива» Обнорского, а за ней две «вольво» с супругой премьера, смольнинским чиновником и нервничающей охраной подъехали к Агентству… С момента звонка Соболева прошло чуть больше десяти минут.

Премьер был откровенно удивлен. Вчера вечером Обнорский умышленно не стал рассказывать о работе Агентства подробно… Андрей водил Соболева с супругой по кабинетам, знакомил с людьми, рассказывал о работе отделов.

Возможно, вчера крымский премьер представил себе Агентство в виде пары прокуренных комнатух в полуподвале, в которых колбасятся полтора десятка мужиков, а по полу катаются пустые бутылки из-под пива… А сегодня он увидел четко организованную, оснащенную техникой СТРУКТУРУ… Премьер был удивлен.

После того, как уехали «оболтусы» с НТВ, Андрей и гости сели в кабинете Обнорского. Оксана принесла кофе. За окном ярко светило солнце, шеренга похожих на грачей суворовцев на плацу Суворовского училища отрабатывала упражнения строевой подготовки… Обнорский взял со стола две черные папки — одна была потоньше, другая много толще.

— Вот, — сказал он, — наш отчет по «делу Горделадзе». Двести страниц с приложениями… Плюс аудио-кассеты.

— Двести страниц, — удивленно произнес Соболев и посмотрел на часы.

Покачал головой. Обнорский понял, спросил:

— Во сколько ваш самолет?

— Через полтора часа, — ответил премьер.

— О-о, худо… времени совсем нет.

— Около часа еще есть, — возразил Соболев. — Нам слава Богу, нет необходимости проходить пограничные и таможенные формальности… Таковы, извините привилегии номенклатуры. Но и за час все это никак не осилить…

— За час, Сергей Васильевич, осилим, — сказал Андрей. — Я загодя поработал с отчетом и выделил те документы, которые являются «узловыми». А в полном объеме вы сможете изучить отчет позже — я распорядился перегнать все на дискету.

— Замечательно, — оживился премьер. — Давайте приступим.

— Сам отчет не так уж и велик, — сказал Обнорский, — страниц пятьдесят. Остальное — тексты бесед с фигурантами, справки, схемы, фотографии, приложения и аудиокассеты с записью бесед тех фигурантов, кто дал на это согласие… Но без всех этих «приложений» отчет мертв. Нам все время придется к ним обращаться. Итак, в конце сентября двое моих сотрудников вылетели в Киев.

* * *

…Сашка и Николай вылетели в Киев рейсом № 841. В четырнадцать часов тесный, как трамвай, «ТУ-134» стартовал из Пулково и спустя два часа приземлился на бетон аэропорта Борисполь. Борисполь встретил дождем, холодом и низкой облачностью.

— Вот тебе и солнечная Украина, — сказал Зверев. — Что думаешь по поводу этого климатического бардака, Коля?… Даже в Питере теплей.

— Не плюй в нежную хохляцкую душу, москаль поганый, — ответил Повзло. — Дай мне вдохнуть воздух родины.

— Прости, Мыкола, москаля поганого.

Встретила Зверева и Повзло разочарованная Галина — она ожидала Андрея. Повзло и Зверев были ей совсем неинтересны. На заднем стекле ее машины был прикреплен плакатик с негативным изображением головы Горделадзе и призывом: «Найдите Горделадзе!».

Ограничение скорости на трассе Е-40 составляло сто десять километров, но «опель» Галины летел под сто тридцать. Моросил дождь, из магнитолы звучала музыка Корнелюка из «Бандитского Петербурга». Это было какое-то наваждение… Когда Сашка с Колей уезжали из Питера, в такси звучала та же самая музыка. После дежурных фраз: «Как долетели? Как погода в Питере?…» — «А в Киеве?» — «А вы раньше у нас бывали? Понравился вам Киев?» — «О да, бесспорно». — «А вы у нас? Как вам Питер?» — «Питер прекрасен…» После дежурных фраз Зверев сказал:

— Галина, обрадуйте нас. Скажите, что за время нашего перелета нашелся Горделадзе.

— Я была бы рада вам сказать, что Георгий нашелся, но — увы и ах! — он не нашелся, — ответила Галина. — И, вероятно, уже не найдется…

— Почему вы так думаете? Откуда этот пессимизм?

— Спецслужбы умеют прятать концы, коллеги.

— А почему, Галя, вы убеждены, что это обязательно пресловутые спецслужбы виновны в исчезновении Георгия? — спросил Зверев с иронией.

— Вы иронизируете?

— Боже упаси! Я пытаюсь понять, — ответил Зверев.

— Георгий был в оппозиции к режиму Бунчука. Его статьи в «Украинских вестях» вызывали гнев власти…

— Довольно много журналистов в оппозиции к власти, — возразил Зверев. — Где-то я читал, что в России позиция настоящего интеллигента — всегда быть в оппозиции… Думаю, что это положение можно распространить и на Украину. Не так ли?

— Безусловно, — тряхнула шикарной гривой Галина. — Но на Украине, господа, все жестче и обнаженней, чем в России. У нас все еще не прекращается война… Георгия убили спецслужбы. Косвенным доказательством может служить такой факт: мы обратились к Бунчуку с предложением подключить к расследованию «дела Горделадзе» СБУ… Он отказал.