Дверь отворилась, и Гюи со словами: «Сладких снов, милый кузен» — вышел из комнаты.

«Иуда!» — с ненавистью подумал Рауль.

Гюи плотно закрыл дверь и минуту помедлил, оглядываясь по сторонам. Затем он подошёл к краю галереи и посмотрел вниз. Подав кому-то знак, он пошёл в свою комнату.

Рауль прислушался к удаляющимся шагам. Должен ли он идти к герцогу и предупредить его? Но о чём? Рауль закусил губу, чувствуя глупость своего положения. Что он скажет? Что, по его мнению, в вино подмешали зелье? Что ему не понравился взгляд Гримбольда? Возможно, Раулю всё это показалось и он не имел права обвинять молодого человека в том, что тот рассмеялся ему в лицо. Рауль плотнее закутался в плащ и прислонился к стене. Он был в отчаянии. Когда все в доме заснут, он отыщет Галета и спросит, что тот узнал. Если действительно замышлялось предательство, то вдвоём они смогут увезти герцога.

Снизу послышался шорох, и Рауль снова был весь внимание. Это среди уже разложенных тюфяков пробирался Хемфри де Богун. «Идёт распутничать», — подумал Рауль. В таких ночных вылазках не было ничего удивительного: многие рыцари предпочитали провести ночь в объятиях женщины, чем на жёстких тюфяках. Вслед за Хемфри на улицу вышли ещё несколько человек, и снова воцарилась тишина. Из комнат герцога вышел слуга и оставил гореть в галерее лишь один факел. Спустившись по лестнице, он пересёк залу и скрылся за дверью кухни.

Люди давно спали, так и не сняв туники. Только Гримбольд и десяток его людей ещё сидели за столом. Гримбольд и некий Годфри из Байо были поглощены игрой в шахматы, остальные разговаривали о чём-то вполголоса. Хотя горел лишь факел, но Гримбольд и Годфри продолжали играть.

Кое-где в доме ещё слышались то скрип двери, то чьи-то шаги, но вскоре и они прекратились. Изредка тишину нарушало лишь бормотание спящего человека или вой одинокого волка.

Наконец Гримбольд с шумом собрал шахматы. Поднявшись, он что-то сказал одному из своих людей, взял факел и направился к лестнице, ведущей на второй этаж.

Сердце Рауля готово было выпрыгнуть из груди. Он метнулся к двери герцога, вынул меч из ножен, сел на пороге и притворился спящим. От приближающегося факела стало светлей; наконец Рауль увидел самого Гримбольда.

«Если он решит меня убить, — подумал юноша, — я буду сражаться и смогу, по крайней мере, закричать, чтобы предупредить герцога. Да поможет мне Господь!»

Но Гримбольд, нагнувшись, всмотрелся в лицо Рауля и даже не дотронулся до него. Удостоверившись, что юноша спит, той же крадущейся походкой Гримбольд спустился по лестнице.

Пот выступил на лбу у Рауля. Он поднял голову и попытался разглядеть что-нибудь в темноте. Если Гримбольд действительно хотел убить герцога, почему он не переступил через явно спящего человека и не сделал сразу своё чёрное дело? Его люди могли прийти на подмогу, поэтому Гримбольд не рисковал ничем. Правда, Рауль совсем забыл о слугах и солдатах. Они могли услышать шум. Всех невозможно было опоить зельем, и, если бы поднялась тревога, кто-нибудь прибежал бы на помощь герцогу.

Внезапно в голову Раулю пришла страшная мысль, заставившая его вскочить на ноги. Почему Хемфри де Богун ушёл из замка и взял с собой всех своих рыцарей? И какое отношение к этому мерзкому заговору мог иметь тот незнакомец, выходивший из комнаты Гюи накануне охоты на медведя? Теперь Рауль был уверен в том, что и Гюи был замешан в этом, а Гюи не сделает и шага, не будь он уверен, что пользуется сильной поддержкой. Всё оказалось гораздо серьёзней, чем мог предполагать Рауль. Он вернулся на цыпочках в своё убежище в конце галереи и приготовился ждать. Напрягая слух, он пытался понять, о чём говорили внизу. Но голоса были такими приглушёнными, что невозможно было разобрать ни слова. Видимо окончив разговор, люди поднялись и вслед за Гримбольдом направились к двери.

Рауль облизал пересохшие губы; рука сама потянулась к мечу. Гримбольд открыл дверь, и холодный воздух ворвался в залу. Один за другим люди вышли из замка, мягко закрыв за собой дверь.

В другом конце галереи всё ещё горел факел. Рауль взял его в руку и, держа над головой, спустился по лестнице. Среди спящих он нашёл Дрого де Сент-Мора и попытался его разбудить, но тот лишь простонал во сне и повернулся на другой бок.

Пламя факела прорезало темноту залы, а дым от него тонкой спиралью поднимался к самой крыше. Рауль отнёс факел на место и, как привидение, стараясь ступать неслышно, пошёл к двери. Но, нащупав тяжёлый запор, он вдруг услышал за спиной чьи-то шаги. Рауль резко обернулся и с облегчением увидел, что это был Галет. Шут тяжело дышал, а лицо его блестело от пота. Схватив Рауля за руку, Галет попытался остановить юношу.

— Нет, нет, брат! — прошептал он, задыхаясь. — Там тебе нечего делать. Они пошли открывать ворота. Меньше чем в лье от города стоит отряд. В назначенный час он ворвётся сюда, чтобы схватить нашу цаплю. — Переведя дыхание, Галет потянул Рауля к лестнице: — Идём! И помни, что павлин может поднять тревогу. О Вильгельм, брат мой, настал твой час!

Рауль со звоном вынул меч из ножен.

— Ты предупредишь герцога, — сказал он шуту, — а я оседлаю двух лошадей. Если меня увидят... я отведу их подальше, пока герцог будет выходить.

— У Вильгельма появился новый шут, — рассмеялся Галет. — Что же будет со мной? Лошади готовы и ждут за воротами, братец шут.

Рауль в недоумении смотрел на Галета, потом до него дошло.

— Я действительно дурак. Ты не терял времени даром, пока я тратил его на пустые размышления.

— Да, да, ты всего лишь ребёнок, кузен Рауль, — с этими словами шут поднялся на второй этаж.

Рауль взял факел и тяжёлой походкой пошёл за ним. Из комнаты Гюи не доносилось ни звука. Рауль посмотрел на дверь этой комнаты, и губы его скривились в горькой усмешке.

— Иуда будет спать безмятежным сном в соседней комнате, пока его головорезы не закончат работу, — прошептал Рауль. — А если нет... что ж, и я не останусь в стороне!

Рауль поднял меч: лунный свет заиграл бликами на его стальном лезвии, и стала видна надпись.

— Разве шакал может убить добычу льва? — спросил Галет, поднимая запор на двери герцога и входя в его комнату.

Свет факела выхватил постель из шкур, на которой лежал герцог, подложив под голову руку. Рауль тихо закрыл дверь и поднял факел высоко над головой: теперь свет его падал на лицо Вильгельма. Герцог открыл глаза и заморгал от яркого света. Наконец он разглядел Галета и тут же проснулся окончательно. Опершись на локоть и нахмурясь, он вопросительно смотрел на вошедших.

Галет постучал жезлом по плечу Вильгельма.

— Вставай, вставай, Вильгельм, иначе ты мёртв! — вскричал он. — Боже мой, почему же ты спишь? Твои враги повсюду поднимают против тебя оружие. Милый братец, если они найдут тебя здесь, тебе не удастся покинуть Котантен живым!

Вильгельм сел в постели, бросив неодобрительный взгляд на Галета, и посмотрел на Рауля. Взгляд Вильгельма был полон любопытства, но в нём не было и тени тревоги.