Вайс осторожно выглянул из укрытия. «Раскуроченный взрывом «шестисотый» лежал на боку, машина сопровождения стояла с открытыми дверями. Тела, тела…

«Волга» уходила в сторону пятого микрорайона, но свернула, не доезжая до милицейского оцепления. Кирзач точно псих. Но с головой. Знает, кого объезжать нужно.

Вайс чувствовал холодок по спине, но панического страха не было. Он вдруг представил себя на месте братков, которые пытались, но так и не смогли дать бой отморозкам. Пожалуй, он бы не показал врагу спину.

Три автомата – страшная сила. В этом он убедился по количеству расстрелянных людей. Двое возле «Ауди», двое в изрешеченном салоне этой же машины. Из тех, что лежали на земле, один шевелился. Другой, в салоне, стонал, ворочаясь на заднем сиденье – пуля его ранила в голову; может, последние секунды доживал. А в «Мерседесе» и возле него ни одного выжившего. Два трупа на дороге, водитель и Техасец в машине догорают. Вайс увидел валяющийся под ногами пистолет. Похоже, на чешский «CZ-83». Оружие некогда дружественной армии. Ему даже приходилось стрелять из него. Отличная пушка – кучность у него хорошая, удобная рукоятка, комфортный спуск. И в обойме двенадцать патронов. Кстати, если это армейский вариант, то патроны здесь «пээмовские».

Очнулся Вайс, когда пистолет был у него уже в руке. Не должен он был подбирать с земли оружие, это уже само по себе преступление. А тут вдалеке взвыла милицейская сирена, и Вайс повернул назад. Нет бы пистолет выбросить, так он сунул его под куртку.

Как ни был напуган Желудь, он, в конце концов, сообразил, что его могут привлечь, как свидетеля. Весь мокрый, грязный он выбрался из канавы, сел в машину, трясущейся рукой провернул ключ в замке зажигания. Одна пуля разбила ветровое стекло, другая оставила «семерку» без правой передней фары, но двигатель не пострадал и завелся с полоборота.

– Ты со мной? – крикнул он из окна.

– Нет, мне дождаться надо. – Вайс кивком показал на проходную.

– Как знаешь…

Разбросав колесами щебенку на обочине, Гена сорвал машину с места, лихо развернулся и помчался в обратную сторону. Через восьмой микрорайон выедет. А Вайс должен дождаться Оксану. Но ждать ее на пятачке нежелательно: менты уже близко. Поэтому лучше скрыться за воротами.

На проходной никого не было. Как обычно – как только запахло жареным, так охранника днем с огнем не сыскать. Впрочем, пропускной режим Вайса больше не волновал. Ему даже на руку его отсутствие. Он вынул из-под куртки трофейный пистолет, сунул его за батарею за вертушкой. Вроде незаметно.

Белоярова он увидел с крыльца проходной. Директор стремильным шагом шел к воротам. А за ним семенила Оксана.

– Что там такое? – издалека и встревоженно крикнул Юрий Александрович.

Но Вайс подождал, когда он подойдет поближе, только тогда ответил.

– Нет больше Техасца.

– Как это нет! – вытянулось лицо Белоярова.

– Из автоматов посекли. Там раненые, на «03» надо звонить.

Белояров развернулся к Оксане, но та и сама все поняла, побежала к офису. Лишь бы только не задерживалась, а то уходить надо.

– Милиция уже подъехала, у них рация, – не очень уверенно сказал Вайс.

Менты действительно были уже на месте, в этом он убедился, когда вновь вышел на пятачок вслед за Белояровым. Но насчет радиостанции мог и ошибаться. Мало ли, вдруг не работает.

– Что здесь было? – глядя на полыхающий «Мерседес», в смятении спросил директор.

Он нервными порывистыми движениями достал сигарету, сунул в рот, сломал, потянул из пачки другую.

– Да на «Волге» подъехали, дорогу перекрыли; братва вышла, а эти давай из автоматов. Ну, как с Вентилем…

– Кто, Кирзач?

– А бес его знает. В масках они были. Ну, чулки на головах, – соврал Вайс.

– Чулки, говоришь? А одеты как? Ты же видел, как Кирзач одет…

– В кожанках были… – Вайс понизил голос. – Быстро все произошло, я разглядеть не успел. Но на Кирзача похоже. Только ментам я ничего не скажу…

– Почему?

– Говорю же, отморозки в масках были. Кирзач – это мои догадки. Догадки к делу не пришьешь, а меня затаскают. Это мне нужно?

– Скажи, что Кирзача видел.

– Зачем?

– Его арестуют.

– Вы в этом уверены?

– Ну а вдруг?.. Пойми, Василий, Техасца нет, Вентиля тоже, а завтра Кирзач к нам за деньгами придет. Что делать будем?

– Вообще-то, я уволился.

– Я тебя не увольнял.

В отчаянии перед объявшим его ужасом Белояров крепко взял Вайса под локоть. Он хотел удержать его возле себя: ему нужна была помощь.

– И тройной оклад оставлю.

– Дело не в деньгах.

– Боишься?

– Есть немного, – не стал бравировать Вайс.

К чадящему «Мерседесу» подъехала красная «девятка», из которой вышли люди в штатском. Видно, вслед за патрульно-постовой службой подтянулись оперативники. Один, усатый с раскосыми глазами, издали посмотрел на Вайса. Цепкий взгляд, запоминающий. Вот его уже и на прицел взяли. И почему он с Геной не смотался?

– Я же не заставляю тебя в пекло лезть. Просто скажешь, что Кирзач в Техасца стрелял.

– Да нет, лучше уж в пекло, чем с ментами связываться. Мне эта проблема ни к чему.

– Значит, боишься.

– Говорю же, лучше в пекло… Остаюсь я. С вами буду. Завтра Кирзач подъедет, разберемся, – Вайс подумал о пистолете, который лежал за батареей. Это действительно чешский «Чезет». Боевой, убойный. Не то, что газовая пукалка.

– Милиция с ним разбираться будет. Завтра сюда наряд приедет. Если сунется, арестуют.

– А если не сунется? Если его менты вспугнут?.. Вдруг он к вам в дом ночью вломится? Собака у вас хорошая, ружье заряжено?

– Собака хорошая… – признался Белояров. – А что ружье, если у них автоматы?.. Скажешь ментам, что видел Кирзача. Пусть они его ловят.

– Может, лучше вы скажете?

– Но я ничего не видел. Я в кабинете был, и оттуда выстрелы услышал…

– Ничего, скажете, что здесь находились. Техасца провожать вышли, а к нему Кирзач подъехал…

– Но я не могу врать! – возмутился Белояров.

– Да? Зачем же тогда соврали? – усмехнулся Вайс. – Нет людей, которые не могут врать. Особенно в наше время…

– Но я не видел Кирзача.

– Я же вам говорю, что это Кирзач был. А вы знаете, как он выглядит…

– Ты видел, ты и должен сказать.

– Я не видел…

Вайс замолчал. К ним приближался тот самый усатый с раскосыми глазами, что сфотографировал его взглядом. Короткая армейская стрижка, жесткий с хищной иронией взгляд, мощные скулы, сломанный боксерский нос, затертая чуть ли не до дыр кожанка на широких плечах. Походка вразвалку, как у моряка, но твердая, уверенная.