– Если в Маккензи-Мэнор потянутся, кареты с богатой поклажей, те двое негодников не смогут удержаться от искушения и вернутся сюда. – Роберт действительно этого опасался. Они также могли вернуться в одну из его бессонных ночей. Он хотел бы встретиться с ними лично и доступным им языком объяснить, чтобы подыскали себе другое занятие. – Теперь вы понимаете, ваше высочество, почему я должен сопровождать вас, когда вы поедете в Фрея-Крагс.

– Ах ты, самец, – проворчал Гилберт, – ты просто боишься, что мы ее у тебя похитим. – Улыбка Кларисы стала ледяной.

– Я не принадлежу ему, как же он может меня похитить? – Роберт криво усмехнулся. Здорово она Гилберта уела!

– Ваше высочество, я не это имел в виду. Я хотел сказать… – Гилберт посмотрел на товарищей, ища поддержки. Хэмиш пришел ему на выручку:

– Вы, должно быть, знаете много захватывающих историй, ваше высочество.

Она мрачно смотрела на Роберта, как будто он был виноват в том, что произошло.

Роберт в недоумении поднял брови – сама невинность.

– Например, – продолжал Хэмиш, – как у вас оказался этот чудесный конь?

– Ну, разве не красавец? В нем течет наполовину арабская кровь, наполовину бомонтаньская. Это лучший конь из тех, на которых мне выпала честь ездить. – Она потрепала Блейза по холке, словно тот был большой собакой, а не огромным жеребцом, который мог бы одним ударом копыта лишить ее жизни. – Это подарок моего отца – короля.

«Как здорово она врет! – подумал Роберт. – Напрактиковалась». Роберту это нравилось, как нравился ее еле уловимый акцент и чуть хрипловатые нотки в голосе, которые не могли оставить равнодушным ни одного мужчину. Она была отличной лгуньей, как раз то, что ему нужно для осуществления столь долго вынашиваемого плана.

Клариса посмотрела на Генри, потом обернулась к Роберту.

– Я готова ехать, милорд, – произнесла она без тени улыбки. Со стариками она была куда дружелюбнее. Обернувшись к своим новым друзьям и сторонникам, она сказала: – Я пробыла в дороге много часов и хочу отдохнуть. Так что, джентльмены, если вы нас простите…

– Конечно, конечно. – Генри ухмылялся, остальные нестройным хором подхватили его слова и тоже заулыбались. – Поезжайте, молодежь, в Маккензи-Мэнор. Там красиво, ваше высочество, уверен, лорд Хепберн постарается, чтобы вам там понравилось.

Старики подбадривали Роберта кивками и ухмылками, словно Клариса была для него последним утешением в жизни.

В то время как на самом деле она для него была последним шансом совершить возмездие – отомстить врагу, который обесчестил его и лишил друга.

И какой же сладкой будет эта месть!

Голодный волк и маленький ягненочек могут лечь рядышком, но ягненку лучше бы спать вполглаза.

Старики Фрея-Крагс

Миллисент ехала рядом с принцессой Кларисой и братом по извилистой холмистой дороге и с молчаливым удовлетворением наблюдала за состязанием между Кларисой и Робертом.

– Лорд Хепберн. – Клариса управляла своим норовистым жеребцом без всяких видимых усилий. Жизнерадостная, симпатичная женщина, одевающаяся с тем шиком, на который Миллисент никогда в жизни не решилась бы. – Насколько я поняла, вы совсем недавно вернулись с Пиренеев. В каких краях вы там бывали?

День выдался почти безветренным, теплым, дурманящие весенние запахи щекотали ноздри. Копыта коней ступали мягко по пыльной дороге. Кобыла Миллисент идеально подходила для леди, послушная и спокойная, совсем не такая, как Блейз принцессы или золотистый великан Роберта. И имя у него было подходящее – Гелиос. Однако Миллисент была далеко не такой умелой наездницей, как принцесса Клариса.

И Роберт, конечно же, управлял Гелиосом так, словно родился в седле.

– Мой полк был расквартирован на севере Португалии.

Принцесса Клариса подняла брови и подмигнула Миллисент. Ведь Роберт уверял, что несловоохотлив. Повернувшись к нему, Клариса спросила:

– И там вы проводили все свое время?

Миллисент напряженно ожидала ответа. Она едва узнавала брата с тех пор, как он вернулся с войны. Из обаятельного и бесшабашного весельчака он превратился в человека с безжизненными глазами. Он взирал на мир так, словно ничего хорошего от этой жизни не ждет, и, казалось, всегда был настороже. Миллисент пыталась вызвать его на разговор о том, что было с ним за годы службы, но он неизменно вежливо менял тему, принимаясь расспрашивать ее о событиях в городе и окрестностях. Даже делал вид, будто его интересуют события во Фрея-Крагс. Однако Миллисент подозревала, что ему вообще ни до чего нет дела.

– Я много ездил по окрестностям, – ответил он, чтобы хоть что-то сказать.

Миллисент испытывала разочарование.

Принцесса, если и была разочарована, виду не подала. На губах ее играла обворожительная улыбка.

Миллисент знала, что не может похвастаться такой улыбкой. И свидетельством тому были, как ее неудачный дебют, так и последующие выходы в свет, где она коротала время, беседуя с пожилыми дамами, нуждавшимися в собеседнице, а также долгие годы безнадежного томления по Кори Макгоуну, графу Тардю, мужчине, который едва ли знал ее имя.

И все же когда Роберт смотрел на Кларису, что-то в его лице менялось. Оно словно оживало. Миллисент хоть и была старой девой, но могла отличить безразличный мужской взгляд от заинтересованного. Хотел того Роберт или нет, он, похоже, начал оттаивать.

Теперь Миллисент с восхищением наблюдала за тем, как Клариса бросает Роберту пробные шары, ненавязчиво прощупывая его.

– Милорд, уверена, ваше пребывание на Пиренеях отмечено геройством и путешествия были захватывающе интересными.

Миллисент решила, что Клариса пытается взять его лестью.

Принцесса Клариса между тем продолжала:

– Может, сегодня вечером вы побалуете нас рассказами о своих странствиях? Расскажите нам, что вы делали, кого видели… куда ездили.

С проницательностью, на которую принцесса отнюдь не рассчитывала, Роберт ответил вопросом на вопрос:

– Может, вы расспрашиваете меня потому, что ваше королевство находится именно в той части света? Вы принцесса Португалии? Или Андалусии? Или Баминии? Или Серефинии? Или…

Принцесса со смехом вскинула руку.

– Я знаю… И нахожусь в родстве с большинством королевских домов во всей Европе. Должна сознаться, мне очень интересно, что вы могли бы мне о них рассказать.

– Вы не слишком охотно говорите о себе. – Роберт сохранял любезный тон, но Миллисент слышала в его голосе стальные нотки.

Возможно, принцесса Клариса тоже их услышала, но, судя по ее виду этого нельзя было сказать. Она умела мастерски притворяться.