– Значит, вы в таком случае пришельцы?

Фофанов криво усмехнулся.

– В какой-то мере пришельцы, хотя и не с других звёзд. Но об этом мы ещё поговорим… если договоримся.

– Но вы убиваете людей…

– Это вынужденная мера. Люди вроде Голубенского – практически отморозки, им недоступна логика такого уровня. Конечно, мы пытаемся с ними беседовать, но…

– Понятно. На Ямале вы тоже поработали?

– На Ямале поработали другие носители ПСП.

– Чего?

– Ты задаёшь слишком много вопросов, майор. Давай прежде обсудим проблему. Будешь работать с нами? Нам такие люди нужны. Зомбирование идиотов, как правило, не даёт хорошего результата. Пример – Петров.

Бекасов поднял голову.

– Вы… зомбируете… помощников?

– Редко, но приходится. Соответствующие средства уже разработаны.

– Вы и меня запрограммируете?

– Не хотелось бы. Зомбированные люди рано впадают в маразм.

– Спасибо.

– Не за что.

– Зама генпрокурора вы тоже запрограммировали?

– Зачем? Он нам не нужен. Итак, ты с нами?

– Нет. – Савва шибко потёр темя. – Не знаю… надо подумать. Хотелось бы знать, кого вы представляете, кто за вами стоит, какова общая стратегия… э-э, коррекции… кстати, почему вы называете Землю метареальностью? Что это означает? Ну и так далее…

– Согласишься работать с нами – узнаешь всё. Подумай, я пока покурю. – Начальник ФСБ Норильска похлопал его по плечу, вылез из джипа.

А Савва вдруг представил, что по всей стране сейчас бродят носители программы ПСП, готовые убить любого человека, который не согласится с ними работать, и поёжился. Работать с неведомыми «ускорителями прогресса», рискуя каждый раз честью и жизнью, убивать ни в чём не повинных людей не хотелось. Даже во имя величайшего прогресса и выхода в космос! И всё же, и всё же… мысль ушла, но тут же вернулась.

И всё же нельзя так! Нельзя убивать людей за то, что они ничего не понимают и заботятся только о себе. Насильственная «коррекция» уже давно применяется на Земле – теми же американцами, и ведёт она только к разрушению и хаосу. Как говорится: пусть бог не вмешивается! Люди сами должны справиться со своей внутренней чернотой и недальновидностью. Пастухи им не нужны.

Савва посмотрел на свои кулаки.

Если он решит действовать по своим внутренним оценкам, по совести, чем закончится его встреча с «корректорами»? Его запрограммируют? Или сил хватит, чтобы отбиться?

Допустим, он справится с нападением. Что дальше? Поверит ли Старшинин в его доводы? Или всё закончится тем же – зомбированием, но уже с «летальным исходом»?

Голубенский – отморозок. Чёрт с ним! Но таких, как он, много. Всех «мочить»? Или попытаться найти тему для понимания? Не все же идиоты?

Господи, как поступить? По закону или по совести?

В стекло дверцы деликатно постучали.

Савва помедлил, набирая в грудь воздуха, открыл дверцу джипа, вылез.

На него смотрели пять пар глаз.

Напротив стояли Фофанов с сигаретой в руке и мужчина-следователь, который допрашивал Бекасова в гостиной Голубенского и заглядывал в машину. Кроме того, слева и справа от джипа расположились трое крупногабаритных парней в строгих костюмах, с галстуками, олицетворяя собой охрану полковника. Руки они держали сложенными на животах, готовые взяться за оружие.

У Саввы засосало под ложечкой. Противник был серьёзный, и знание приёмов боя не гарантировало успеха, тем более что Фофанов оговорился насчёт применения гипнотической техники: «средств хватает». Начнут драться? Или сразу включат «глушак», отключающий мозги? С другой стороны – не становиться же и в самом деле на их сторону? Как потом глядеть в глаза Старшинину? Жене, друзьям? Вообще честным людям? Лучше умереть?

– Решили? – остро посмотрел на него следователь. У него было узкое бледное лицо с чёрными глазами, в которых дымились презрение и угроза.

– Нет, – коротко ответил Савва.

Мужчины переглянулись.

– Нет – это в смысле не решили?

– Нет – это значит нет.

Фофанов затянулся, выбросил окурок.

– Я почти не сомневался в ответе, майор. Вы смелый человек, но недалёкий, я ошибся с оценкой. Хотите, предскажу, чем закончится наша встреча?

– Он записывает, – предупредил следователь. – Не надо было отдавать мобилу.

– Пусть записывает, его мобила останется у нас. Так вот, майор, вариант номер один. Мы сварганим ситуацию, при которой вы убиваете Глыбова, а мои люди убивают вас – при попытке сопротивления, и я докладываю Папе об этом прискорбном инциденте. Вариант номер два: мы вас зомбируем, и вы какое-то время, может, год, может, чуть больше, работаете в нашей команде. После чего попадаете в автокатастрофу. Выбирайте, что для вас предпочтительней.

Савва покачал головой, исподволь готовясь к активации психики для внезапной атаки; при этом у него появлялся шанс остаться в живых, хоть и небольшой.

– А вы уверены, полковник, что я здесь один?

Фофанов прищурился, разглядывая обманчиво простодушное лицо Саввы, в то время как его спутник осматривал коттедж Голубенского, бродивших по его территории оперативников МВД и въезд на территорию с закрытыми воротами.

– Гонит пургу, – пробормотал он.

– Проверьте, – пожал плечами Савва.

Фофанов сделал знак каменнолицым парням.

Один из них сунул руку под борт пиджака, сделал шаг вперёд.

Савва призраком сорвался с места, понимая, что больше шансов отбиться у него не будет. Туго свистнул ветер в ушах. Время почти остановило свой бег: движения всех мужчин возле джипа стали неспешными, тягучими, как при замедленной съёмке.

Удар костяшками согнутых пальцев в сонную артерию, рука нырнула под пиджак парня, под его ладонь, ухватила рубчатую рукоять пистолета в плечевом захвате, выдернула. Ствол (обыкновенный «Волк» российского производства, слава богу, не психотронный генератор) глянул на почти не двинувшегося с места полковника.

– Стоять! Всем!

Телохранитель Фофанова в этот момент схватился за горло, осел на плиты площадки.

Парни поодаль, сам полковник и следователь, в полной тишине проводили его глазами. Следователь перевёл взгляд на Савву, медленно понёс руку к пиджаку.

Савва качнул головой.

– Не стоит рисковать, любезный, у меня есть все основания пустить вам пулю в лоб. Поднимите руки. – Савва посмотрел на Фофанова. – Отошлите своих бодигардов, полковник, поговорим без свидетелей.

– Вы напрасно теряете время, – показал крупные желтоватые зубы начальник ФСБ Норильска; в глазах его не было страха, только незыблемая уверенность в своём превосходстве. – Других вариантов не будет. Либо вы с нами, либо труп. Уйти не удастся, за воротами мои люди, а вы один.