Бóльшая часть музыки Джоша живет на маленьких серебристых дисках, которые заезжают в совершенно другое устройство, не похожее на столик Сары, заставляющий петь ее черные диски. У Джоша тоже есть несколько черных дисков, но они намного меньше, чем Сарины. У самой Сары тоже было не так много, когда я ее приняла. Ее плакаты, диски и специальный «диджейский» стол, на котором она их проигрывала, много лет жили сами по себе в месте, которое называется Склад. И только когда я прожила у Сары месяца два, она однажды куда-то уехала и привезла их домой. «Знаешь, это все благодаря тебе, — позже шептала Сара, когда мы вместе сидели на диване и слушали черные диски. — Ты вернула назад мою музыку. Мне казалось, я потеряла ее навсегда». Я перекатилась на бок и замурлыкала, потому что по голосу и поглаживаниям Сары почувствовала, как сильно мы привязаны друг к другу. Но я не понимала, каким образом помогла Саре вернуть ее музыку. Может быть, мне сделать это еще раз? Может быть (если мне придется жить здесь достаточно долго), через пару месяцев Лаура с Джошем отправятся на Склад и вернутся с сотнями собственных черных дисков.

Джош любит музыку почти так же сильно, как Сара. Если он слушает музыку, а в комнате находится Лаура, он поджимает губы, кладет руки на бедра и изображает витиеватые па. Он выглядит очень глупо, совершая эти движения, но Лауру это заставляет смеяться. Или возьмет ее за руку, а свою положит ей на талию, и оба закружатся в настоящем танце. Интересно, а Саре понравилось бы танцевать с другим человеком под музыку в нашей старой квартире?

Позже из-за недосыпа я начинаю путать, что происходит на самом деле, а что является воспоминанием или сном, которым я, вероятно, все-таки ненадолго забываюсь. Легкий ветерок из открытого окна в моей комнате шевелит белые занавески. Когда тени на противоположной стене тоже приходят в движение, мне на мгновение кажется, что я вижу в этой комнате Сару, которая наклоняется, гладит меня по спинке и приговаривает: «И что мы сегодня вечером послушаем, Пруденс?»

Я долго потягиваюсь, выпрямляя перед собой передние лапки и выгибая спину. Мой хвост тоже вытягивается прямо вверх, а кончик его закручивается. Мне нужно встать и пройтись, иначе я так и застряну в полудреме и мне будет казаться, что я повсюду вижу Сару. Боль от осознания того, что Сары со мной здесь нет, начинает привычно растекаться от груди к животу. Чтобы она оставила меня в покое, я встаю и иду в сторону лестницы.

Раньше я мечтала жить с Сарой в доме, где есть лестница, но оказывается, лестницы могут быть очень обманчивыми, если ты к ним не привык. Я пытаюсь выяснить, не проще ли будет передвигаться, по отдельности перемещая каждую из моих четырех лап на ступеньки впереди меня. Или стоит перемещать две передние лапы одновременно, а потом подтягивать задние? Я стараюсь осваивать лестницу, когда Лаура с Джошем на работе, чтобы они ничего не видели. Иначе стыда не оберешься. «Бедняжка Пруденс не знает, как пользоваться лестницей!» — могут посмеяться они над моим невежеством. Два дня назад я случайно вошла в спальню Лауры и Джоша и увидела, как они катаются друг с другом по кровати, издавая странные звуки. Еще никогда я не видела более неподобающего поведения! У меня нет ни малейшего желания выглядеть в их глазах так же глупо.

Прямо на середине лестницы есть участок, где пол совершенно ровный, и только потом опять начинаются ступеньки. Когда Лаура с Джошем дома, я могу оттачивать навыки хождения по ступенькам на верхней половине лестницы, а потом отдыхать на ровном участке и выглядывать из-за угла, чтобы посмотреть, чем они занимаются в гостиной.

Самая маленькая часть гостиной отведена под столовую, которая примыкает к кухне. Там стоят длинный стол темного дерева и четыре стула в тон, которые выглядят так же, как те, что свалены в углу моей комнаты. Я вижу Лауру с Джошем в столовой только тогда, когда они просматривают счета или говорят о деньгах. Лаура боится, что они мало откладывают, а Джош возражает, мол, Лаура слишком уж печется о деньгах. Однажды я слышала, как Лаура сказала Джошу, что ему так кажется, потому что на самом деле он никогда не знал абсолютного безденежья.

Хотя эта квартира намного больше той, где жили мы с Сарой, у Джоша с Лаурой гораздо меньше вещей, чем было у нас. На стенах ничего не висит, никаких тебе безделушек, так любимых Сарой, как, например, красивые маленькие бутылочки или призмы, которые она повесила на окна, чтобы солнечные лучи преломлялись в них и плясали на стенах радужными бликами. Сара разводила цветы, включая и специальное растение, которое называется «кошачья трава», — ее приятно было есть при расстройстве желудка. В этой же квартире всего одно растение, оно стоит в углу гостиной и сделано из шелка.

На полках видно несколько фотографий в рамочках — в основном снимки Джоша в разном возрасте. На одной он стоит на улице в снегу (снег — это просто холодная вода!), держа в руках пару больших деревянных палок в рост человека. Или вот, на сцене с другими юными на вид людьми в смешных костюмах. Снимков Лауры совсем мало, и нет ни одного детского. Несколько совместных фотографий Лауры и Джоша, сделанных в день их свадьбы, а еще во время их медового месяца в таком месте, которое называется Гавайи. (На заднем плане на этих снимках много воды, следовательно, Гавайи, должно быть, располагаются возле той реки, которую мы проезжали на пути в Верхний Вест-Сайд).

Есть еще одна фотография со свадьбы, где Лаура стоит с Сарой. На Лауре простое короткое белое платье и небольшой жакет в тон, а в руках букет красивых длинных белоснежных цветов. Сара в светло-фиолетовом платье. Это моя любимая фотография, потому что я помню, как помогала Саре выбрать, какой наряд надеть к дочери на свадьбу. Я радуюсь, глядя на нее, хотя Лаура с Сарой не выглядят естественными — они напряженно позируют, взяв друг друга под руку.

Сейчас Джош встает с дивана и направляется мимо полки с фотографиями на кухню. Я слышу грохот тяжелых кастрюль, которые достают из шкафа, и через несколько мгновений лестницы достигает запах готовящейся еды. Пахнет так, будто Джош готовит яичницу, что не может быть правдой. Джош жарит яичницу только по утрам в воскресенье, а Лаура тогда идет за бубликами, чтобы съесть их с яйцами. Лаура утверждает, что Джош готовит самый вкусный омлет, хотя я не могу его оценить, потому что никто даже не подумал предложить мне кусочек, как это всегда делала Сара, когда готовила завтрак.

Печально, если все происходит не по плану, но еще хуже, когда это касается твоей еды. Мне кажется, что, хотя Лаура любит омлет, приготовленный Джошем, скорее всего, она расстроится, когда вернется домой и обнаружит, что Джош жарит омлет не в воскресенье утром, а во вторник вечером. Но происходит по-другому. Когда Лаура является, проходит на кухню и видит, что Джош жарит омлет, она говорит:

— По какому случаю? — В ее голосе слышатся удивление и радость.

— Завтрак вместо ужина, — отвечает Джош. — Люблю омлет. Я подумал, что плотный ужин поможет тебе уснуть. Обычно после завтрака в воскресенье ты возвращаешься назад в постель.

— Я же не одна туда возвращаюсь! — Лаура не то чтобы смеется, но в ее голосе слышится улыбка.

— Готов перепробовать все, чтобы помочь тебе расслабиться.