Старушка подалась вперед.

— Да, бабка я ей! Любовь Матвеевна Игнатова. И хочу в этом суде выступать! Так как нет такого закона, чтоб детей на улицу выселять. Коли родители и так обманули! — Любовь Матвеевна грозно сверкнула глазами в сторону Саранкиной, которая все это время, скривившись, наблюдала за диалогом судьи и гостьи.

Лена удивленно посмотрела на Аню. Та по-прежнему глядела в пол.

— Ответчик Игнатова, вы ходатайствуете о вызове в суд свидетеля Игнатовой Любови Матвеевны?

Аня Игнатова чуть заметно кивнула.

— Да, ваша честь…

— Ну что ж, хорошо. Возражения есть? Истец Саранкина?

— Ха! У нас демократия, пусть себе брешет! — передернула плечами истица.

— Тогда вам слово, свидетель. Объясните, где проживает Анна, ваша внучка, и гражданка Саранкина и как квартиры расположены по отношению друг к другу…

Лена взяла карандаш и принялась чертить прямоугольники друг над другом, пытаясь воссоздать некое подобие плана БТИ.

Кстати, именно его почему-то в деле и не оказалось.

Впрочем, это было и необязательно.

По новому Гражданско-процессуальному кодексу судья вообще может рассмотреть дело с теми доказательствами, что принесли в суд истец и ответчик, не запрашивая у сторон иных бумаг и документов. В случае, если представление необходимых доказательств затруднительно для сторон и других лиц, участвующих в деле, суд по их ходатайству оказывает содействие в собирании и истребовании доказательств.

— Точнее, я ей не бабка, а прабабка, — начала свой рассказ Любовь Матвеевна. — Внук мой, Анин отец, когда сошелся с этой вот Саранкиной, про дочку-то совсем позабыл. Загулял, запил с молодухой-то. Ну его и лишили прав на Аннушку. А часть квартиры за ней закрепили, значит. Аню в детдом, соответственно… Мне ее не дали! Старая, сказали. В общем, некому было за Анюту заступиться. Но добрые люди нашлись. Из опеки из нашей Марина Валерьевна помогла, через прокуратуру и суд заставила квартиру поделить! Так как там раньше и было две двушки. Внук мой, Анин отец, их объединил, а теперь разъединили. Ане эту оставили как закрепленное жилье… А в восемнадцать лет она из детдома вернулась. Вселилась. Так вот жена внука моего, Саранкина эта, и стала Аню прогонять и выживать. Отдай, говорит, мне квартиру! И денег предлагала, и грозила! Потом вот в суд на нее заявила… А Аня-то не виновата, и не заливала она ее! Она ж сирота и так натерпелась от людей всякого зла! Пожалейте вы ее, гражданочка судья!

Бабка замолчала, вытирая платочком набежавшие слезы.

Лена все еще силилась понять архитектурную подоплеку этого дела.

— Гражданка Саранкина, объясните мне, каким образом Игнатова залила вашу квартиру водой, как вы утверждаете. Ведь вы живете на одном этаже. В одной, так сказать, плоскости…

— Ну уж и в одной! — взвизгнула молчавшая до сих пор истица. — Я, можно сказать, любила ее по-своему… А она неблагодарная тва… То, что живем мы в одной квартире, еще не дает ей права мне имущество портить!

— Ой, мамочки родные! Портить! Какое имущество? — Бабка замахала руками. — У ней все имущество-то рухлядь, от внука моего ей перешедшая! Не слушайте вы ее, ваша честь, врет она все! Не было там никакого потопа, и воды никакой не было! Выдумки это все ее, чтоб квартиру отобрать у падчерицы!

Лена озабоченно разбирала документы — целую кипу оценок, счетов, квитанций.

Наконец она выудила подколотые к исковому заявлению акты.

— Поясните, истец, кто составил этот и еще два акта о заливе вашей квартиры. — Лена пыталась разобрать фамилию и подписи.

Только сейчас она обратила внимание, что акты, составленные с разницей в несколько недель, написаны как под копирку, да еще и одним почерком.

— Представители жилконторы. То есть дирекции единого заказчика нашего муниципалитета, — проскрипела Саранкина.

— Ох, ты! — всплеснула руками старушка Игнатова. — Так ты ж и есть твоя жилконтора! Знаем мы твою дирекцию! Ваша честь, этот ее заказчик, инженер главный, Кондратьев Женька! Полюбовник ейный! Тьфу!

— Вы подтверждаете, что все три акта составил Кондратьев? — продолжила Лена атаку на истицу.

— Ну и составил! А что ж? Это его обязанность — следить за порядком на вверенной территории и помогать жильцам!

— А кто их писал? Я спрашиваю, кто? Исковое заявление распечатано на принтере, а вот это приложение с описанием стоимости имущества писали вы, истец?

Саранкина с вызовом вздернула подбородок.

— Да, писала! Потому что имущество денег стоит!

— Тогда объясните мне, почему приложение и акты написаны одним почерком. Кто писал акты? — Лена развернула бумаги лицевой стороной к Саранкиной.

Та вдруг заерзала и пошла на попятную.

— Не помню я, кто их там писал…

— Понятно. — Лена положила документы. Сомнений у нее не осталось.

Но есть правила, которые надо соблюдать, даже если ты поймал мошенника с поличным.

— Анна! Ответчик Игнатова! Вы подтверждаете слова свидетеля — вашей прабабушки? — Кузнецова подалась вперед, словно пытаясь помочь этой затравленной девушке найти нужные слова.

— Да, я все подтверждаю, — не поднимая глаз от пола, тихо сказала Анна. — Я не заливала ее. Она мне сразу сказала, как я из детдома домой вернулась… что не отстанет от меня, пока… пока… к отцу не отправит. — Она наконец вскинула свои глаза, полные слез и ненависти, на мачеху.

Стараясь быть спокойной, Лена взяла карандаш и заштриховала все квадраты на своей схеме.

— Уважаемые стороны. В связи с возникшими сомнениями суду необходимо обсудить сложившуюся ситуацию, — бесстрастно сказала она. — Суд обязан на всех стадиях процесса прилагать все усилия к мирному разрешению возникшего гражданско-правового спора. В настоящий момент, учитывая показания свидетеля и наличие между вами определенных личных отношений, возможно, и не самых лучших, а также в связи с возникшими сомнениями относительно подлинности представленных истцом доказательств и необходимости проведения не только почерковедческой, но и сантехнической экспертизы, суд еще раз предлагает сторонам рассмотреть возможность завершения дела миром. Либо… — Лена сделала эффектную паузу и постаралась вложить в свой взгляд всю пристрастность к истице, — отказаться от этого иска.

Для убедительности она хлопнула ладонью по актам.

— Отказаться от иска?! — взметнулась Саранкина. — С чего это?!

— Как хотите. Суд даст оценку всем доказательствам. Для проверки достоверности имеющихся в деле доказательств я вынуждена буду поставить на обсуждение вопрос о назначении почерковедческой и сантехнической экспертизы. — Лена первый раз улыбнулась Саранкиной. Она называла про себя эту язвительную улыбочку «оскал старухи Фемиды». — А если экспертиза докажет идентичность почерка на приложении и актах, суд имеет право передать дело в Следственный комитет. И тогда вы, гражданка Саранкина, уже не сможете отрицать факт мошенничества. Но пока решение по делу не принято, у вас есть возможность избежать уголовного преследования…