опекуном внука, что, кажется, помогло ему сохранить разум, так что теперь всем заправляет он.

Этот Винсент вызывал у Варта неподдельный энтузиазм.

— Он — рыцарь Ордена. Личные Клинки могут стать только рыцарями после смерти патрона. Король призывал его в Грандон, чтобы перепосвятить.

Эти разговоры о Клинках не были пустой болтовней. Она знала, что где-то существует корпус отставных рыцарей, которые помогали братству, выполняя мелкую работу. Однако, детали этого были весьма туманны. Возможно, одной из их обязанностей было сопровождать в поездках беззащитных женщин. Кроме того, она знала, что кое-кто из "Старых Клинков" теперь занят куда более хлопотной работой в связи с текущей чрезвычайной ситуацией. Возможно, им также приходится вагонами привозить новых мальчиков, чтобы найти замену.

— Тебе часто приходится возить сестер?

— Нет, — возмущенно сказал Варт. — Но я не могу позволить себе привередливость.

Глава девятая

Мальчик-менестрель

Вслед за утром последовал жаркий день. Варт спросил дорогу у пары пастухов, еще одного сборщика налогов, а также у водителей трех других вагонов. Ответ всегда был одним и тем же. Изумруд была удивлена, осознав, что наслаждается поездкой. Она никогда не заезжала так далеко от Окендауна с тех пор, как впервые вошла в обитель, и успела позабыть, каким интересным может быть окружающий мир.

— А ты что? — спросил Варт. — Почему не поехала до Новой Рощи на карете?

В общем, это было не его дело, но если она соврет мальчишке — он будет иметь право соврать ей. В любом случае, врунья из неё была так себе.

— Кто-то использовал колдовство в самом сердце Окендауна. Я заметила это, и не стала врать. Поэтому они отослали меня прочь.

— Ох, это плохо! А что за магия?

Инквизиторы в Темной Зале утверждали, что любая ложь станет им известна. Разумеется, это было не пустое хвастовство. Большинство Белых Сестер могли сделать то же самое, ощутив вонь смерти, доносящуюся ото лжи. Изумруд была достаточно уверена в том, что реакция Варта была притворной. К сожалению, она пришла к выводу, что парнишка не тот, за кого себя выдает. Он играл в игры Верховной Матери.

— Скверная. На меня напал паук, поболе тебя ростом. Если честно, понятия не имею — хотел он убить меня или просто напугать. Он просто прыгнул. Никто так и не признал, что произошло нечто из ряда вон... Я была в меньшинстве.

— Не честно! И что ты собираешься делать?

— Найду мужа побогаче.

— Правда? — такого он не ожидал. Теперь мальчик выглядел недоверчиво. — А не окажется ли это еще сложнее? Не замужество — уверен, тебе не придется долго искать. Я имел в виду — найти того, кто тебе действительно понравиться.

— Вполне вероятно.

— У тебя нет родителей, братьев?

— Мать все еще жива. Но у неё и медного гроша не водится.

Либо Изумруд следовало лучше следить за языком, либо Варт умел задавать вопросы, но вскоре она обнаружила, что рассказывает мальчику о болезни отца и чародеях из Святилища Джентелхольма. — Они сказали, что смогут вылечить его. Но боль становилась сильнее. Вскоре он не переставал кричать, пока не получал порцию магии.

Губы Варта искривились от ужаса.

— Они делали только хуже?

— Не знаю. Некоторые недуги ведут себя подобным образом. Поэтому, возможно, они не причем. Разумеется, мы не могли ничего доказать. Но маги задирали цену.

— Вот почему король пытается надавить на элементарии, — возмущенно сказал мальчик. — Его новый Суд Магов разберется со всеми подобными ужасными случаями. Им помогают некоторые добрые маги. И Белые Сестры. Ну и Старые Клинки, конечно. Ты, должно быть, слышала о сире Змее, который некогда был заместителем командира королевской гвардии? Он у них главный... Официально, они называются члены комиссии Суда Магов. Но все они рыцари Ордена, потому люди зовут их Старые Клинки. Они ходят и проверяют элементарии. Однако, часто маги атакуют. С помощью монстров, огненных шаров и прочих страшных штук. Рыцари делают просто замечательную работу, и... — его детское лицо снова покраснело. — Я брежу, да? — пробормотал он. — Но ты ведь слышала о Белых Сестрах, которые помогают Суду? Их не называют Старыми Сестрами, но... Ладно, ты должна знать.

— Я слышала о них, — Изумруд вызывалась присоединиться, но таких волонтеров насчитывались сотни, потому ей отказали. — Некоторые из них тоже погибли.

— Я не знал.

— Откуда бы тебе? — спросила она тихо.

Он неловко сглотнул.

— Ну... Я интересуюсь, — через минуту, он украдкой взглянул на женщину и, видимо, решил, что она не убеждена. — Однажды, я встретил сира Змея. Ты должна рассказать ему про этих... из Джентелхольма.

— Я не смогу доказать, что они сделали отцу хуже. Они поднимали цены, пока не забрали все наши деньги. Когда отец умер — ничего не осталось.

Даже Пичьярд — имение, которым семья матери на протяжении нескольких поколений, было потеряно.

— Так значит, они позволили ему умереть, когда нечего было больше брать? — замечание вышло на удивление циничным. Временами, мальчик казался старше, чем выглядел. Она ощутила в нем неожиданный элемент — слабую, едва заметную на расстоянии ноту. Следы знакомого запаха на ветру. Может быть, это остатки какой-то старой магии. Лечения, например. Однако, по какой-то причине, она думала, что здесь что-то гораздо сложнее.

— Может быть, ты прав, — сказала она.

Её братья ушли на войну и умерли в первой же кампании. Белые Сестры предлагали женщинам единственную уважаемую профессию. Кроме того, они платили стипендию даже послушницам, если девушка была наделена талантом и деньги были действительно нужны. Как в её случае. Зрение матери было слишком плохим для шитья. Она могла убираться и мыть полы, но богачи, использовавшие прислугу, едва ли нашли бы в старой женщине со скрюченными руками хоть какую-то пользу. Мать жила на деньги Изумруд. Так что теперь ей нужно будет либо найти богатого мужа, либо остаться ни с чем. Проблема была в том, что большинство богачей были старыми, уродливыми и раздражительными...

— Если ты можешь чувствовать магию, — запротестовал Варт. — Почему не станешь заниматься, чем занимаются все Белые Сестры? Защищать склады от воров и всего такого?

— Мы не... Я имела в виду, они никого не защищают. Они просто чувствуют опасность. Да и кто мне поверит? Они скорее решат, что я была в сговоре с