Дерек привлек меня своей силой. Рядом с ним мне казалось, что нет опоры надежнее, но сейчас, когда он так легко оставил меня саму в логове его тирана-отца, я сомневалась, что правильно оценила своего мужа. Наверное, правду говорят, что окружение делает человека. И то, каким моего мужа делала община, мне ни капли не нравилось.

Особенно тот момент, что Дерек поселил меня под крышей отцовского дома, а сам ушел к матери. Почему я не могла жить вместе со своим мужем? Я же спать нормально здесь не могу. Мне казалось, что Собер следит за мной, даже когда он находился в другой комнате. В душе поселилось чувство, что меня загнали в ловушку с самым страшным зверем, который только выжидает момента, когда сможет откусить от меня кусочек.

А то, как он постоянно меня обнюхивал? Что за животная привычка? Подходит так близко, что между нами лишь несколько сантиметров, и глубоко втягивает мой запах. Я не могу дышать в такие моменты. Как будто нахожусь перед хищником, решающим мою судьбу — съесть или помиловать. Его ноздри трепещут. Вены на шее вздуваются, а тело застывает, словно перед прыжком. Страшно и одновременно волнительно. Все во мне против воли откликается на проявленный интерес. Рациональность забивается в угол, зато просыпаются гормоны. Я не могу понять, как он это делает. Это что-то не подающееся объяснению, но пугающее меня до чертиков, потому что я никогда не ощущала подобного.

Ритмичный звук не дает мне покоя. Похоже на удары барабанов. Не могу это игнорировать. Встаю и иду к окну Взгляд устремляется в ночную темноту, зацепляется за отдаленные красные огоньки. Они мигают и движутся. Протираю глаза в неверии.

Боже мой, что это?

В голове сразу мелькают различные картинки из документальных фильмов о сектах и ритуалах, проводимых в них. Я же не могла попасть в одну из таких? Дерек бы ни за что не привез меня в подобное место. Но сомнения мучают. Они словно змея в райском саду, не дают мне покоя. Нервно закусываю губу. Смотрю вдаль и понимаю, я должна узнать правду. Быстро разворачиваюсь, нахожу тапочки и выскакиваю из комнаты.

В доме пусто. Тишина оглушает Половицы скрипят под ногами. Сердце бешено стучит в груди. Второй раз за ночь спускаюсь вниз.

Когда я выхожу из дома, то направляюсь в сторону огней. Глупый мотылек, который летит на огонь, но, даже ощущая первобытный ужас, упрямо иду вперед. Понимаю, что днем уже ходила туда. Это дорога к тому огромному камню, который был похож на постамент или алтарь. Мои ладошки становятся влажными. Ноги запутываются в длинной ночной. Зачем я согласилась ее надеть? Так подействовал приказ свекра?

Из-за ее белизны сейчас я, наверное, выглядела как привидение. Белое огромное пятно, которое сверкает в темноте. Слишком заметная, но я не подумала об этом раньше. А сейчас за спиной больше половины пути. Любопытство наряду с подозрительностью подгоняло вперед.

Мне просто необходимо знать правду, чтобы без зазрений совести бежать отсюда прочь. В противном случае буду винить свою разбушевавшуюся фантазию за поломанную жизнь.

Чем ближе я подходила, тем отчетливее понимала, что звук, который я слышала, издавали барабаны. Ритмичные удары становились все сильнее. Они сливались с бешеным стуком моего сердца. Я пригнулась, прячась за деревьями и кустами.

Отодвинув ветку, наконец увидела перед собой ту самую поляну.

Мой рот открылся от изумления. На камне стоял Собер, возвышаясь над своей общиной. То, что здесь находились все до последнего, не вызывало никаких сомнений. Они заключили его в полукруг, но оставили достаточное расстояние, чтобы там расположились женщины, которые били в барабаны. Свет огня сверкал на их обнаженной коже. Между ними стояли вбитые в землю огромные деревянные колы, на которых были натянуты разодранные туши животных.

Что за чудовищное собрание? Обвела всех вокруг взглядом. К счастью, хоть не было видно следов жертвоприношений. Присмотревшись внимательнее, обнаружила, что не только барабанщицы были обнажены. Все они. И мой Дерек в том числе.

«Какого черта?» — хотелось спросить мне.

Даже я еще не видела его в чем мать родила, а тут мой мужчина выставлен на показ. Кстати, мать его я тоже обнаружила. Меня охватила злость вместе с растерянностью. Я не могла понять, что происходит, и это тревожило меня больше всего. Что за всеобщий эксгибиционизм?

Собер поднял руку. призывая к тишине, и барабаны смолкли. Я затаила дыхание, ожидая его слов. В свете горящих факелов его тело выглядело словно высеченным из бронзы. Несмотря на охвативший меня стыд, глаза впились в массивные грудные мышцы, прошлись по могучему торсу и остановились на узких бедрах. Жар залил щеки, но я продолжала откровенно разглядывать его впечатляющий орган.

Конечно, со своего укрытия я не могла рассмотреть его детально, но и то, что предстало взору, вызывало благоговейный трепет. Я хоть и была девственна, все же давно изучила в интернете, как выглядит обнаженный мужчина. Так вот фотографии из сети и близко не стояли рядом с моим свекром. Его жилистый член даже в расслабленном состоянии впечатлял своими размерами.

«Настоящий доминантный самец», — подумала и совсем скоро поняла, как близка была от правды.

— Прайд! — заговорил мужчина, заставив меня сразу нахмурится.

Что за слово такое странное? Прайд? Так они называли свою общину? Пока я размышляла, Собер продолжал говорить:

— Этой ночью вы прекрасно поохотились, выпустив на волю свою дикую натуру.

Благодаря вашим стараниям стадо быстро перешло на ту часть пастбищ, которые мы для них отвели. Скоро мы выкупим еще несколько гектаров прилегающей территории, расширив свои угодья, а сними и численность скота.

«А они не бедствовали», — подумала я. Земля никогда не стоила дешево.

— Теперь же предлагаю вам попировать!

Он махнул руками в сторону освежеванных туш. Я зажала рот руками. Неужели они будут есть мясо сырым? Они не могли быть настолько дикими, правда же?

Когда я почти убедила себя, что это игра слов и ничего выходящего за рамки не произойдёт, случилось нечто непредвиденное. Никогда в жизни я не представляла, что такое возможно, поэтому, когда увидела подобное, истошно закричала от ужаса.

В тот момент Собер прыгнул с постамента в сторону выпотрошенных тел животных и неожиданно превратился в огромного льва.

— О, Господи! Господи! Господи! — запричитала я, отскакивая назад.

Пятая точка ударилась об землю, но мне было все равно. Я не отводила взгляда от дикого животного, которое услышало меня, подняло голову, открыло на всю возможную ширину свою пасть и подобно грому зарычало.

Это стало для меня спусковым крючком. Опираясь ладонями о землю, я развернулась и. с трудом поднявшись, бросилась бежать прочь. В голове стучало:

«Он стал львом! Настоящим львом!».

В тот момент я даже не вспомнила известное правило, гласящее, что от дикого зверя нельзя бежать. Инстинкт самосохранения громко вопил уносить ноги, что я и пыталась сделать. Только ноги ощущались ватными. То и дело спотыкаясь, махая руками. восстанавливая равновесие, я неслась вперед. Однако уйти далеко не удалось, куда мне до скорости могучего зверя.