— Я не держу на тебя зла! — покачиваю головой я.

— Слушай, Ненастье, почему ты появилась именно сейчас?

— Твой отец решил жениться и выбрал себе невесту. Может быть, поэтому?

— Как вы познакомились? — Влад присаживается на стул и внимательно смотрит на меня.

Наши взгляды пересекаются, и мне становится немного трудно дышать. Мы с Владом точно виделись раньше… Воспоминания накрывают меня, учащая удары пульса. Он меня не помнит, но я была знакома с ним раньше. Ну конечно! Сложно забыть свою первую любовь!

— Ненастье, ты тут вообще? — хлопает в ладоши Влад, пытаясь привлечь к себе внимание.

— Да. Я здесь. Я просто задумалась… Как мы познакомились с твоим отцом? Тебе, правда, интересно узнать это?

— Более чем… Где ты подцепила его?

Он ждёт рассказ о том, как я рухнула в ноги его отцу на каком-нибудь светском мероприятии? Но не дождётся, и если хочет знать правду, я скажу, что уж греха таить? В конце концов, ни отец, ни Роман Николаевич не просили сохранить это в тайне.

— Твой отец купил меня, как товар, лежащий на полках магазина… Так и познакомились.

Глаза Влада широко раскрываются, а я хочу скрыться в своей комнате и сбежать от неудобных вопросов. Хочется поехать к маме и провести с ней время, чтобы успокоиться, но даже она будет читать мне морали и говорить, как ужасно я поступила, и что не такую дочь она растила.

— Ты врёшь! — заявляет Влад, и мне хочется рассмеяться в голос, но я не делаю этого.

Как же забавно, когда ты говоришь правду, но тебе не верят…

Я чуть вздёргиваю подбородок и смотрю на Влада, прямо в глаза… Глаза, в которые я влюбилась однажды. Я вспоминаю свой подростковый возраст, когда мама смогла выбить у отца для меня путёвку в детский лагерь… Мне было пятнадцать, а Владу… Ему восемнадцать или девятнадцать, и он работал вожатым. Сердце отчего-то сжимается в груди, и негромкий истерический смешок слетает с губ. Я тогда была гадким утёнком с проблемной кожей и непослушными вьющимися волосами, торчащими в разные стороны, — самый настоящий одуванчик. Именно Влад сорвал первый поцелуй с моих губ, но он не помнит этого теперь. И не нужно напоминать.

— Ты утверждаешь, что отец купил тебя? Как товар? Ты стояла на рынке с ценником, или что?

— Лежала на полке магазина, — отвечаю я и наливаю ещё немного воды, потому что в горле резко становится сухо.

Руки трясутся, выдавая моё волнение. Я даже не знаю, чего больше испугалась: того, что вспомнила небольшой фрагмент из нашего совместного прошлого, или сказанной ему правды, в которую парень не поверил?

— А если серьёзно? Допустим, мой отец купил тебя… Где и как? Рынки невольников уже давно не в моде. Тебе так не кажется?

— Не кажется, — отрицательно мотаю головой. — Ты просил правду, я тебе сказала её. Теперь ты знаешь, что случилось на самом деле.

— И ты любишь его? Моего отца? Любишь?

Я замолкаю. Наши с Владом взгляды пересекаются, и я не знаю, что можно ответить, и как сбежать от неудобного вопроса. Как дать ему понять, что я хочу освободиться от своих обязательств?

— Тебя подослал сюда твой отец, правда? Чтобы ты потопила моего, чтобы загребла всё его состояние! Или не отец? Может, любовник?

— У меня нет любовников! — со злостью цежу я и осушаю стакан с водой. — У меня есть только Роман Николаевич и обязательства перед ним.

— Отец не стал бы насильно вынуждать становиться его женой, Ненастье! Мой отец не такой!

— Твой — нет, а мой — да!

Во взгляде Влада мелькает что-то, похожее на сочувствие. В это мгновение мне кажется, что я встретила родственную душу, друга из прошлого, человека, которому я могу раскрыться и попросить о помощи, но его взгляд чернеет, показывая, как сильно я противна ему. Влад мне не верит. Нет смысла просить о помощи, потому что он не станет помогать. Он только посмеётся надо мной, будет думать, что это отец попросил разыграть легенду бедной девушки, попавшей в неприятности.

— Но всё это неважно. Роман Николаевич лучший выбор на роль мужа, потому что с ним я ни в чём не буду нуждаться. Смогу тратить его деньги так, как захочу… А когда ты съедешь из дома, уговорю его сделать здесь ремонт, освежить интерьер, чтобы он заиграл новыми красками.

— Дрянь! — выплёвывает Влад.

Он будто бы даёт мне самую настоящую пощёчину, но я терплю. Я специально сказала всё это, потому что в ложь проще верить. Именно моя ложь будет двигать им, именно она заставит Влада возненавидеть меня ещё сильнее и помочь мне.

— Думай как знаешь… Твоё право. И спасибо за подсказку. Если единственный наследник Романа Николаевича исчезнет с радаров, то я смогу родить ему ещё одного!

Влад подскакивает на ноги. Он буквально взвывает, хватает меня за руку, притягивая к себе, и шумно втягивает аромат моего страха, словно наслаждается им, чувствует, как сильно я боюсь, и упивается этим мгновением. Я кладу ладонь на его грудь, чтобы хоть немного держать дистанцию, но его дыхание всё-таки обжигает кожу. Я вспоминаю, как он склонился к моим губам и поцеловал тогда, и становится немного дурно… Если бы я знала, каким он был на самом деле… Я бы не стала связываться с ним… Ни за что…

— Тебе не страшно говорить такое вслух? Дома повсюду жучки! Не думаешь, что я могу записать твоё признание и отправить копам?

— Не было никаких признаний, я просто повторила твои слова, — выдавливаю улыбку я.

Всё-таки не получается у меня изображать бездушную стерву. Я вижу во взгляде Влада боль и хочу сказать ему, что сморозила глупость, признаться, что на самом деле я не желаю ему зла, но язык не поворачивается. Просто смотрю ему в глаза ещё раз, чтобы убедить себя, что он больше не тот парень, в которого я влюбилась однажды. Вот только, что происходит от его прикосновений? Неужели былые чувства возвращаются? Но мне нельзя! Нельзя испытывать их к тому, кто должен ненавидеть меня всем сердцем.

— Что здесь происходит? — доносится до нас холодный раскатистый голос Романа Николаевича, и Влад резко отпускает мою руку.

Он испуганно смотрит на отца, и я понимаю, что если не вмешаюсь, то стану причиной ссоры между отцом и сыном. Пока это совсем не то, что мне нужно. Роман Николаевич должен доверять Владу и держать его как можно дольше рядом.

— Я поскользнулась на мокрой плитке, а Влад поддержал меня и не позволил растянуться на полу, — говорю я с улыбкой и стараюсь спрятать покрасневшее от сильного сжатия запястье.

— Это правда? — Роман Николаевич смотрит на сына.

— Ну да! Чистая правда! — отвечает парень без зазрения совести и опасливо поглядывает в мою сторону. — Ты же не хочешь, чтобы твоя невеста шла к алтарю на костылях или того хуже ехала в инвалидном кресле?

Мне кажется, что в вопросе Влада таится скрытая угроза мне, но он не причинит мне вреда. Я уверена в этом. Он не сделает мне ничего плохого и не причинит физическую боль, потому что глубоко внутри всё ещё прячется тот парень с большим сердцем.