мне показались натянутыми, ну во всяком случае не безоблачными. Увидев белок, малыши с мамой пошли их кормить.

— Колись Костя, что у вас произошло на этот раз? Ведь неслучайно ты меня срочно вытащил в Павловск, несмотря на все мои возражения.

Ага, значит я права. Артур тоже это заметил или, возможно, знал.

— Все осточертело, Артур!!! Надоели ее истерики, обиды на пустом месте. После работы домой идти не хочется, если бы не дети… работал бы круглосуточно и даже без выходных.

— Настолько все плохо? Совсем-совсем?

— Да, уже подумываю развестись. Вот только дети… Но проблема не одна. Вторая проблема — квартира. Реально понимаю, что моя двушка маловата для нашей семьи, может в этом причина ссор. Есть вариант — переехать к теще, у нее большая трешка. Но что мы выиграем? Ни-че-го! Была одна пила, будет — две…

— Поменяйтесь квартирами. Без переоформления документов. Просто поменяйтесь, теща в твою, вы — в тещину.

— Я предлагал. Они против, притом обе. Пытаются найти размен: две на одну четырех — пятикомнатную.

— Зачем?

— А кто их знает… Я против. Не хочу терять родительскую квартиру. Очень хочу сохранить ее для сына, как просила моя мама, но меня никто не спрашивает. Теща, вообще, заявила, что я свое дело уже сделал.

— Ясно, — недовольно произнес Артур. — И что дальше думаешь делать?

— Не знаю… Хотел услышать твой совет, и я его услышал, спасибо.

— Надо понимать, есть и третья проблема?

— Есть. Позвоночная грыжа, уже большая, в атипичном месте. Терапия не помогает. Размер увеличивается. Нужна операция. Доверю только тебе. Ты точно сделаешь максимально возможное. Вот теперь все!

— Костик, это называется — все лучшее другу. Грыжа на месте перелома?

— Да…

— Говорил же!.. Никто слушать не хотел, что этим кончится… В среду, в пять, жду в Куйбышевке, со всеми анализами, снимками и т. д., и т. п. Все так, как я люблю. И не говори, что не можешь. Эту проблему нужно решать первой. А все остальное подождет, — сказал, словно подвел черту, Артур. — Жена знает об этой проблеме?

— Да. Но ее это мало заботит. «Сделай укол и будет легче», вот и весь ее сказ.

— Не кисни, дружище. У тебя есть пусть и не самое главное, но очень важное в этом бренном мире: хорошая работа и крыша над головой. Притом, своя крыша! В наше время ее терять нельзя. В довесок к этому здоровые дети, которым ты нужен, и нужен здоровым! Они любят тебя, любят просто так, потому что ты их папа. Все остальное — вещи второстепенные. И твоя Рита — тоже. Отношение к ней у меня за это время не поменялось. Уж извини, дружище. Хотя я и должен сказать ей спасибо. И ты знаешь за что…

Мы тихонечко брели по аллее, Рита с детьми шла по тропинке вдоль берега пруда. Слушая разговор двух друзей, я думала о нас. Сможем ли мы сохранить то, что имеем? И что мы имеем? Ведь, навряд ли Костя и Рита не любили друг друга на пороге начала их семейной жизни. Или любил только Костя? Ведь любящая жена никогда не стала бы так наплевательски относиться к здоровью мужа. Или что-то произошло такое, после чего стало наплевать?

Подбежала Стеша и попросилась к дяде Артуру на ручки, сказав, что устала. Артур не заставил себя просить дважды. Малышка, взлетев в воздухе, устроилась у него на руках, положив голову ему на плечо, обняла его за шею. А как он будет относиться к своим детям? К нашим детям?

— Я даже ребенка на руки взять не могу.

— После операции сможешь…

Подошла Рита, она была чем-то недовольна. Степан плелся следом и шмыгал носом.

— Все, пожаловался на тещу? Или на меня?

— Я ни на кого не жаловался, — ответил жене Костя.

— Рита, ты о проблемах со здоровьем Кости знаешь?

— Знаю. С такими проблемами многие живут и не ноют, — резко ответила Рита.

— Вот оно как!.. А страха нет, что его в один прекрасный момент парализует? Нет? Ты же врач, Рита, и должна понимать всю сложность ситуации. В среду он обязан приехать ко мне. В среду. Если не приедет — виновата будешь ты. Как любящая и заботливая жена, которой ты себя считаешь, ты давно обязана была сама позвонить мне и все рассказать. А ты палец о палец не ударила, — отчитал ее Артур.

Взгляд Артура метал молнии и огненные стрелы, а Рита на него смотрела, как-то особенно, с каким-то ехидным прищуром. Что между ними было? Или есть?

— Дети устали, им пора обедать и спать. К нам зайдете? — то ли пригласила, то ли просто из вежливости спросила Рита, Костя молчал.

— Нет, ребята, как-нибудь в другой раз. Мы лучше по парку с Машенькой погуляем, — ответил Артур, одной рукой держа меня за талию, на другой восседала Стеша.

Мы провели ребят до выхода из парка. Все это время Стешу Артур нес на руках. При прощании он что-то шепнул Рите на ушко, было видно, ей это не понравилось, но она промолчала. Просто как-то зло на него посмотрела.

— До среды, Костик. Я тебя жду. И учти, тянуть нельзя! Пока малыши!!!

Мы попрощались и вернулись в парк и еще какое-то время бродили по его многочисленным аллеям, наслаждаясь просыпающейся природой и весенним солнцем, почти не разговаривая. Каждый думал о чем-то своем. Я думала о нем. А он явно не обо мне. Очень грустными были его глаза и какими-то растерянными. О чем ты думаешь, мой милый? Что тебя заставило мысленно покинуть меня? Я шла рядом и украдкой наблюдала за ним.

Мы подошли к верхней площадке большой каменной лестницы. Мраморные львы, античные вазы, как это торжественно и красиво. Вниз, к набережной реки Славянки, вели массивные каменные ступени. Когда-то по этой лестнице гости, приехавшие на бал, поднимались во дворец.

Артур сделал шаг вперед и остановился. Посмотрел на меня, улыбнулся:

— Машуня, здесь шестьдесят четыре ступеньки. Я считал. На каждой ступеньке, поочередно произносим прилагательные характеризующие друг друга. Мы же уже достаточно хорошо познакомились, ведь так?

— Допустим. Но пополам — это тридцать два прилагательных, — я задумалась, посмотрела на Артура, и честно призналась. — Я столько не назову…

— Не знаешь, что сказать — целуешь. Идет?

Я засомневалась, хотя понимала, что это единственный способ вернуть его ко мне, и согласилась:

— Давайте попробуем. Но! Игра прекращается на третьем поцелуе.

— Идет! Я первый. Милая, — быстро произнес он и сделал шаг.

Мне ничего не оставалось как продолжить, и я сделала свой шаг:

— Галантный