и готов для отчета!

СМИРНОВ-ЧИЖИК-ЗВЕРЬ:

Да, у меня неплохая работа.

Сам проектирую, сам собираю,

Сам получаю…И сам пропиваю.

ЩЕГОЛЕВ:

Был я строителем по кораблям,

Бросил, подался в учителя,

Слесарем числюсь, но в той же системе,

И остаюсь неизменно на БЭМе.

Тут мы решили накладывать пени

Мало ли много, но десять рублей,

Если подпустишь в свои выступленья

Политпросвет. Чтоб не ссорить друзей…

Ровно полсотни на стол я ложу́,

Но кардинально на БЭМе скажу

Всё о сидящих в стране наверху,

Кто из них кто, а ху их них ху! –

РАЧИНСКИЙ:

Что вы все там говорите на сборах? –

Дома с вопросами мне надоели.

Им говорю: говорим разговоры,

В целом о жизни, нисколько – о деле.

Ладно, о жизни, но польза какая,

Кроме вреда алкогольных напитков,

Пусть небольшого, но всё же убытка?

Я, как и прочие бэмцы, не знаю,

Но затаилось в душе подозренье:

Что вам раздумывать, что нам гадать,

Пользы ни капли. Есть только значенье.

БЭМ продлевает собой Альма-Мать.

1975-2003гг.

Моряк

на суше

Ташкент весной конца эпохи

Плюс тридцать пять в тени. Сказала тётя Нюра:

"К приезду вашему пошла температура

На спад. А то за сорок было на неделе.

Мы в махалле своей дышали еле-еле".

На следующий день нам предлагает Лёва:

"Что в этих Лахутях? Поедем в центр новый.

Такие там теперь фонтаны и строенья!

Расчистило простор для них землетрясенье".

"Фонтаны – хорошо, но раньше – Старый город

И шашлычок…"

"Тогда – о чём же разговоры!?"

Автобус "Интурист" как в сказке подъезжает.

Водитель нам кричит: "Маршрутом по трамваю!"

Толпа не будет ждать второго приглашенья,

И мы уже летим в желанном направленье…

Мы наконец в Чорсу, базаре всех базаров,

Дымящемся весной дурманами товаров –

Великих пирамид огурчиков, редиски,

Самсы и голубцов из виноградных листьев …

"Смотри, какой шашлык!"

Но Лёва:"Не спеши!

Хозяин не вложил в товар своей души:

Передник слишком бел…а вот и наш, чумазый,

Одни глаза блестят, поэта видно сразу".

И так засален был, и так был прокопчён,

Что сам бы на шампур мог нанизаться он!

Боюсь, что в мире нет такого языка

Пересказать вам вкус волшебный шашлыка.

Отныне для меня доподлинный Поэт –

Горящие глаза, чудовищно одет…

Могло ли нам тогда во сне дурном присниться,

Ташкент – ни мой, ни твой, а где-то за границей?

24.05.2006

О коньяке.

О коньяке не думай свысока,

Мол, далеко ему до самогона,

А кое-кто считает, что слегка

Он пахнет мылом, правда, благовонным.

Однако ближе к теме загребу

Под Севастополь, там во время óно

Коньяк определил мою судьбу

При помощи Министра Обороны,

Который прибыл к нам на корабéль,

Который вдарил пó морю ракетой,

Которая попала точно в цель,

С которой не всегда бывает это.

Победу скромный увенчал банкет,

Где автор ваш к Министру Обороны

Приблизился учтиво тет-а-тет

И доложил, что он большой учёный,

А защититься в море – мочи нет.

Он был всего-то навсего комдив

Четырёхзвёздный в звании каплея,

Но Маршала Союза убедив,

Сработала нахальная идея.

"Так сунуться мог только идиот! –

Мой командир, презренья не скрывая,

Шипел, – начальство в голову возьмёт:

Не комсостав у нас, а раздолбаи"…

Вот в Питер отослали моряка

Научных достигать глубин и целей,

Проспорил друг бутылку коньяка:

"Не подойдёшь! А подойдёшь – пристрелят."

А если бы проспорил я – ему,

Добавилось бы в жизни мне печалей?

Как миленький бы проживал в Крыму

На берегу, под солнцем и так далее, –

В краю, который с некоторых пор

Приобретён, я думаю, на спор.

12.09.2015

Пансионат "Песчаное".

Шумело море, желтое от глины.

Околопляжный небогатый рынок,

Где каждый день у бабки третьей справа

По пять стаканов семечки берем.

– Бабуля, ваши семечки – отрава,

Уже типун на языке моём!

Но бабка за продукцию свою

Стоит стеною, как солдат в бою:

– Да шо ты мовышь! Семечки у нас

И для мочи сподобны, и для крови,

А нервы – убиваются зараз,

И остается чистое здоровье!

– Тогда берем еще боезапас,

Который пригодится в окруженье

Для пленников угрюмых городов,

Где нервов под высоким напряженьем

Поболее трамвайных проводов!

Их разрывают, как чужие сети

Железными винтами, новостями

Друзья, врачи, любимые и дети,

И мы в долгу не остаемся сами.

Спускалась ночь. Цикады стрекотали,

Как мотоциклы на большой дороге,

Вели на три октавы полилоги

В селе собаки. В лоджии соседней

Под звон стаканов полупьяный бас

С полусопраною не первый час

Крутил лямур, конечно, холостяк.

Сопротивлялась дама… Кое-как:

Мол, знаем эти ваши трали-вали,

В холостяка поверили чичас…

А мы, прикончив нервы, засыпали.

Спасибо бабке, что спасала нас.

Отваливаем.

Сорвался полумесяц с минарета,

На небо чернокрымское уплыл,

И закруглилось, улетело лето

Со взмахом черных журавлиных крыл.

А море методически и грузно

Размалывает гальку на песок.

Медузы, как огромные арбузы,

В глаза пускают ядовитый сок.

Последнее полночное купанье,

Последние минуты сочтены.

Солено-горьким вкусом расставанья–

Удар в лицо нечаянной волны.

Наутро – море, желтое, как чай,

Заваренный в небесной полусфере.

Пансионат "Песчаное", прощай.

Отваливаем, экс-пансионеры.

Автобус подан… В чём ещё заминка?

Заминка в том, что рыжая блондинка,

На взгляд мужской, не сильно молодая,

От лишнего освобождаясь груза,

Монеты в море Черное бросает –

Аванс на возвращение к медузам.

Загадки города Николаева

На улице Радяньской, пешеходной,

Заплёванной в три слоя кожурой,

Шопен в интерпретации свободной

Звучит. … И гроб несётся над толпой.

На гробе – буквы крупные "ОДЕССА",

Как надпись на пиратском корабле,

Прохожие с немалым интересом

Сомнения высказывают вслед:

"Опять холера началась в Одессе…?"

"Гораздо хуже! Наш "Судостроитель"

Их "Черноморцу" два гола навесит,

На стадионе ждём кровопролитья!"

*

В субботний день на пляже городском

Попал я в эпицентр бомбардировки,

С небес живым посыпались дождём,

Кто бы подумал, божии коровки!

Они, как оказалось, людоеды,

Вдобавок были сильно голодны,

А здесь в избытке мяса для обеда…!

Не успевая надевать штаны,

Двуногие бежали, почем зря

Биологов научных матеря.

*

Стоит невыносимая жара.

На автоматах газ-воды с утра

Ждут жаждущих граненые стаканы,

Но к полдню исчезают … Не гурманы

(Из местных) без китайских церемоний

Спокойно