Эринг послал мне укоризненный взгляд. Я лишь передернула плечами. Она должна знать. Глаза Бирты расширились и, казалось, теперь занимали половину ее худенького личика.

Жаль, нашатыря у меня не было, разве что у Эринга носки одолжить. А успокоительным я ее уже напоила.

Она помотала головой.

— Нет! Я… Я в порядке. Утром на кухне я нашла Кари. Он спал на столе. А проснулся — ничего не видел. Глаза у него болели. И руки… — она всхлипнула, закрыла ладонями лицо. — У него руки были по локоть в крови! В крови Ханзи! Я потом поняла, когда его нашли!

Я встретилась взглядом с Эрингом.

— Послушайте, Бирта, — я опустилась на корточки у кресла. — Ханзи задушили. Не зарезали, понимаете? Крови на руках вашего брата неоткуда было взяться.

Тут я немного покривила душой, потому что художества на теле орка кровоточили, но для столь впечатляющего эффекта этого было бы маловато.

Значит кто-то очень старался, чтобы Кари считал себя убийцей.

— Правда? — спросила она с простодушной надеждой. — Но почему тогда он к нам приходил?!

Эринг уточнил, понизив голос:

— В виде призрака?

— Да, — она сглотнула и призналась сдавленно: — Я так испугалась! Кари признался, что помнил только… помнил, как смотрел на тело Ханзи. И голос, как будто за плечом у него, все говорил, что это он, он все сделал!

— Успокойся, — Эринг осторожно поднес к ее подрагивающим губам стакан воды. — Вот, а теперь приляг.

— Вы же не уйдете? — испугалась она и схватила его за руку. — Только не уходите! Я боюсь!

— Не уйдем, — пообещал он. — Спи, мы пока на кухне побудем.

Она кивнула и закрыла глаза.

* * *

— Думаешь, эриль? — спросил Эринг, с сомнением понюхав откупоренную емкость с чаем. Вздохнул и отставил, не рискуя что-то пить в этом доме.

Я опустилась в потертое кресло.

— Никто другой не мог знать, что жертва в ту ночь будет в беспомощном состоянии.

Приятель методично обыскивал кухню. Видимо, ради любви к искусству.

— Может, для убийцы это была просто удача? — возразил Эринг, выдвигая ящик стола. Зашуршал бумажками.

— Все может быть, — сказала я устало. — Слушай, хватит. У меня уже голова кругом! Я хочу домой.

Он обернулся и серьезно посмотрел на меня.

— Ладно. Прости, я совсем тебя замотал. Скоро поедем. — И пообещал кровожадно: — Доберусь до Ингойи, отправлю сюда десяток егерей. Пусть прочешут все вокруг и найдут этого… господина Рунфаса.

— Не найдут, — вздохнула я. — Не такой же он дурак!

— Я тоже так думаю, — признался Эринг уныло. — Но хоть местных перетрясут. — И спросил без перехода: — Регина, что будем делать с Биртой?

— А что с ней делать? — не поняла я. — Она ни в чем не виновата. Пусть спокойно живет.

— Скажешь тоже, спокойно живет! — он присел на подоконник и укоризненно посмотрел на меня. — Ее тут заклюют.

— Что ты предлагаешь? — поинтересовалась я. — Сразу предупреждаю, по абортам я не специалист.

— Да ну! — Эринг даже передернулся. На его скулах зарделся румянец. — Я не о том. Ты говорила, тебе служанка нужна.

— Ты предлагаешь ее подобрать, как щенка какого-нибудь?

— А что? — буркнул он. — Лучше пристроить в приют Милосердной Фригг?

Я прикусила щеку. Лучше умереть под забором, чем попасть в это «милосердное» заведение.

— Ладно, — согласилась я со вздохом. — Твоя взяла. Но только до родов!

— Ты — чудо! — просиял Эринг.

— Скорее чудовище, — усмехнулась я. — Я же Проводник Мертвых, забыл?

Я склонилась над господином Трюггви. Может, вместо вскрытия по току крови, попробовать поперечными разрезами, о котором недавно писали в «Вестнике Хель»?

От размышлений меня отвлек знакомый голос:

— Регина, привет!

Я слегка вздрогнула. Надо же, так увлеклась, что не заметила ни скрипа двери, ни звука шагов!

— Привет, — не оборачиваясь, откликнулась я. — Эринг, ты не мог бы зайти чуть попозже? Я занята.

— Чем? — тут же осведомился этот неисправимый наглец, судя по звуку, войдя и захлопнув за собой дверь.

— Ищу путь к сердцу мужчины, — честно объяснила я, примеряясь к отверстию в нижней полой вене, перерезанной при извлечении органов из грудной клетки.

— Хм, — фыркнул Эринг, подойдя ко мне со спины и заглядывая через плечо. — Я что, уже не в твоем вкусе?

— Нет, — ответила я. Продвинула браншу сердечных ножниц в правый желудочек и сделала разрез задней стенки параллельно сердечной перегородке. — Ты слишком живой.

— Ну и ладно, — усмехнулся он и непринужденно присел на край кушетки, застеленной прорезиненной тканью. — Я ненадолго. Просто принес долг.

— Долг? — удивилась я. И, смирившись с мыслью, что вскрытие злосчастного господина Трюггви придется немного отложить, повернулась к Эрингу.

— Ага, — легкомысленно откликнулся он, покачивая ногой. — Я же обещал, что расплачусь за ту историю в Мердаль.

— Натурой, — усмехнулась я, глядя на него. Взъерошенный Эринг вид имел крайне легкомысленный. Галстук сбился набок, верхние пуговицы рубашки расстегнуты, на ботинках странные пятна, в руках блюдо с тортом.

— Ну да, — подтвердил он. — В общем, держи!

Я облизнулась и покосилась на свои испачканные кровью перчатки.

— Оставь на столе, — вздохнула я. С паршивой овцы хоть шерсти клок!

Эринг примостил блюдо возле бумаг и спросил жалобно:

— Теперь ты меня простишь? — и заморгал, будто собираясь вот-вот заплакать. — Иначе мое сердце будет разбито!

— Прощу, — фыркнула я. — Иди уже, клоун! Твое сердце можно разбить только выстрелом в упор.

Вот уж несерьезный тип! Хотя именно это мне и нравилось. С Эрингом легко: ни претензий, ни обязательств.

— И пойду, — ухмыльнулся он. — Кстати, можешь дать что-нибудь из… потрохов?

Я удивилась так, что едва не уронила ножницы прямо в брюшную полость трупа.

— Зачем? — только и выговорила я.

— У меня рецидивист, — пояснил Эринг, доверительно понизив голос. — Надо его немного припугнуть. Ну там, кровавые пятна на стенах.

— Печень в банке, — подхватила я. Замахнулась на шутника своим инструментом: — Брысь! Не мешай работать.

— Иду-иду, — он в притворном ужасе поднял руки и попятился к двери. — Ладно, у меня дел полно.

Улыбнулся мне на прощание и исчез, оставив лишь легкий запах цитрусового одеколона.