Ализар чуть нахмурился:

– В тебе что-то есть. Я чувствую.

Я непонимающе посмотрела на него, потом горько усмехнулась и покачала головой:

– Нет, Ализар. Моя мать была простой торговкой травами, а отец – рыбаком. Я их очень любила, они были честными и добрыми людьми. Но никогда никаким чародейством не владели. Да и в роду у нас никого не было…

– Будь ты простым человеком, то не видела бы снов, – покачал он головой. – И не чувствовала бы их. Дай мне время, я со всем разберусь.

Несколько секунд я молча смотрела на него, а потом кивнула:

– Хорошо, это логично. Но…

– Что? – чуть нахмурился Ализар.

– Могут ли даэ потом расстаться? – осторожно уточнила я.

Почему-то всплыло в памяти, что даэ – одна на всю жизнь. А если сейчас мы заключим союз, чтобы определить, что с нами происходит, то… сумеем ли расторгнуть потом?

Ализара, кажется, несколько озадачил этот вопрос. Но увидев, что я действительно не в курсе, только вздохнул:

– Нет, Вийора. Даэ не расстаются.

Воздух застрял у меня в легких. То есть в этот момент он практически давал понять, что нам придется пробыть вместе всю жизнь. Я посмотрела на него хмуро, с недоверием.

– Но почему?

– Я тебе не нравлюсь? – ухмыльнулся он.

Кажется, хотел похабно, а получилось с какой-то горечью. Закралась странная мысль, что королевский чародей, могущественный и уважаемый, входящий в Верхний круг совета, тоже далеко не так благополучен, как могло думаться.

– Нет, – я помотала головой. – Не в этом дело. Но если мы выясним, что на нас какое-то временное помутнение или новые чары? И ты убедишься, что я простой человек, то…

Ализар не ответил. Однако по его взгляду я вдруг поняла: кроме желания понять, что происходит, есть еще кое-что. Когда так смотрят, то явно желают большего, чем просто исследовать непонятные чары.

И это было… странно.

– Я не люблю затягивать, Вийора, – неожиданно произнес он. – И хочу определенности. Возможно, это не самое разумное решение в моей жизни, но хитрить и обманывать не хочу. Я к тебе чувствую тягу. Ты ко мне тоже. А чары… – Ализар пожал плечами. – Поверь, моих хватит на двоих.

Я ничего не ответила. Хотя поверила. Не стал бы король доверять охранять себя кому попало. Да и не добился бы Ализар такого признания, если бы ничего не умел.

– Ты странный, – удивляясь собственной наглости, прошептала я.

Только вот другого слова на ум не приходило.

– Я знаю, – хмыкнул он и неожиданно подхватил меня на руки.

Я охнула и вцепилась в него:

– Что за…

– Ты – моя даэ, – заметил он. – Вот и привыкай.

– Не я еще не согласилась!

Возмущению не было предела. Однако на руках чародея было уютно и удобно, поэтому слезать не хотелось.

– А ты собираешься отказаться? – неожиданно серьезно прозвучал его голос, и дыхание опалило шею.

Повисла тишина. Показалось, даже дождь перестал стучать по стеклам. Хотя, конечно, ничего не перестал. Просто у меня сердце застучало, как у загнанного олененка, убегающего от хищника. И в то же время…

Не было в Ализаре ничего звериного. Он смотрел на меня молча и выжидающе. Но никак не хищно.

«Отказываться не собираюсь», – подумала я.

Но и произнести это вслух не смогла. Только вернула чародею долгий и пристальный взгляд. Практичность диктовала, что нужно временно смириться. Определить, почему меня так тянет к этому человеку. А самое главное – отыскать дядьку Сатора и поставить на ноги Карона. Точнее, на лапы.

Ализар, кажется, понял все без слов. Только улыбнулся уголками губ, и у меня почему-то сжалось сердце. Но промолчал. А потом и вовсе повернулся и понес меня к выходу.

– Поставь меня, а? – тихо попросила я.

Однако чародей покачал головой и тут же сообщил:

– Сама заблудишься.

Мы оказались в холле, возле цветного фонтана.

– А куда мы? – удивилась я.

– В купальню, – последовал невозмутимый ответ, и перед глазами вдруг все вспыхнуло ослепительным светом.

Я зажмурилась и тут же почувствовала: стало намного жарче. Приоткрыла глаза и позабыла, как дышать.

Мы оказались в небольшой купальне из темно-серого камня. В стены были вделаны светящиеся сиреневые шары, освещавшие бассейн с голубоватой водой, и широкие лавки, на которых, видимо, можно было полежать.

Ализар поставил меня на ноги и дал осмотреться. Ничего не говорил, словно хотел знать, как я отреагирую. А чего реагировать-то? Купальня и есть купальня. Не вычурная, но со вкусом. Я бы даже сказала, простовата для такого человека, как королевский чародей. Однако о вкусах не спорят.

– Так и будешь стоять? – с тихим смешком спросил Ализар и начал раздеваться.

Я невольно сглотнула. До меня наконец-то дошло, что он откровенно намекает, что купаться мы будем вместе.

– А сюда можно попасть только одним способом? – осторожно уточнила, уже начиная жалеть, что не осмотрела дом.

Если очутиться в купальне можно только с помощью Ализара и вместе с ним, то меня это не устраивает. И не потому, что вид обнаженного тела может смутить – в Амрите полно общественных бань, где мужчины, женщины, дети спокойно моются и не обращают ни на кого внимания, а потому что считаю: имею право во время омовения побыть в одиночестве. Только вот Ализар явно не разделял этой мысли.

– Нет, конечно, – спокойно ответил он. – Есть дверь и лестница. – Заметив мой непонимающий взгляд, тут же пояснил: – Мы сейчас находимся под землей. Но по чародейской тропке просто быстрее.

На нем ничего не осталось, и я на мгновение залюбовалась стройным ладным телом. Кожа казалась невероятно белой, с едва уловимым серебристым отливом. Шрамы шли по плечам, спине и бедрам. Но при этом не уродовали, а придавали какую-то особенность… Украшали, что ли? Нет. Но… Я чуть не усмехнулась. Я их видела каждую ночь в течение последнего месяца. Привыкла. Потому и смотрю на него без капли смущения, а просто любуюсь.

Ализар заметил мой взгляд. Сделал несколько шагов, приблизившись. Чуть склонил голову, изучая меня, словно неведомого дикого зверька. Мягко коснулся пальцами щеки, по моему телу прошла теплая волна.

– Тебе помочь?

Я сразу вспыхнула, однако через секунду осознала, что в голосе Ализара нет и намека на ехидство. Наоборот – бело-серые глаза слишком серьезны. И от этого стало вдруг очень холодно. Да что ж это такое? Он ни к чему не принуждает, не пытается притиснуть в уголке, но в то же время я четко осознавала: отсюда не выпустят. Только почему?