– От Итиля до Булгара дней десять пути, ежели посуху двигаться, – молвили торговцы Святославу. – Коль заратятся на тебя хазары, княже, трудненько тебе придется. Хазары дюже злы в сече! Война – их главнейшее занятие. Лучше бы тебе, княже, поскорее покончить с Талибом да на Русь вернуться.

Первый же штурм Булгара показал, сколь достойный соперник достался Святославу. Когда русичи и спешенные печенеги, преодолев рвы, стали карабкаться по приставным лестницам на городскую стену, ворота Булгара распахнулись, из них выбежали булгары с копьями наперевес, ведомые своим храбрым царем.

Первыми натиска булгар не выдержали печенеги, не привыкшие сражаться в пешем строю. Бегство печенегов внесло смятение в ряды русских полков. Стычка у ворот переросла в ожесточенное сражение, в котором булгары взяли верх и отбросили русское воинство от стен своего города. Святослав был рассержен этой неудачей.

На другой день русичи и печенеги вновь двинулись на приступ. Для отражения возможной вылазки булгар в дубраве притаились несколько сотен конных печенегов во главе с Курей. В ольшанике, близ речной поймы, засели дружинники Святослава. Однако Талиб был не только храбр, но и предусмотрителен. В тот день булгары не вышли за городскую стену.

Осажденные поливали крепостной вал горячим маслом и разведенным в кипятке коровьим жиром. От этого и без того крутой подъем стал скользким и недоступным. Скользкими стали и лестницы, на которые тоже лилось кипящее масло и жир. Сотни осаждающих, русичей и печенегов, копошились в глубоком рву, пытаясь взбираться по лестницам наверх. Сверху летели стрелы и камни, падали горшки с раскаленными углями. Булгары швыряли в ров мешки с соломой, вязанки хвороста, обмазанные смолой, тюки шерсти, скатки из разного тряпья.

Когда в ров посыпались обмотанные паклей зажженные стрелы, начался пожар. Солома, хворост, облитые маслом лестницы – все это заполыхало ярким пламенем, источавшим черный едкий дым. Огонь лизал промасленную траву на склонах рва. Против такого врага было бессильно любое оружие. Русичи и печенеги поспешно спасались из огня, волоча за собой раненых и убитых. Стоящие на башенках булгарские лучники с торжествующими криками пускали стрелы вслед отступающему врагу.

Весь следующий день русское войско не покидало свой стан. Ратники сколачивали новые лестницы из длинных жердей, из толстого дубового бревна был изготовлен тяжелый таран. Воеводы полагали, если пробить ворота Булгара тараном, тогда путь в город будет открыт.

При следующем штурме русичи решили навалиться на городские ворота, сколоченные из толстых дубовых досок и обитые железными полосами. Таран, подвешенный на неповоротливом каркасе из тонких березовых стволов, раскачивали шестьдесят молодцев. Заостренное и обожженное на огне «рыло» тарана с треском вгрызалось в ворота при каждом ударе. Печенежские лучники засыпали защитников города множеством стрел, не позволяя им высовываться из-за частокола.

Тогда булгары вновь отважились на вылазку. Отборные царские воины на веревках спустились в овраг, прокрались по его глубокому дну и неожиданно напали на печенегов. Ошеломленные степняки побежали к лесу. Булгары не преследовали их, обратив свое оружие против русичей. В разгар сражения городские ворота открылись и выбежавшие оттуда воины уволокли в город дубовый таран, обрубив канаты, на которых он висел. Березовый каркас булгары столкнули в ров, не имея времени разрубить его на части.

Вышедшие на вылазку булгары образовали плотную колонну, закрывшись щитами и оградившись копьями. Русичи, нападавшие без всякого порядка и взаимодействия, не смогли остановить этот отборный отряд царских телохранителей, которые пробились к воротам и скрылись под защиту городских стен. Воеводы Святослава досадливо теребили бороды и переругивались между собой. Такой прыти от булгар они не ожидали!

На военном совете Святослав сидел, хмуро свесив голову на грудь, глядя себе под ноги. Царек булгарский небось смеется над ним! На лбу Святослава пролегла угрюмая морщина. В ушах у него звенела перебранка воевод, которые обвиняли друг друга в нерасторопности и недомыслии.

– Замолчь! – сердито рявкнул Святослав. – Вы еще за мечи схватитесь, бояре. Свару затеяли, как дети малые! Лучше помолчите да подумайте, как в городище булгарское проникнуть.

Воеводы примолкли.

– Огнем надо подпалить это городище! – вдруг заявил Свенельд. – Неча воев понапрасну губить. Навалить сухих дров к воротам и поджечь.

Святослав поднял голову и молча взглянул на Свенельда.

– Верно! – поддержал Свенельда Перегуд. – Огонь сокрушит стену городища, надо токмо дать ему разгореться.

– Огонь – это силища! – прозвучал еще чей-то одобрительный голос.

По лицам своих советников Святослав видел, что все они жаждут покончить с возникшим препятствием одним ударом. Всем им не терпится выместить на булгарах накопившееся озлобление. Эти бывалые воины не выносят даже мелких неудач!

После краткого раздумья Святослав сказал:

– Ладно, бояре. Пусть огонь довершит начатое нами.

Однако замыслу Свенельда было не суждено исполниться.

С утра ветер, медленно, но неуклонно усиливаясь, нагнал с юго-запада стаи туч. Солнце померкло, скрытое сумрачной пеленой. Хлынул дождь, за косыми струями которого расплылись дали за рекой, погасла красота рощ и лугов.

Затяжной дождь изматывал Святослава. Ему не сиделось под крышей. Едва непогода ослабевала, а в небесах появлялся просвет, князь уходил от горящего очага, от тех, с кем любил коротать вечера. Он бродил по мокрой полегшей траве, среди деревьев, с ветвей которых срывались вниз тяжелые холодные капли. Ноги сами несли Святослава к лесной опушке, откуда была видна маячившая на взгорье зубчатая стена булгарского городища.

На землю опустилась ночь. Дождь прекратился. От земли, напоенной влагой, подымался теплый пар. Святославу не спалось. Привыкший с ходу преодолевать любые преграды, он теперь чувствовал себя скакуном, которому спутали ноги. Сон сморил Святослава лишь под утро.

С рассвета опять зарядил дождь. На улицах Ага-Базара блестели большие лужи, вода в них пузырилась, взбитая тяжелыми дождевыми струями. В окна караван-сарая, где разместился Святослав со своими старшими дружинниками, глядел хмурый неприветливый день.

– Гневается на нас Стрибог, не иначе, – переговаривались воеводы, сидя кружком подле котла с горячей ухой. – Насылает ветры, несущие непогоду. Не к добру это.

Святослав, ходивший проверять дозоры, вернулся промокший и злой. Воеводы уступили князю место у очага, предложили ухи и ржаного хлеба. Покуда Святослав ел уху, кто-то из старших дружинников опять заговорил о гневе Стрибога.

– Надо за жрецами послать, спросить у них, что делать. Может, Стрибог жертву требует? Может, сыну Сварога поход наш неугоден?

Святослав сверкнул глазами на говорившего, это был Владислав, брат его жены.

– Позвать сюда Ходимира! – распорядился князь.