Пройдя несколько метров, они оказались у выкрашенной в чёрный цвет деревянной стойки, не менее громоздкой, чем само здание: невысокому Харольду она была почти по плечи. За ней стоял сердитый с виду мужчина необъятной толщины с круглой, как шар, головой. В его внушительной лысине отражался скудный солнечный свет, проникающий в окно. Под мышками его белоснежной рубашки темнели пятна пота.

– Прошу прощения. – Тео улыбнулась мужчине улыбкой примерной девочки. – Сэр?

Лысый ничего не ответил. Он изучал документ, который только что получил по пневмопочте. Почтовые трубы из полированной латуни беспрестанно шипели под потолком. Похоже, они проходили по всему зданию; видимо, все кабинеты были подключены к трубопроводу. Содержание документа лысому явно было в тысячу раз важнее четверых юных посетителей.

«Кажется, он не очень-то вежливый», – подумал Люциус и огляделся в поисках обходного пути, но его не было. Всем посетителям, желающим попасть в здание, очевидно, требовалось разрешение мужчины за приёмной стойкой.

– Простите! – повторила Тео.

Себастиан оказался куда менее терпеливым.

– Эй вы! – крикнул он, хлопнув ладонью по стойке.

Этого оказалось достаточно. Лысый вздрогнул от неожиданности, моргнул и поднял растерянный взгляд от листка бумаги. Недовольно уставившись на друзей, он пренебрежительно спросил:

– Вам-то чего здесь надо?

«Значит, я не ошибся!» – мрачно подумал Люциус. Взрослые часто не воспринимали сыщиков из «Воронова гнезда» всерьёз.

– Мы ищем мистера Бута из Кенсингтона, – сказал Харольд. – Он должен был прибыть сюда совсем недавно.

– В качестве заключённого? – спросил лысый, вскинув кустистые брови. Происходящее его, кажется, забавляло.

– В качестве подозреваемого, – резковато возразил Люциус. Этот тип с каждой секундой нравился ему всё меньше. – Ведь есть же разница?

Лысый со вздохом вытащил из-под стойки тяжёлый журнал учёта и начал медленно и неохотно его листать.

– Для вас разницы нет, – пробурчал он. – Не важно, виновен ли этот Блут…

– Бут, – одновременно поправили его Тео и Харольд, но лысый продолжал как ни в чём не бывало:

– …или нет, я всё равно не могу вас к нему пропустить. Это точно.

– Почему? – осведомился Себастиан. – Мистер Бут не совершил ничего противозаконного.

– Это вы так говорите, – спокойно возразил лысый. – Расследование покажет. Если бы нечего было расследовать, он бы сюда не попал, правда? – Тем временем он отыскал в журнале запись про Бута. – А, вот здесь записано: Джейкоб Кристофер Бут из Кенсингтона, главный подозреваемый по делу Гвиннемор-Холла. – Вздохнув, он снова посмотрел на ребят, но во взгляде его не было сочувствия. Скорее наоборот. – Выбросьте из головы, дети. Этот Бут увидит солнечный свет, только когда ему вынесут приговор и он отсидит свой срок. И вам, мелюзге, его тоже раньше не увидеть.

Люциус, Тео, Харольд и Себастиан запротестовали в один голос, даже заглушив на миг голоса мужчин в тёмных костюмах.

И это всё изменило.

– Люциус?! – раздался за спиной у ребят знакомый голос. – Себастиан Квотермейн?!

Друзья торопливо обернулись. У главного входа стоял инспектор Лестрейд. Одежда его, как обычно, выглядела немного неопрятно, а на заросшем щетиной лице с пышными усами будто навсегда застыло сердитое выражение. Очевидно, он остановился, узнав их голоса.

Он недоверчиво уставился на них:

– Вам-то чего здесь надо?

– Справедливости, – возмущённо ответил Харольд.

– Мы принесли мистеру Буту пижаму, – вмешался Люциус, прежде чем Лестрейд успел ответить на опрометчивое замечание Харольда. В подтверждение его слов Тео показала пижаму, которую передала миссис Бут.

Инспектор посмотрел на Люциуса так, словно не верил ни единому его слову.

– Ну-ну, – сказал он.

Лысый кашлянул.

– Я как раз собирался выставить озорников за дверь, инспектор, – подобострастно произнёс он.

– Ладно, Бартон, – отмахнулся Лестрейд, – я знаю эту четвёрку. Я сам ими займусь. – Несколько секунд он молча разглядывал ребят, словно размышляя, не вышвырнуть ли их ему. Но потом неохотно кивнул: – Так уж и быть, идёмте.

Бартону не удалось скрыть удивления, когда Лестрейд провёл юных посетителей мимо приёмной стойки внутрь здания, и Люциус не упустил случая торжествующе улыбнуться лысому ворчуну. Тео с Себастианом тоже победоносно оглянулись на Бартона.

Но всего через несколько минут их уверенность бесследно испарилась. Лестрейд провёл их не к мистеру Буту, а в маленький кабинет, заваленный бумагами и папками. Из окна было видно башню у реки, где висел колокол Биг-Бен.

– Итак, – сказал Лестрейд, повесив пальто и котелок на вешалку и опустившись на деревянный стул у письменного стола. Сдвинув густые брови, он испытующе уставился на Люциуса и остальных. – Наверняка я потом пожалею, что спросил, но всё-таки: какое отношение вы имеете к этому Буту, а?

Харольд всё ему объяснил.

– Бут невиновен, инспектор, – закончил он свой рассказ. – Мы точно знаем!

Лестрейд предостерегающе поднял руку.

– Вы так думаете, – строго заметил он. – Но думать не значит знать. Вы хотите, чтобы преступником оказался не Бут. Но не нам с вами это решать.

– Зачем же вы его арестовали?! – разгорячился Себастиан. – Если сами этого не знаете!

– Потому что следы – так называемые улики – о многом способны поведать нам, сыщикам, – ответил инспектор. Он вытащил одну из папок из стопки на столе и открыл её. – Вот тут написано чёрным по белому. Все улики указывают на то, что преступление в Гвиннемор-Холле совершил Бут. – Он посмотрел на Люциуса. – Шерлок Холмс, кстати, тоже так считает.

«С каких это пор вас заботит, что думает Шерлок Холмс?» – мелькнуло у Люциуса в голове. Насколько он знал, Лестрейд был такого же невысокого мнения о методах мистера Холмса, как Холмс – о способностях Лестрейда к поимке преступников. Но мальчик вовремя одумался, прежде чем ехидный вопрос успел сорваться с его языка. Ни к чему ещё сильнее сердить инспектора.

– Но Бут действительно невиновен, – упрямо пробормотал Харольд.

Лестрейд положил папку на стол и, указав на неё, покачал головой:

– Увы, мальчик. Я бы с радостью с вами согласился, если бы вы были правы.

– Можно подумать, мы никогда не оказывались правы! – напустился на него Люциус. Он не хотел показаться невежливым, но узколобость полицейского вывела его из себя. – Вспомните дело о золотом кристалле власти.

– Вот именно! – поддержал Себастиан Люциуса. – Или дело о воре-невидимке.

– Мы спасли жизнь королеве, – обратилась к инспектору Тео – куда менее ехидно, чем мальчики. – И задержали преступника, которого никто не мог видеть.