Он смотрел прямо мне в глаза.

– Никто не хочет слушать это бесплатно? – я тоже попыталась улыбнуться, но…

– Есть и такие, – сказал он холодно. – Но, боюсь, в итоге они обойдутся мне дороже, найдя кому продать и как использовать эту информацию. У тебя пока нет налаженных контактов и связей, а потом, даже если будут, многое станет не актуально, – он вздохнул. – Я серьезно, Мэр. Я тут поймал себя на том, что начинаю напиваться вечерами, и мне это не нравится. С тобой – куда безопаснее.

Платить за возможность выговориться.

– Хорошо.

– Хорошо? – он удивился. – Даже не узнав цену?

– Я верю в вашу щедрость, сир.

Мне было бы достаточно и так… Отказать я все равно не смогу.

– После Галендара, – сказал Рикхард, – короне отошло достаточно много земель… по разным причинам. Через месяц я готов сделать тебя баронессой Тьорка. Это острова на северо-западе, небольшие, почти пустынные. Дохода с них почти нет, живут только рыбаки и пастухи. Впрочем, если подойти к делу с умом, можно извлечь доход и из этого. Но земля дает титул. И, соответственно, положение в обществе. А извлечь выгоду из положения – обычно куда проще, чем из далеких пустынных земель.

Это было просто немыслимо.

Я не могла поверить.

– Вы шутите, сир?

– Нет, – сказал он. – Я не предлагаю больше, чем могу себе позволить. И давай договоримся еще. Ты обращаешься ко мне «Рико» и на «ты», это обязательно. Постарайся.

Напряженно. Он сидел, подобравшись, словно ощетинившись, отгородившись от меня стеной четко обозначенных границ откровенности. Ему действительно нужно, но совсем непросто будет раскрыться.

– Тогда можно одно условие от меня? – сказала в ответ. – Иначе у нас ничего не выйдет. Я тоже буду жаловаться тебе на жизнь, обещаю не мучить слишком сильно.

Откровенность на откровенность – куда легче.

В его глазах сверкнул интерес.

– Идет, – сказал он. – Значит, ты согласна?

Подался вперед, протянул мне руку.

Титул… это больше похоже на бред или на обман. Но я буду дурой, если откажусь.

– Согласна.

Пожала его руку.

– Отлично! Ну, и кто жалуется на жизнь первый? – уже откровенно довольно усмехнулся он.

– Пирожки доешь сначала, – сказала я.

Он кивнул. Впрочем, жаловаться ни на что не стал. Просто смотрел на меня. И под его взглядом я не знала, как сесть, куда деть руки… что-то сказать? Не умею я вести непринужденные разговоры, от меня всегда совсем другое требовалось. Чего он ждет? Было бы куда проще сразу пойти в спальню…

Думаю, он понимал.

– Не смущайся, – сказал он. – Если мне захочется что-то сделать, я это сделаю, и скажу сам. Тебе не нужно пытаться развлекать меня болтовней, это будут делать другом месте. Честно говоря, я от разговоров устал, сегодня целый день встречи и заседание Совета. Сядь лучше поближе.

Я села. Хотела рядом, но он успел поймать, подхватить и посадил к себе на колени.

Его лицо совсем близко. В его глазах отражаются блики хрустальной люстры…

Так вышло, что я оказалась повернута к нему разбитой щекой, и не пересесть, он держит меня крепко. Так близко…

– Еще болит? – тихо спросил он.

Я даже вздрогнула.

– Нет… просто…

– Думаю, тот придурок сейчас выглядит не лучше, – Рикхард ухмыльнулся.

И я невольно улыбнулась тоже.

– Зачем ты это сделал?

– Захотелось, – он пожал плечами. – Не сдержался. У меня, на самом деле, очень сложный характер, достался от матери. Ты просто еще не успела это оценить.

– Буйный и несдержанный, как у настоящего илитрийца?

Его мать принцесса Илитрии, горячая южная кровь, даже несмотря на воспитание. Говорят, она до сих пор держит весь дворец в страхе.

– Да, – Рикхард потянулся, осторожно коснулся губами моей щеки.

– И черные кудри тоже от матери, – сказала я, погладила его по волосам. – Только теперь короткие.

– Тоже, – согласился он. Прикрыл глаза. Я перебирала пальцами его волосы, ему нравилось. Признаться, мне тоже, было в этом что-то успокаивающее.

– Вот смотри, я уже глажу тебя по головке, – сказала я.

Он тихо засмеялся.

– У тебя здорово получается.

И что-то такое в его голосе, или в его глазах, он глянул на меня… но я не успела понять.

Рикхард вдруг подхватил, завалил на диван, под себя. Его пальцы скользнули под юбку, по бедру, нетерпеливо… Правильно, лучше так. К разговорам по душам он и сам еще не готов.

Темно серый пиджак успел сбросить сам, жилет я расстегнула на нем, но снять… Он обнимал меня и снять не получалось.

– Потом, – он небрежно фыркнул, стягивая с меня чулки. – Сегодня ты не сможешь выставить меня за дверь.

Я? За дверь? Тогда я боялась, что Миклош придет, а теперь… Рикхард собирается остаться надолго?

И прямо здесь, на диване. Быстро, горячо и как-то отчаянно даже, словно он пытается что-то доказать. Я влезла ему под рубашку, прямо пальцами чувствуя, как колотится сердце. Мне хотелось дотронуться до него, почувствовать его… и это было удивительно, так странно. Я сама прижималась к нему. Сама этого хотела.

Быстро, резко, без всяких нежностей и поцелуев, но все же… он быстро и чутко отзывался на любое мое движение. Это смешно, наверно, но никому раньше не приходило в голову подвинуть меня, помочь мне подвинуться удобнее, чтобы не биться головой о подлокотник дивана, чтобы неудачно брошенная подушка не впивалась в спину. Мне не нужно было ничего изображать с ним, никаких сладких стонов, никакой страсти. Но мне было хорошо. Я была не шлюхой, а просто женщиной для него… мне так казалось… даже если на самом деле это не так…

Он поцеловал меня уже потом. Кончив, расслабившись, но все еще обнимая, крепко прижимая к себе. Поцелуй – как благодарность. И я поняла, что мне не хочется отпускать его.

– А вот теперь можно и в постель, – сказал он, я почувствовала, как улыбается, и его дыхание мне в ухо.

– Еще?

– Просто поваляться, для начала. Я хочу раздеть и получше разглядеть тебя, со всех сторон, без суеты. Иди ко мне.

Он подхватил меня на руки и понес. Шансов отказаться у меня не было.

А потом мы лежали, голые, обнявшись. Его теплые сильные ладони на моей коже… его глубокое ровное дыхание… но он молчал. Я чувствовала, как что-то сидит там у него внутри, пытается найти выход, но найти не может. Ему хочется поговорить. Может быть, даже не о чем-то конкретном, а просто… но просто – он не может.

Что ж, тогда начну я. Ведь мы договорились, он платит мне совсем не за секс.