будем честными, есть от чего. Эх. Не так я представлял себе эту беседу. Но всё как-то не своевременно.

Несмотря ни на что останавливаться я тоже не собирался.

– Вид у тебя обманчиво нормальный, – продолжил я, – так сразу и не поймешь, что ты юродивый. – слово то какое вспомнил, юродивый.

В этот момент, во дворе послышалось ржание лошадей и чей-то грубый смех.

– Вот черт. Ладно, потом договорим, – бросил я, а затем подскочил к опешившему Пете.

Сначала я двинул ему коленом в живот, а когда он согнулся, изо всех сил саданул рукоятью меча по затылку.

Петя кулем повалился на пол.

Эх, перестарался. Но да ладно. Глаза не выпали, и то хорошо. Главное что жить будет. Он-то хитренький, истории про новый мир послушал, а про Россию ничего не рассказал. А долг ведь платежом красен.

Глава 7. Ночные разговоры

Убедившись на всякий случай, что Петька деактивирован, я подошел к окну.

Неудачно Жмот собрался отнести Гурею еду. Очень не вовремя. Все сегодня не вовремя.

Во дворе я насчитал пятнадцать бойцов. Они громко смеялись, что-то горланили, весело говорили о чем-то, но я не слушал.

Я прикидывал разные варианты и развития событий.

Например, они сейчас схватят Жмота. Или решат изменить своим принципам и начнут убивать членов семьи Гурея. Или заявятся сюда.

В голову лезут только плохие варианты. Интересно, это нормально, или такой эффект дает недосып?

А по-честному, даже если все обойдется и те ребята мирно пойдут спать, я все равно не смогу отойти от этого окна до утра. Все мысли вертятся вокруг того, что будет дальше. Черт. Ненавижу такое состояние.

И ладно бы разбойники были, с этим все просто, можно в омут с головой идти их крошить. А с этими боярами совсем ничего не понятно. Даже если я вдруг смогу всех победить, за последствия потом никто не сможет поручиться.

Характер выкриков изменился. Хохот стал азартным, а в рядах воинов началась какая-то суета. Да уж, наверное это неспроста. Мне показалось что среди спин новоприбывших воинов, мелькнула рубаха Жмота.

Я глубоко вздохнул. Надо туда идти и как-то постараться при этом остаться в живых. Ну и ребят не погубить. Да уж, задачка.

Еще раз глубоко вздохнув, я принялся снимать с себя доспехи. Глянув на лежащего в отключке Петра, я завернул меч и огляделся, присматривая куда бы его спрятать. Так, на всякий случай.

Не найдя лучшего варианта, я закинул все за стоящее в углу кресло.

Ох, чувствую что сегодняшний день, покажется мне легким моционом. Ну, по сравнению с тем, что меня ждет ночью. Я вышел из дома в одной рубахе и пошел на встречу своей судьбе.

Я шагал, держа руки ладонями вперед. Интересно, я сейчас правильно делаю, или это самый тупой и по совместительству последний поступок в моей жизни?

Жмот стоял на коленях в окружении хорошо экипированных бойцов. Двое из них, прижимали мечи к его шее, а спиной ко мне, стоял детина и что-то говорил рокочущим басом.

– Хорошей вам ночи, добрые люди. – сказал я громко и отчетливо. – Здоровья вам и вашим детям. Решил вот выйти поприветствовать вас.

Детина обернулся, искоса глянув на меня. Черт, вот это взгляд. И вроде темно, а глаза видно как днем. Они будто горят.

Два бойца сразу же отделились от отряда и обнажив мечи двинулись ко мне.

Я поднял руки еще выше, показывая что не вооружен и не имею никаких враждебных намерений.

– Позвольте обратиться к благородному господину… – последнее слово я едва успел выговорить. К моему горлу прижался меч. Я всем видом пытался показать тягу к сотрудничеству. Воин держащий оружие у моей шеи усмехнулся, а второй, обойдя меня со спины, быстро обыскал на предмет оружия.

– Вперёд, – бросил тот, что был позади. – К товарищу своему пристраивайся.

Под взглядами воинов и тяжелым взглядом их предводителя, я просеменил к Жмоту.

– Ты кто? – пророкотал гулким басом детина.

Теперь я мог лучше его рассмотреть. Лицо распухшее, клочковатая поросль на лице и открытых участках тела, а еще глаза… Краснющие, налитые кровью и пронзающие насквозь. Да уж, это точно не нормальный человек. Он тяжело дышал, будто от долгого бега от чего его ноздри раздувались.

На нем были доспехи из белого металла. Нагрудник украшали черненые узоры в виде оскаленных волчьих пастей. Наплечники были исполнены в виде волчьих голов. На поясе меч с костяной рукояткой и набалдашником в виде такой же волчьей головы. Да, не очень разнообразно. Зато ненужно долго размышлять, кто передо мной стоит.

Айрон Вульфсон внимательно изучал меня.

– Меня зовут Сатир, господин. Я простой путник. Сопровождал нанимателя, по тракту. Я, как обычно, хотел переночевать у уважаемого Гурея. Но когда узнал какая у него случилась беда, так расстроился. Хотел даже в ночь продолжить путь, но уважаемый Гурей заверил меня, что опасность миновала. Он хоть и спрятался в погребе, чем немало меня насторожил. Но я думаю, в трактире всяко безопаснее чем под открытым небом.

Я тараторил с максимально глупым видом. Главное говорить много, и при этом ничего конкретного. Еще понять бы, как этот хрен относится к тому что натворил. А то так сболтнешь лишнего и уже ничто нас не спасет.

– И что же случилось у уважаемого Гурея? – с интересом спросил детина.

Хм, ну хотя бы разговаривает и то хорошо.

– Целых две семьи погибли, господин. Ужасной смертью. – заголосил я.

– И из-за чего же они погибли? – прогудел он, внимательно разглядывая меня.

– Не могу знать, господин. Уважаемый Гурей говорит, что они сами себя погубили. А в доме, – я указал на трактир, – сидел воин. Так вот он рассказал, что людей извел какой-то благородный господин. Но я ведь не могу знать что произошло на самом деле.

– А сам что думаешь?

– Я, господин, ничего не думаю. Моё дело маленькое. Я сопровождаю своего нанимателя, а остальное не моего ума