Если бы, однако, обе армии южного фланга очутились в окружении, было бы уже невозможно вызволить их оттуда. На единственное правильное решение значительно отодвинуть назад линию фронта на южном фланге группы армий для высвобождения сил, способных преодолеть кризис на северном фланге, Гитлером по-прежнему было наложено вето.

Исходя из этих соображений, мы приняли решение сосредоточить вначале все имевшиеся в нашем распоряжении силы для нанесения удара по противнику, продвигавшемуся через брешь между 1 и 4 танковыми армиями на юг.

Эта брешь была особенно опасна потому, что прорыв противника в направлении на Умань вынудил 1 танковую армию загнуть свой западный фланг в районе юго-западнее Киева на юг. Он соприкасался теперь своими тыловыми позициями расположенной в Днепровской дуге 8 армии. Так как внутренние фланги обеих армий удерживали еще и Днепр по обе стороны от Канева, немецкие позиции образовали, так сказать, мешок, который был перевязан на севере у Днепра, в то время как его продольные стороны представляли собой обращенные на восток и на запад фронты обеих армий. Если бы противник добился успеха, используя брешь севернее Умани, ему было бы легко “затянуть” этот мешок на юге! Разумнее всего было бы, конечно, уйти из него, так как на его оборону пришлось бы бессмысленно тратить много сил. Но и здесь Гитлер не хотел добровольно уступать побережье Днепра. Он все еще надеялся нанести удар из этого выступа фронта для того, чтобы когда-нибудь снова овладеть восточной частью дуги. Поэтому этот выступ остался. Через непродолжительное время этот “мешок” превратился в черкасский котел.

Штаб группы армий планировал нанести удар по противнику, продвигавшемуся в глубь бреши между 4 и 1 танковыми армиями с трех сторон, взяв противника в клещи.

С востока — из расположения 1 танковой армии — 7 ак наносил противнику удар во фланг. Корпус удалось высвободить из упомянутого выше выступа фронта благодаря тому, что по приказу командования группы на Днепре были оставлены только слабые прикрытия. В результате этого 7 ак по крайней мере не попал затем в черкасский котел.

С запада 46 тк должен был нанести удар по другому флангу противника. Он в тот момент еще только подходил из Франции.

С юга наносил удар высвобожденный группой армий из Днепровской дуги 3 тк. Его задача состояла в том, чтобы, маневрируя, задержать и сковать противника, пока оба других корпуса не сосредоточатся для атаки».

В своем капитальном труде, кстати сказать, в одном из первых по истории Второй мировой войны, немецкий генерал Курт фон Типпельскирх лишь дополняет увиденную нами картину:

«К концу декабря войска группы армий “Юг”, прекратившие свои контрудары южнее Киева и в районе Житомира, оборонялись на извилистом, осложненном плацдармами противника и исключительно неустойчивом фронте. Противнику, пожалуй, контрудары немецких войск были только на руку, потому что они предпринимались лишь в силу необходимости временно предотвратить глубокие прорывы русских. И созданное в результате таких контрударов на какое-то время облегчение совершенно не использовалось для выпрямления линии фронта. В то время как русские для пополнения измотанных дивизий и формирования новых соединений, необходимых для предстоящих наступательных операций, располагали богатейшими резервами живой силы и техники, контрудары поглощали силы немецких войск, и восстановить их в полной мере было невозможно. Вследствие неизменного требования Гитлера удерживать по возможности более обширные районы Украины, а также его запрета эвакуировать в интересах экономии сил выступы немецкой обороны, против которых русские не предпринимали активных действий, группа армий “Юг” вынуждена была держать свое очень сильно растянутое южное крыло выдвинутым далеко вперед, а это, несомненно, таило в себе серьезную опасность. Можно было с уверенностью ожидать, что противник использует столь благоприятную для него, прямо-таки соблазнительную возможность охвата этого крыла и постарается взломать удержавшуюся лишь ценою крайнего напряжения всех сил немецкую оборону на этом выступе…

Так оно и случилось. В рождественские дни 1943 г. первым перешел в наступление западнее Киева против 4-й танковой армии 1-й Украинский фронт под командованием Ватутина. Цель этого удара состояла в том, чтобы сделать еще более глубоким северный фланг группы армий и тем самым вынудить немцев еще больше растянуть свои силы. В ходе многодневных боев русские армии пробили в немецкой обороне у Радомышля и южнее брешь шириной 80 и Шубиной 40 км, взяли Радомышль и Брусилов и развили успех в южном направлении. Прорыв был таким удачным, а боеспособность 4-й танковой армии (у которой после окончания ее декабрьского выступления взяли приданные танковые дивизии, направив их в тыл для пополнения) оказалась настолько ослабленной, что эта армия стала неудержимо откатываться па-зад. За потерей Радомышля и Брусилова очень скоро последовала сдача Коростышева, а 1 января 1944 г. русские вновь вступили в оставленный ими 20 ноября Житомир. Затем русские перешли в наступление и севернее, до самого Коростеня, продолжая в то же время неудержимо продвигаться на запад. 3 января наступавшие русские войска достигни города Новоград-Волынский, а западнее Коростеня вышли в район Олевска и приблизились к старой польской границе, которую и перешли на следующий день. Устраняя всякую угрозу с фланга, войска левого крыла русских повернули крупными силами на юг и отбросили там удерживавших непрочную оборону немцев за линию Бердичев, Белая Церковь. Развивая наступление в западном и северо-западном направлениях, русские 12 января взяли город Сарны, а в центре, южнее Новоград-Волынского, продолжали теснить немецкие войска в направлении Шепетовки. Войска южного крыла 1-го Украинского фронта 16 января вышли в район восточнее Винницы и к Погребищенскому. Когда в результате развития ими этого удара в направлении на Умань возникла угроза, что центр и южное крыло группы армий “Юг” могут отказаться отрезанными с запада и вся оборона опрокинутой, командование ввело резервы и во второй половине января продвижение русских было остановлено. Решительным контрударом войска Ватутина были отброшены назад к Погребищенскому и Жашкову».

У каждой воинской части своя история и своя судьба. Есть она и у 38-й стрелковой дивизии. На сегодняшний день известны три ее формирования. Но это уже нам, внукам и правнукам участников Великой Отечественной войны. А тогда солдаты и офицеры этого соединения как максимум слышали всего про два формирования. Знали про разгром дивизии в 1944 году. Слышали о том, как она воевала под Харьковом в 1942-м. Но совершенно не догадывались о ее самом первом формировании…

38-я Донская Краснознаменная Морозовско-Донецкая имени А.И. Микояна стрелковая дивизия была впервые сформирована в 1918 году как 2-я Донская стрелковая дивизия. В феврале 1919 года в составе 1-й армии дивизия принимала участие в боевых действиях в Башкирии и Зауралье против войск атамана Дутова. В 1920 году обеспечивала доставку своими отрадами леса с Кавказа в Донбасс. Затем в составе 13-й армии вела боевые действия против армии генерала Врангеля. С октября 1920 года дивизия вела боевые действия против банд батьки Махно.