– Невероятно! – возопил Рюрик. – За кого вы меня держите? Я что, без вас не соображу, что надо делать?

– Вы прививку сделали? – перебила его блондинка.

– Зачем мне прививка? – ахнул Тарасов. – У него нет бешенства. Это нормальный, здоровый щенок. У него даже зубов нет, так что он меня и укусить-то не может.

Он возмущённо посмотрел на соседку. Надо ж – такую чушь сморозить. Прививка какая-то…

– Щенку, – раздув ноздри, процедила блондинка, всем своим видом демонстрируя, как её бесит непонятливый сосед. – Щенкам делают прививки. Вам уже поздно, ничего не поможет.

«Вот стерва», – прорычал про себя Рюрик, а вслух медовым голосом проворковал:

– Без вас разберёмся. И вообще, вы нас задерживаете, нам гулять надо.

Про выгул он вспомнил только что, судорожно соображая, как избавиться от непрошенной визитёрши. Ему вдруг стало неловко, что она тут вся такая причёсанная, в аккуратном костюмчике, а он в линялой домашней футболке и шортах, из которых торчат волосатые конечности. Чёрт знает что! А потому что не надо врываться к людям без приглашения. Корм она принесла…

– Гулять? – совершенно обморочным голосом переспросила блондинка.

– Да, – язвительно ухмыльнулся Рюрик. – Вы не в курсе, что собак надо выгуливать?

– Вы ненормальный, – прошептала девица. В её голосе не было и намёка на издёвку, только обречённая усталость. – Его нельзя выгуливать.

– Ой, вот не надо ерунду придумывать. Если вы думаете, что у меня нет поводка, то страшно вас удивлю! Я купил шлейку, так что не убежит ваше сокровище. Пардон, моё сокровище, вы ж от него открестились, – вредным голосом просветил её Тарасов. – Вы выйдете или желаете посмотреть, как я переодеваюсь?

– Нельзя выгуливать щенка, пока ему не сделаны все прививки, – повысила голос блондинка. – Не смейте его никуда водить! Хотите, я привезу вам на дом ветеринара, если вы не можете сами сходить к врачу?

– Не нужен мне ветеринар, – оскорблено огрызнулся Рюрик. – Я не лошадь, терапевтом обойдусь.

– Ах, просто бездна остроумия. Надеюсь, вы меня услышали и не будете рисковать. Если вы потащите его на улицу, это будет совершенно безответственно. – С этими словами блондинка как-то совершенно по-военному развернулась и ушагала из квартиры.

– Отлично, – пробормотал Рюрик. – Хотя бы ушла. Ну, ладно, не пойдём гулять. Не больно-то и хотелось. Лучше поищем красивых девушек, да, малой?

Щенок невнятно тявкнул и начал вырываться. Стоило только опустить его на пол, как найдёныш устремился в кухню. Кажется, он начал обживаться и запомнил самое главное – где стоит миска.

Пельменями Тарасов его кормить не стал. Вернее, одну пельмешку положил, но животное вдруг разразилось таким трагическим визгом, что пришлось налить в миску молока и накрошить булки. Аппетит был испорчен.

Тарасов опасливо смотрел на пельмени и размышлял, с чего это щенок так разнервничался. Может быть, он учуял там своих родственников? Или ещё что-нибудь пострашнее?

– Да ну, чушь какая, – мотнул головой Рюрик. – Что мне теперь, выбрасывать их, что ли?

Он посмотрел на возмутителя спокойствия. Тот уже вылизал миску и валялся радом на боку, тяжело дыша раздувшимся пузом.

– Обожратушки, – констатировал Рюрик, в очередной раз подумав, что придётся покупать электронные весы. Кормёжка на глаз могла закончиться плохо. Всё же не зря умные люди составляли целые таблицы, в которых до грамма указывали порции. Щенка, кстати, тоже следовало взвешивать.

Пельмени он всё же выкинул, решив не рисковать.

Смотрины Татьяниных женихов Рюрик не любил. В такие моменты он ощущал себя вздорной, придирчивой тёщей, выискивающей в дочкиных кавалерах дефекты. Иногда Тарасов пугался, что какой-то внутренний барьер не позволяет ему отпустить ситуацию и дать Татьяне сделать выбор. Он словно сам не желал её упускать. Нет, никакую женщину он в Ханиной не видел. Не стоит думать, что он что-то такое планировал для себя. Хотя наглая Ханина иногда, совершенно не смущаясь, говорила, что, если так никого и не найдёт, а Тарасов будет свободен, она родит от него ребёночка, чтобы выполнить своё женское предназначение. При этом физиономия у неё была такая, словно она соглашалась съесть дохлого червя или суп из неощипанной вороны – подвиг планировала, не иначе. Рюрику от таких перспектив тоже становилось тошно. Танька для него была как сестра. Нет, конечно, она была роскошной девицей – волосы, фигура, улыбка, ей бы в кино сниматься, а не заместителем директора работать. Ханина всегда была яркой, как большинство брюнеток. Она притягивала к себе внимание: если хохотала, то громко, если злилась, то так, что закладывало уши, если любила, то… Наверное, это она тоже делала здорово. Тарасов помнил лишь тот давний поцелуй, когда они оба, юные и неопытные, решили научиться целоваться, ну и что-то такое закрутить типа романа. Хорошо, что мама вовремя пришла. Целовалась Танька тоже классно. Она была импульсивной, эмоциональной и самоуверенной. Бой-баба, да, наверное, именно так можно было её охарактеризовать кратко. И Тарасов с трудом представлял себе мужчину, который сможет удержаться рядом с Татьяной, сделав её счастливой.

Во всяком случае, этот холёный Веник точно ей не подходил.

Это Рюрик понял сразу, едва парочка вошла в кафе. Он тут сидел уже полчаса, жутко раздражаясь на непунктуальную Ханину. У него, между прочим, щенок дома один. Воет небось и страдает. А он тут медальон из форели трескает. Кстати, может быть, взять щенку рыбки? А что, проверить, чтобы не было костей, растереть до кашицы… Тут Рюрик подумал, что это кощунство – превращать форель в кашицу. Ну его, пусть ест правильные консервы, не пропадать же им. Соседка притащила целую гору упаковок, похожих на майонезные. Наверное, дорогущее что-то. Вот и пусть малыш порадуется. Там наверняка и витамины сбалансированы, и микроэлементы, и прочая фигня, про которую пишут в Интернете. Тарасов так ушёл в размышления о рационе найдёныша, что едва не пропустил приход Татьяны.

«Да ну, павлин-шмавлин!» – сразу решил про себя Рюрик, оглядев лощёного парня в идеально отпаренном костюме. Причёска – волосок к волоску, взгляд напряжённый – лишь бы не испачкаться, на Таньку смотрит, как на собственность. Вроде и галантный, и ухаживает, но как-то снисходительно, словно демонстративно. И не любит. Ценит, наверное, уважает, даже слегка побаивается (так почему-то показалось Тарасову, но мысль мелькнула и пропала), а любви никакой нет. И Татьяна явно сомневается. Наверное, в некоторых случаях можно и без любви, эдакий продуманный, взвешенный партнёрский брак, но это ж скучно. Да и Ханина не сможет. А вот этот хлыщ – точно сможет, даже рад будет. Танька достойная, статусная женщина, с ней не стыдно, жизнь – полная чаша, а такому большего и не надо, какие там чувства. Он, кстати, и изменять Ханиной будет. Сто процентов – будет. И не потому, что эдакий мачо-самец, а просто так, чтобы хоть изредка иметь рядом женщину, которая не подавляет его энергетикой и интеллектом. А Таня подавляет. Она ярче, живее…