– Катька! Катька отравилась!! Агафья Эдуардовна, Белкина умирает!!

– Молчать! – рявкнула Агафья Эдуардовна, и стенания присутствовавших оборвались. – Срочно вызвать «Скорую». Таня, вызови.

Девчонка, которую назвали Таней, бестолково замотала головой и выскочила в коридор, хотя телефон находился здесь же на столике. Между тем несчастная девушка так и продолжала корчиться в муках.

– Что с ней? – сурово спросила хозяйка.

– Она ела, потом вдруг упала…

– Катька только печенье взяла и сразу… вот… – наперебой докладывали остальные работницы клуба.

– Я вызывала, только там никто трубку не берет, – вбежала запыхавшаяся Таня.

– Ничего не можете сами… – заворчала Агафья Эдуардовна и сняла трубку.

Она так грозно рычала в телефон, что бригада врачей появилась на пороге уже через пятнадцать минут, сверкая белоснежными халатами и колпаками.

– Отравление, – вяло произнес молоденький врач в старушечьих очках, даже не прикоснувшись к несчастной. Вероятно, именно он здесь был главным. – Чем травили?

– Мы ее не трогали, это она самостоятельно отравилась, – с испугом бормотали девчонки.

– Несчастная любовь, что ли? – поинтересовался медик и приготовился что-то записывать.

Белкина слабо застонала и скорчилась еще сильнее.

– Рассказывайте, когда была попытка суицида и чем именно она травилась, – потребовал врач, разглядывая свои обгрызенные ногти.

– Молодой человек! – начала накаляться Агафья Эдуардовна. – Вы сейчас же отвезете пострадавшую в больницу, а через два часа сообщите нам о ее состоянии.

– Так, а чего это за два часа мы сделаем? Мы ее только на место определим…

– Надеюсь, это вам придаст скорости и старания! – гаркнула хозяйка коттеджа и брякнула перед изумленным врачевателем аккуратную денежную пачечку.

Очкастый парень забыл про свои ногти и бодро вскочил.

– Толя! Слава! Быстренько больную на носилочки… Быстрее! И весело потащили к машинке. Аккуратно! Всем спасибо, если что – вызывайте, – оскалился эскулап и вытолкнул носилки с несчастной за двери.

– Ну что вы мне скажете, мистер Холмс, – угрюмо спросила старушка, когда они вышли с Акакием из комнаты.

– Я хотел бы кое с кем побеседовать, вы мне позволите? – ушел от ответа Акакий Игоревич и снова нырнул в обитель работниц клуба.

Комнатка была не очень большой и предназначалась для кратковременной передышки улыбчивых сотрудниц. Вбежав в комнату, Акакий Игоревич сразу решил поставить точки там, где надо, то бишь – он детектив, а они допрашиваемые. И никаких утаек или недомолвок. Акакий старательно хмурил брови, выпячивал челюсть и стряхивал пепел в вазочку с конфетами, короче – изображал маститого детектива, как умел. Девчонки после всего случившегося и не думали замыкаться, они талдычили наперебой и подняли такой гвалт, что Распузону пришлось вызывать их по одной. Времени на это дело он угробил целую прорву, зато узнал много интересного.

Выяснилось следующее. Коттедж имел три рабочих этажа, четвертый был накрепко закрыт и предназначался исключительно для зимних нужд. Словом, Агафья Эдуардовна крутила свой бизнес вовсю. Она не только тешила жаждущих нудистскими забавами, но и сдавала прекрасные комнаты особо нуждающимся. За соответствующую плату, разумеется. В этих комнатах призваны были убираться горничные, на каждом этаже этим делом занималась одна девушка. Кстати, Белкина работала здесь именно горничной. Помимо этих девушек в штат входили еще две поварихи, две прачки, одна техничка, двое расторопных швейцаров, охрана для ночного времени, смотритель пляжа и он же садовник. Больше работников не было. Даже шофера не держали, Агафья Эдуардовна прекрасно сама водила машину, а при особо острой нужде с обязанностями водителя великолепно справлялся охранник либо свободный от службы швейцар. В утренние часы работы горничным было немного, поэтому они могли позволить себе выпить чашечку-другую кофе. Это не возбранялось. Вот и сейчас для легкого чаепития собрались три девушки – Таня Осипова, горничная с первого этажа, Валя Рогова, горничная с третьего, и Катя Белкина – со второго этажа.

– Катька была в хорошем настроении, выглядела так классно, потом откусила печенье и рухнула… – с недоумением рассказывала Валя.

– А кто принес это печенье? – поинтересовался Распузон. Он уже успел аккуратненько сложить его остатки в пакетик, как и подобает истинному сыскарю.

– Кто принес? Да никто. Оно всегда здесь лежит. Ну, когда кончается, тогда, наверное, новое покупают и приносят, но это мы уже вчера ели.

– А кто вам покупает?

– Откуда я знаю… Повариха, наверное, Жанна. Мы не приносим, – замотала головой Валя.

Потом Акакий допрашивал Жанну, но она тоже уверяла, что никакого печенья сегодня не приносила, а лежит оно уже дня три. Акакий Игоревич исправно переговорил со всеми, кто работает в клубе «У Агафьи», но ничего существенного у них не выудил, все бормотали одно и то же, а горничная Танечка так и вовсе понесла какую-то ахинею.

– Вы знаете, – зашептала она страстным шепотом, – мне Катька рассказывала, что как раз вчера нашла у себя под подушкой синий башмак.

Акакий, как и подобает человеку серьезному, посмотрел на нее, как на умалишенную.

– Давайте не будем про обувь. Уточните, под какой подушкой? Она что, ночевала здесь?

– А как же?! Мы все здесь ночуем, – выпучила глазки горничная. – У нас смена по неделе. А потом два дня отдыхаем, заменяем одна другую, это совсем не трудно. Вот как только наша смена начинается, мы сюда перебираемся, у нас и комната на троих. Номера же освобождаются, как правило, рано утром, вот и надо сразу после посетителей порядок навести, а это часов в восемь. Иногда и в два, а то и в три ночи. Я, правда, домой езжу, меня муж забирает, а девчонки частенько здесь ночуют. Так же удобнее.

– А почему же вы не видели никакого башмака? – ухмыльнулся Акакий, довольный своей сообразительностью.

– Так Катька сегодня позже всех поднялась, у нее весь этаж пустой был, куда ей торопиться.

– Понятно, пойдемте, проводите меня в вашу спальню, – вздохнул Акакий и поднялся.

Комнатка, где ночевали три горничные, располагалась на третьем этаже. Небольшая, но очень уютная, вся в рюшечках и оборочках.

– Вот Катькина кровать, – показала Танечка и присела на свою.

Акакию было неудобно рыться при ней во всех постельных принадлежностях, но и выгнать девчонку он стеснялся. Распузон как раз призывно откидывал одеяло, когда в комнатку заглянула любопытная мордашка Любочки. За всеми этими делами он совершенно выкинул из головы любимую девушку. Любочка только взглянула на кровать, и глазки ее тут же наполнились слезами, а ротик капризно искривился.

– У вас постельная сцена? Ах, извините, что помешала! Акакий! Я уже около часа жду тебя внизу! Если ты решил предложить даме постель, поторопись, я пока здесь посижу, – фыркнула она и вошла, вызывающе виляя задом.